В битве с исходом сомнительным
Шрифт:
– Вот и отправляйся домой и плати там налоги. А мы не правопорядок представляем, а гражданский комитет. Если вы считаете, что вам, проклятым красным, дозволено являться сюда и устраивать бучу, то вы спятили. Валите-ка отсюда в вашей жестянке, а не то в тюряге окажетесь!
Джим почувствовал, как нога Мака переместилась и, поднырнув под его ноги, тянется к педали газа. Джим коснулся этой ноги носком ботинка в знак того, что понял. Старый двигатель трясся, колеблясь. Отключался то один цилиндр, то оба. Мак сказал:
– Вы ошибаетесь,
– Я сказал, убирайтесь.
– Ну разрешите нам хоть вещи взять.
– Послушайте, разворачивайтесь и чтоб тут же вон!
– Вы трусы! – выкрикнул Мак. – Трусы вы, и больше ничего! Понаставили человек двадцать на дороге, прячетесь! Трусы и подонки!
– Кто это «трусы»? Нас всего трое! Но если вы к утру не уберетесь из долины, нас будет уже пятьдесят!
– Жми, Джим!
Мотор взревел. «Форд» дернулся вперед, как застоявшийся жеребец. Мужчина, стоявший на обочине, нырнул в темноту, а тот, что был перед ними, отскочил, чтоб не угодить под колеса. Машина, дребезжа, вскачь неслась по дороге с грохотом обрушившейся кучи железа.
Мак оглянулся через плечо.
– Исчез фонарик! – крикнул он.
Джим подвел машину к тылам барака. Выпрыгнув из нее, они со спринтерской скоростью обогнули барак.
На площадке перед фасадом теснился народ. Люди стояли отдельными группами, тихонько переговариваясь. Сидя в дверях, женщины зябко кутали юбками колени. Тихие разговоры мужчин сливались в монотонный гул голосов. Толпа насчитывала человек пятьсот собравшихся с разных ранчо. Решительный парень, знакомый Джима, подошел к ним.
– Не верили мне, да? Ну как вам картина?
– Лондона видел? – спросил его Джим.
– Конечно, видел. Мы его в председатели выбрали. Он у себя в комнате, там у него комитет. Думал, что я с ума спятил? – обратился он к Джиму. – А я говорил, что в курсе и кое-что знаю!
Мак и Джим пробирались сквозь гудящую толпу. Дверь Лондона и его окно были закрыты. Люди, напирая, пытались через стекло разглядеть, что происходит в освещенной комнате. Мак ступил на крыльцо, и тут же путь ему преградили двое.
– Какого черта лезешь? Что надо?
– Нам с Лондоном повидаться.
– Да-а? А он вас видеть хочет?
– Почему бы не узнать это у него?
– Как ваши фамилии?
– Скажите Лондону, что док и Джим хотят его видеть.
– Это ты в родах девчонке помогал?
– Конечно, я.
– Ну, пойду спрошу его.
Мужчина открыл дверь и исчез внутри. Уже через секунду он появился вновь и широко распахнул дверь.
– Входите, ребята. Лондон ждет вас.
Комната Лондона была в спешном порядке переоборудована в зал заседаний комитета. Стульями здесь служили ящики. В комнате стояли, сидели на ящиках и курили семеро членов комитета. Когда Мак и Джим вошли, все головы повернулись к ним.
Лондон излучал радость.
–
Мак плюхнулся на ящик.
– Нет, ничего не слыхали, – сказал он. – Мы с Джимом только что с колес. А что слышно?
– Ну, похоже, все идет как по маслу. От Дейкина люди вышли. Есть парень по фамилии Берке, он у Гиллрея верховодит. Общее собрание на завтра назначено.
– Прекрасно, – одобрил Мак. – Значит, работа идет. Но мы не шибко продвинемся, пока не выберем исполнительный комитет и общего председателя.
– А как у вас с тем делом, за которым вы ездили? – спросил Лондон. – Если неудачно, то от ребят я это скрою.
– Получилось, – Мак повернулся ко всем членам комитета. – Вот слушайте, – сказал он. – Один человек предоставил нам пять акров для разбивки лагеря. Это частная собственность, поэтому вышвырнуть нас оттуда смогут только санитарные власти. К нам направляется доктор, чтобы держать ситуацию под контролем. – Члены комитета, приободрившись, улыбались радостно и воодушевленно. Мак продолжал: – Я обещал этому фермеру, что наши люди соберут его урожай бесплатно. Много времени это у них не займет. Воды там в изобилии. И расположен участок прекрасно, в самом центре.
Один из мужчин взволнованно вскочил с места:
– Можно я пойду парням сообщу это, Лондон?
– Конечно, давай. А где это место, док? Мы можем там завтра большую сходку устроить.
– Это сад Андерсона, от города совсем недалеко.
Трое из членов комитета поспешили к двери – поделиться новостью. Снаружи их встретила тишина, сменившаяся волнообразным гулом голосов – не криков, а оживленных разговоров; волна эта катилась и крепла, пока не заполонила собой все вокруг.
– Как там старик Дэн? – спросил Джим.
Лондон поднял голову:
– Его хотели в больницу отвезти. Но в больнице он не ко двору. Мы доктора раздобыли, чтоб бедро ему маленько подправил. Сейчас вроде полегче. Нашлась пара добросердечных женщин, ухаживают за ним. Ну, он и рад. Сейчас его отсюда и не выманишь. Всем прикурить дает, и женщинам в том числе.
– А хозяева с вами связывались? – спросил Мак.
– Ага. От них «старший» приезжал. Спросил, собираемся ли мы ехать за работу приниматься. Мы ответили, что нет. А он и говорит: «Тогда чтоб к утру и духа вашего здесь не было». Говорит: «Сюда утром я целый состав сезонников пригоню».
– Не пригонит, – прервал его Мак. – Если и прибудут новые рабочие, то не раньше чем послезавтра. Не так-то легко целую армию новых скэбов поднабрать. А к тому времени мы изготовимся встретить их как положено. Слушай, Лондон, нас с Джимом тут какие-то парни прогнать из долины попытались. Говорили, что они комитет какой-то представляют. Ты скажи ребятам, чтобы поодиночке не ходили. Предупреди их, что, если нужно куда, пусть товарищей с собой берут за компанию.
Лондон кивком подозвал одного комитетчика: