В борьбе за свободу
Шрифт:
1 июля «Синоп» ввел «Потемкин» в Южную бухту Севастополя. Остатки бывшей команды сняли с броненосца и отправили под арест на учебное судно «Прут». Моряков миноноски № 267 еще до этого заключили в «Бомборы»{445}.
После завершения потемкинской эпопеи царские власти стали вершить суд и расправу над участниками восстания. 30 июня начался судебный процесс над прутовцами. Он проходил под Севастополем в Киленбалке в помещении ангара для аэростатов. Район ангара на пять верст в четыре ряда оцепили солдаты. Два миноносца охраняли вход в бухту. Суду были преданы 44 человека, хотя известно, что в восстании участвовала почти вся команда «Прута». Объяснение этому содержится в письме председателя суда, военно-морского прокурора полковника Ю. Э. Кетрица главному военно-морскому прокурору тайному советнику К. Ф. Виноградову. «На «Пруте», - писал он, - было 152 ружья, все разобранные бунтовщиками по рукам, и по делу выяснено, что еще больше было бунтующих, принимавших в восстании деятельное
Самодержавие поспешило расправиться со своими главными врагами. Суд приговорил Александра Михайловича Петрова, 23 лет, Ивана Ферапонтовича Адаменко, 24 лет, Дмитрия Матвеевича Титова, 25 лет, и Ивана Арефьевича Черного, 27 лет, к смертной казни; 16 матросов - к каторге; одного - к отдаче в исправительные арестантские отделения; шестерых - к отдаче в дисциплинарные батальоны и одного - к аресту. Остальных оправдали за отсутствием прямых доказательств революционной деятельности, поскольку на суде матросы держались стойко и старались не выдавать друг друга{447}.
Военно- морской прокурор полковник И. И. Александров опротестовал решение суда как слишком мягкое [157] и фактически упрекнул суд в пособничестве обвиняемым, заявив, что председатель суда Ю. Э. Кетриц намеренно затянул чтение приговора до десяти минут первого ночи 30 июля -дня рождения наследника престола. Последнее обстоятельство давало повод для ходатайства о замене смертной казни другим наказанием. Защитники подсудимых Г. Куперник и Л. Я. Резников действительно воспользовались этим и послали телеграмму царю с просьбой о помиловании. Николай II предоставил окончательное решение адмиралу Г. П. Чухнину, который не только утвердил приговор, но еще и подал 1 августа рапорт морскому министру А. А. Бирилеву с жалобой на суд. Адмирал жаждал крови. Он писал: «С судом над бунтовавшими командами Черноморского флота ничего назидательного для команд не выходит… К суду за участие в бунте на учебном судне «Прут» было привлечено 43 человека… хотя принимали участие в бунте, конечно, сотни. Дело было так ведено, что и из этих… 15 человек совершенно оправдано. Что же делать с остальной командой, значит, ее уж надо безусловно оправдать… Суд не считает участием в бунте тех из нижних чинов, которые были с ружьями, считая, что это не есть доказательство участия в бунте. Какого же доказательства надо, ведь никто не скажет, что взял ружье, чтобы убивать… То же явление, конечно, будет и при суде над зачинщиками бунта на броненосце «Георгий Победоносец», командой броненосца «Синоп», миноносца № 267…» Чухнину было мало смертей, он требовал еще больше суровых наказаний{448}, хотя царский суд никогда не отличался мягкостью при вынесении приговоров революционерам.
24 августа в пять часов утра на Длинной косе у Михайловской крепости приговор был приведен в исполнение. Расстреливали осужденных три взвода матросов-новобранцев, отобранных с разных кораблей. На молодых матросов были в свою очередь нацелены винтовки солдат Литовского полка, но некоторые из них просили матросов не стрелять… На осужденных надели холщовые мешки и завязали глаза. Перед залпом Д. М. Титову удалось сорвать повязку. Он встретил смерть с открытыми глазами. Моряки умирали героями. Присутствовавший при расстреле священник рассказывал: «Они шли на казнь, как на танцы… веселые, бодрые, жизнерадостные». А. М. Петров перед смертью [158] сказал: «Вы этой казнью ничего не сделаете: на место нас станут тысячи!…» {449} Тела казненных положили в два гроба и закопали на Братском кладбище.
После прутовцев судили 75 участников восстания на «Георгии Победоносце». Суд длился с 16 по 26 августа. Руководители восстания Семен Пантелеймонович Дейнега, 27 лет, Дорофей Петрович Кошуба, 26 лет, и Иван Кондратьевич Степанюк, 27 лет, были приговорены к смертной казни. Остальные - к вечной каторге или каторжным работам на срок от 4 до 20 лет, к отдаче в арестантские исправительные отделения на срок от 3 до 5 лет. Защитники опять просили царя смягчить приговор, и опять Николай II передал дело на усмотрение Г. П. Чухнина. «Милосердие» адмирала было известно - он утвердил приговор, и лишь И. К. Степанюку удалось с помощью адвокатов заменить казнь бессрочной каторгой {450}.
Все вернувшиеся в Россию потемкинцы и моряки миноноски № 267 также были преданы суду. Вначале их хотели судить гражданским судом как политических преступников. Но затем царское правительство сочло более выгодным рассматривать восстание потемкинцев как воинское преступление, и дело передали военно-морскому суду Севастопольского порта. Судили 68 человек, разделив их на четыре группы. В первую включили тех, кто принадлежал к революционной организации и сознательно начал восстание с целью свержения существующего строя (среди них - А. Н. Заулошнов, Ф. П. Луцаев, Т. Г. Мартьянов); во вторую - тех, кто добровольно или под угрозой насилия присоединился к первой, но не разделял всех ее политических убеждений (в том числе С. Я. Гузь, И. П. Задорожный, Ф. Я. Кашугин); в третью - тех, кто помогал восставшим под угрозой насилия (такие, как Д.
Севастопольский комитет РСДРП и «Централка» развернули активную агитацию за предоставление амнистии потемкинцам. В октябре 1905 г. в обстановке назревания новых революционных событий к ним присоединилась даже городская дума Севастополя: 20 октября ее члены послали телеграмму председателю совета [159] министров С. Ю. Витте с требованием отмены смертной казни и амнистии всем участникам июньского восстания {451}.
Суд над потемкинцами начался 4 февраля 1906 г. после разгрома ноябрьского восстания в Севастополе. Троих потемкинцев - Александра Николаевича Заулошнова, 22 лет, Федора Пантелеймоновича Луцаева, 28 лет, и Тихона Григорьевича Мартьянова, 23 лет, - приговорили к смертной казни. Но на основании царского указа от 21 октября 1905 г. о смягчении наказаний за политические преступления, совершенные до издания манифеста 17 октября 1905 г., казнь заменили 15-летней каторгой. Матросы Сергей Яковлевич Гузь, 28 лет, Иван Павлович Задорожный, 23 лет, и Феодосии Яковлевич Кашугин, 27 лет, также были приговорены к каторге: первый - на десять, второй - на три с половиной года, третий - на шесть лет. Остальных отдали в арестантские роты и подвергли другим наказаниям. Прапорщика Д. П. Алексеева{*37}, врача А. С. Галенко и подпоручика П. В. Калюжного уволили со службы. 23 февраля вице-адмирал Г. П. Чухнин приказом № 293 утвердил приговор {452}.
По дороге на каторгу И. П. Задорожному удалось бежать. Пытался бежать и А. Н. Заулошнов, но был схвачен. 24 февраля 1910 г. он умер в одиночной камере саратовской тюрьмы {453}.
Несколько сотен матросов с «Прута», «Георгия Победоносца», «Потемкина» и других кораблей были высланы на Дальний Восток в Амурскую флотилию. После окончания службы их оставили там на поселение {454}.
Руководитель восстания на «Потемкине» Афанасий Николаевич Матюшенко, ставший политическим эмигрантом, в Женеве встречался с Владимиром Ильичем Лениным. Впоследствии он сошелся с известным провокатором попом Г. А. Гапоном, служба которого в охранке тогда еще оставалась тайной, и вступил в связь с анархо-синдикалистами. Матюшенко всегда стремился к «самым революционным», по его мнению, действиям, не различая за громкой фразой ее подлинного содержания. От анархистов он получил явку в Одессе [160] и 28 июня 1907 г. туда нелегально приехал, но за ним уже следили. Из Одессы А. Н. Матюшенко перебрался в Николаев. В это время анархисты совершили крупное ограбление около Одессы. Матюшенко был арестован в Николаеве по подозрению в соучастии и привезен в Одессу. Здесь в тюрьме его опознал провокатор. Из Севастополя за Матюшенко прислали контрминоносец «Строгий». Везли его в ручных и ножных кандалах под конвоем семь офицеров и 60 солдат. В Севастополе Матюшенко судили и приговорили к смертной казни через повешение. На рассвете 20 октября приговор был приведен в исполнение. В севастопольской тюрьме с А. Н. Матюшеяко находился арестованный в Москве еще 3 июня 1907 г. и осужденный на 15 лет каторги потемкинец Е. Р. Бредихин. Перед смертью Афанасий Николаевич написал ему записку: «Сегодня приговор будет исполнен, умираю за правду с горестью{*38}, как подобает революционеру, передай мой привет Арборе{*39}. Прощай!» {455}
Мало кто знает, что казнить А. Н. Матюшенко царские власти по закону не имели права, так как восьмой пункт упомянутого указа от 21 октября 1905 г. всем без исключения заменял смертную казнь 15-летней каторгой за совершенные до 17 октября политические преступления. В связи с этим после казни А. Н. Матюшенко либеральная газета «Русь» 23 октября 1907 г. опубликовала специальную статью. Но что значили для царя его собственные законы и указы, когда речь шла о самом существовании самодержавия?!
Арестованному в Феодосии Константину Исидоровичу Фельдману удалось бежать вместе с охранявшим его часовым и благополучно перейти румынскую границу.
Вице- адмирал Г. П. Чухнин после восстания на «Потемкине» еще год командовал Черноморским флотом. В ноябре 1905 г. он усмирял восставший «Очаков». Этот адмирал поистине заслужил славу цепного пса самодержавия. Его ненавидели все матросы и неоднократно строили планы его убийства. Севастопольский комитет РСДРП убеждал матросов не делать этого, [161] но 27 января 1906 г. на Чухнина было совершено нападение: эсерка, дочь генерала Екатерина Адольфовна Измаилович ранила адмирала из браунинга и сама при этом погибла. Однако эсеры на этом не успокоились, и 28 июня по заданию их боевой организации матрос Яков Степанович Акимов при содействии садовника адмиральской дачи Феофана Григорьевича Шатенко привел приговор над Чухниным в исполнение, смертельно ранив его из ружья. В ночь на 29 июня Чухнин умер{456}. Он был настолько верным и преданным слугой самодержавия, что царское правительство возвело его в ранг национальных героев России -его торжественно похоронили в севастопольском Владимирском соборе, где покоится прах знаменитых адмиралов - В. И. Истомина, В. А. Корнилова, М. П. Лазарева и П. С. Нахимова.