В борьбе за свободу

Гаврилов Борис Иванович

21 июня, как только стало известно о просьбе Николая II к иностранным державам послать свои корабли против «Потемкина», В. И. Ленин направил письмо в Международное социалистическое бюро с призывом поддержать восставших матросов и рабочих России, не допустить участия иностранных кораблей в подавлении восстания.

Как уже говорилось, В. И. Ленин неоднократно беседовал в Женеве с руководителем потемкинского восстания А. Н. Матюшенко, редактировал книгу Н. Ростоцкой (О. И. Виноградовой) о «Потемкине», оказывал материальную помощь потемкинцам-эмигрантам. [166] По подсчетам Ю. П. Кардашева, за 12 лет, с июня 1905 по январь 1917 г., В. И. Ленин около 60 раз возвращался к урокам и значению потемкинских событий{465}.

Владимир Ильич был уверен, что за «Потемкиным» последуют новые попытки создания отрядов революционной армии, призывал большевиков всеми силами поддержать эти попытки, брать на себя руководство отрядами революционной армии, разъяснять

трудящимся массам значение и задачи таких отрядов {466}.

После революционных событий в армии и на флоте с июня по декабрь 1905 г., начало которым положило восстание на броненосце «Потемкин», В. И. Ленин выступил с требованием изменить тактику борьбы за войско. Он указывал, что в условиях революции нельзя ограничиваться только агитацией и пропагандой в войсках. «…В момент восстания, - подчеркивал В. И. Ленин, - нужна также и физическая борьба за войско». Он требовал, чтобы все партийные работники в ходе революции и борьбы за армию руководствовались мыслью «о необходимости смелого наступления и нападения с оружием в руках, о необходимости истребления при этом начальствующих лиц и самой энергичной борьбы за колеблющееся войско» {467}.

Исходя из опыта деятельности Одесского комитета РСДРП в дни восстания «Потемкина» и стремительного роста революционного движения в армии летом 1905 г., В. И. Ленин определил значение заблаговременной подготовки к созданию революционной армии. Он призвал усилить подготовку восстания, поставить его «в число неотложных практических задач…» {468}.

На примере «Потемкина» в работе «Теория самопроизвольного зарождения» В. И. Ленин опроверг утверждение бундовцев о преждевременности технической подготовки революции и невозможности поднять массы на восстание. Он указывал, что стихийный рост революции обгоняет планомерную работу партии по подготовке восстания, и требовал «спешить с распространением и разъяснением всех политических задач и политических условий успешного восстания». Одновременно, учитывая опыт «Потемкина», В. И. Ленин обращал внимание на необходимость тщательно готовить восстание и удерживать массы от преждевременной вспышки {469}.

Уроки потемкинского восстания Владимир Ильич [167] использовал для разоблачения вредных для революции последствий меньшевистской тактики. Как известно, под влиянием восстания на «Потемкине» и событий в Одессе меньшевистское руководство, чтобы не потерять доверие масс, было вынуждено фактически признать и поддержать лозунги III съезда РСДРП о восстании и временном революционном правительстве. В. И. Ленин в статье «Революция учит» подчеркивал, что меньшевики «фактически стали переходить на сторону своих оппонентов, т. е. действовать не сообразно своим резолюциям, а сообразно резолюциям III съезда. Нет лучшего критика ошибочной доктрины, как ход революционных событий» {470}.

Вслед за большевиками меньшевики признали огромное значение восстания «Потемкина» как первого перехода части царской армии на сторону революции. Они выступили с призывом усилить пропаганду в армии, организовать братание рабочих с солдатами, активно привлекать армию на сторону революции, готовить армейские организации РСДРП к восстанию в союзе с рабочими. Меньшевики отмечали, что неудача восстания в Одессе во многом объясняется пассивной тактикой всех революционных сил, несогласованностью их действий. Признали меньшевики и свои ошибки в деятельности Одесской группы РСДРП. Они писали, что следовало бы направить к морякам делегацию рабочих с призывом к десанту, увлечь сочувствовавшую часть гарнизона, вместе с матросами овладеть городом и провозгласить демократическую республику{471}. В связи с этим В. И. Ленин отмечал: «Нелепый лозунг «оставаться партией крайней революционной оппозиции» (нелепый в эпоху революции, хотя очень правильный для эпохи только парламентарной борьбы) фактически сдан в архив, ибо одесские события заставили «Искру» понять, что во время восстания смешно ограничиваться этим лозунгом, что надо активно звать к восстанию, к самому энергичному проведению его и использованию революционной власти. Нелепый лозунг «революционные коммуны» тоже отброшен, ибо события в Одессе заставили «Искру» понять, что этот лозунг лишь облегчает смешение демократического и социалистического переворота» {472}.

Восстание «Потемкина» на деле опровергло утверждение меньшевиков о том, что руководить воинскими выступлениями должны не сами солдаты и матросы, а [168] демократически настроенные офицеры. Принимая во внимание деятельность судовой комиссии броненосца, меньшевики были вынуждены признать возможность руководства восстанием самими солдатами и матросами {473}.

Развитие революции заставило меньшевиков признать правильность большевистской тактики. Но не надолго. Уже в августе 1905 г. они выдвинули оппортунистический лозунг организации революционного самоуправления как пролога восстания. В. И. Ленин осудил его как «повторение ошибки «экономистов», хотевших видеть в «борьбе за права» пролог к борьбе с самодержавием» {474}.

В

связи с разоблачением В. И. Лениным вредных последствий меньшевистской тактики необходимо отметить отношение к потемкинскому восстанию видного деятеля русского революционного движения Г. В. Плеханова, который сразу оценил и приветствовал борьбу потемкинцев как первый пример открытого перехода части армии на сторону народа. Он справедливо полагал, что наибольшего успеха потемкинцы могли бы добиться, лишь высадив десант в Одессе, вооружив рабочих и выделив представителей команды для военного руководства рабочими отрядами. К вероятным причинам, затруднявшим осуществление десанта, он отнес «пробелы в нашей агитационной и организационной деятельности», т. е. политическую несознательность массы новобранцев «Потемкина», недостаточную агитацию среди солдат гарнизона, слабость Одесского большевистского комитета и неспособность меньшевистской группы РСДРП организовать и возглавить восстание. Проанализировав поведение широких солдатских и матросских масс в ходе потемкинских и последующих кронштадтских событий, Г. В. Плеханов призвал социал-демократов развернуть работу среди наиболее отсталых в политическом отношении солдат пехотных частей и среди офицеров. Но при этом решающее значение он придавал пропаганде среди офицерства, полагая, что только его руководство сможет придать военным восстаниям необходимую организованность {475}. Позиция Плеханова являлась в целом меньшевистской, поскольку он отдавал предпочтение руководству движением в армии демократически настроенных офицеров, а не партийных групп самих солдат и матросов. Восстание «Потемкина» опровергло этот взгляд и доказало, [169] что организованные партией матросы могут сами руководить восстанием.

Июньское восстание занимало большое место в агитационно-пропагандистской работе партии. Большевики развернули широкую пропаганду восстания «Потемкина» как переломного момента в развитии революции. По подсчетам Ю. П. Кардашева, листовки и прокламации о «Потемкине» выпустили 35 комитетов и групп РСДРП. В летучих листках ЦК РСДРП и листовках местных комитетов помещалась информация о ходе восстания и отмечалось его огромное значение {476}. Специальные листовки были обращены к солдатам и матросам с призывом последовать примеру потемкинцев{477}. Московский комитет в июне 1905 г. издал две листовки, обращенные к офицерам, с упоминанием потемкинских событий и призывом переходить на сторону народа. Екатеринославский комитет выпустил специальную листовку «Граждане», в которой отмечал, что восстание «Потемкина» знаменует собой начало победы народа над царизмом, и призывал граждан России присоединиться к борьбе. Аналогичные листовки выпустили Воронежский и Саратовский комитеты {478}.

Немалую роль в пропаганде идей восставших сыграл выпуск некоторыми комитетами обращений и воззваний потемкинцев в виде листовок{479}.

Съезд группы литераторов-пропагандистов при ЦК РСДРП в июле 1905 г. указал на необходимость скорейшего издания особой брошюры, посвященной восстаниям и волнениям военных моряков. После суда над участниками восстания на «Потемкине» РСДРП выпустила листовки с призывом требовать для них амнистии {480}.

Большую роль в пропаганде потемкинского восстания сыграла газета «Пролетарий». Из номера в номер она помещала материал о «Потемкине» и событиях в Одессе, на их примере учила массы организации вооруженного восстания. Так, она опубликовала статьи В. Северцева (В. В. Филатова) «Князь Потемкин-Таврический» и В. В. Воровского «Уроки жизни» {481}, в которых определялись ошибки и упущенные возможности восставших, критиковалась предательская тактика меньшевиков, делались практические выводы об основах тактического взаимодействия восставшей армии и народа.

Агитационно-пропагандистская деятельность [170] РСДРП в связи с восстанием на «Потемкине» была направлена на политическое воспитание и сплочение трудящихся, на распространение идей и опыта технической подготовки вооруженного восстания, на привлечение армии на сторону восставшего народа.

2. Влияние июньского восстания на события революции 1905-1907 гг.

Потемкинские события способствовали росту революционного сознания в самых широких слоях российской армии и флота. Например, В. Ю. Ульянинский, бывший в 1905 г. вольноопределяющимся расквартированного в Москве Ростовского гренадерского полка, впоследствии вспоминал: «Восстание матросов на «Потемкине» оказало на солдатские массы огромное влияние. До сей поры они знали, что бунтуют студенты, бастуют рабочие, иногда происходят аграрные беспорядки в деревнях, но войско было спокойно, войско подчинялось воле начальства, а тут ярко вспыхнул матросский бунт… Образцовый унтер-офицер, обучавший солдат в учебной команде, с восторгом рассказывал другому: «Потемкинцы-то, слышал, какие молодцы - всех своих офицеров побросали за борт. Так им… и надо!» Меня нисколько не поразило бы, если бы это говорил рядовой гренадер… Но это говорил образцовый унтер-офицер, для которого войсковая дисциплина и всякое начальство, казалось, были священны» {482}.