В дни поражений и побед
Шрифт:
"Что же делать?
– подумал Сергей.
– Ага! В Укрчека".
– Дайте город! Занято?.. Опять занято? О! чтобы вы все попропали!
– Товарищ комиссар!
– с отчаяньем влетел дежурный.
– На двадцать минут задержка эшелона... Сейчас у меня воинский, тоже на какой-то фронт. Скорей, пожалуйста.
– Ладно!
– с досадой крикнул товарищам Сергей.
– Он от нас не уйдет... Я телеграфирую из Коростеня. А теперь - едем!
Они быстро добежали до своего состава. И эшелон, рванувшись, помчался в темноту, наверстывая потерянное время. Сергей с нетерпением
Сергей - на телеграф.
– Срочную в Киев.
– Нет!
– и телеграфист устало посмотрел на него.
– Киевская опять не работает. Порвана. Теперь, должно, до утра.
– По Морзе?
– Нельзя! Разбит Левкой еще на прошлой неделе.
– А через Яблоновку?
– Через Яблоновку можно. Только...
– Передавайте живо!
– Только...
– Чего еще?
– спросил недовольно Сергей.
– Кравченко там. Все телеграммы контролирует, и если у вас важная, то может и не пропустить.
– Какой еще, к чорту, Кравченко?
– Сергей ничего не понимал.
– Кто его знает!
– пояснил хмуро комендант.
– Был красный, а теперь, вот уж третий день, не признает никого. Телеграммы проверяет и поезда пропускает не иначе, как обобрав.
– Так он - бандит?
– Не совсем... Ну, конечно, вроде этого. Да вы попробуйте, может и пропустит. Вот только что через него продовольственную получили.
"Чтоб он сдох!" - с сердцем подумал Сергей. Пробовать, конечно, не стал.
Вошел начальник отряда.
– Товарищ Горинов! Сейчас выступаем. Кучура три часа тому назад свалил под откос броневик. Там орудия...
– Родченко!
– остановил Сергей одного из курсантов и отвел его в сторону.
– Ты надежный малый. Останься здесь, и если до утра линия не будет исправлена, отвези этот сверток и телеграмму в Киев. Передай их в Укрчека, под расписку, и останься сам на курсах.
– Я на фронт с товарищами поеду, - резко ответил тот.
– Отдай кому-нибудь из обозников.
– Родченко!
– повторил Сергей твердо.
– Я даю тебе поручение большой важности. Прочитай телеграмму и увидишь. А кроме того я тебе это приказываю. Понял теперь?
– Понял, товарищ комиссар. Будет сделано!
– ответил тот, потом добавил: - И скотина ты все-таки, Сергей.
В темноте, спотыкаясь, ушел отряд. В темноте снова тускло мерцали фонарные огни. А бессонный комендант снова трогал локтем кобур от ногана и тревожно вслушивался.
Поползла бесшумным шорохом лента телеграммы из Яблоновки и спросил кто-то, с того конца:
– Пашка! У вас какие?
"Васька для интересу спрашивает", - подумал осовевший телеграфист и нехотя положил руку на ключ.
Но оборвался сразу, потому что брызнуло осколками разбитое пулей окошко, и выстрелы отовсюду загрохотали.
... Через час он, равнодушный и усталый, выбивал черточками ответ: "У нас только что были зеленые, - Степка Перемолов с ребятами. Убили коменданта
XV.
Вызовы курсантов на фронт являлись обычным явлением того времени. Первые командиры Красной Армии учились в боях.
Едва Николай вышел на улицу после разговора с Боттом, к корпусу подскакал конный ординарец и передал пакет. То был приказ срочно сформировать два отряда. Один бросить на защиту Жмеринки, другой двинуть против вновь угрожающих Коростеню банд. Отрядам выбыть не позднее, чем через три часа.
И вновь небольшой, но крепко сплоченный отряд курсантов оказался посреди густых лесов и топких болот Волынской губернии. Без соседей, без резервов, но с твердым заданием: разбить банду, и с не менее твердым намерением: выполнить приказ до конца. К удивлению мужиков отряд не гонялся по всем направлениям и не требовал себе ежедневно по полсотне подвод. Отряд осматривался. Днем, для отвода глаз, крупные разведки наведывались в соседние хутора и деревушки. К вечеру и к ночи десятки мелких дозоров по три, по четыре человека расходились по оврагам, расползались по хлебам и шныряли по рощам.
Обязанности комиссара в среде курсантов невелики. Народ все надежный и сознательный. А потому Сергей забрал в полное владение своих двух товарищей и, пользуясь своим относительно свободным положением, стал предпринимать с ними довольно рискованные и смелые разведки.
Они выбрали себе по легкому карабину. Еще на курсах Сергей вооружил их ноганами. И весь отряд с уважением всегда смотрел на троих неразлучных смельчаков.
Трудная задача - воевать с бандитами. Неопытного командира и солдат лучше и не посылать. И не в том беда, что в бою те сплошают или отступят иногда. Нет! Это бы еще ничего, - раз на раз не приходится. А в том, что драться-то ему будет не с кем. Пройдет день, два, неделя, месяц, - отряд измучается, кидаясь из стороны в сторону в погоне за появляющимися то здесь, то там бандитами. Но за исключением десятка-другого случайных выстрелов - ничего не услышит.
И все-таки отряд будет таять. Тот заболел, тот поотстал, того сняли, когда он одиночкой ехал с донесением, или просто бабахнули из-за угла при случае. И так до тех пор, пока измотавшийся и обессиленный отряд не расположится на отдых и не выставит по недосмотру слабое или засыпающее от усталости охранение.
Вот тогда-то, неизвестно откуда, разом налетит и заполнит деревню банда. И прощай винтовки, патроны и пулеметы. Из рядов построенных пленников выведут сначала подозреваемых в коммунизме, потом в еврействе.
И тут же один из атаманов или заменяющий его сотник покажет свою ловкость и умение владеть шашкой, искусно отрубая поочереди с одного раза и руки, и ноги, и все, что угодно. Иногда, при наличии некоторого благоволения, например когда пленник слишком молод, или, хотя и большевик, но украинец, - могут и сразу отрубить голову.
Остальных в лучшем случае взгреют шомполами и предложат желающим вступить в банду, носящую в большинстве громкое название конно-повстанческой, ударно-партизанской или еще как-нибудь.