В договор не входит
Шрифт:
– Я не пью, – проворчала я.
– Чё, ушли подруги твои? – вопрос, не требующий ответа. Толику как обычно было скучно, и он искал компанию. Часто, выпив, говорил сам с собой, не замечая, как его игнорируют остальные. – Да-а-а, засада. Хочешь, пойдём ко мне посидим?
Он поставил бутылку на стол и облокотился, дыша на меня перегаром.
– А где соседи? – я попыталась его отвлечь.
– Макарычу плохо стало, Вера Николаевна его в больницу повезла… Так что мы с тобой одни.
Я почувствовала, как предательски быстро забилось сердце, а нога стала подрагивать. Хоть бы приставать
– Что-то с сердцем? Он вроде как жаловался.
Чёрт, голос дрогнул.
– Пойдём, – сосед не обратил внимания на мой вопрос. – У меня уютней в комнате… диван мягкий.
Он присел рядом и прикоснулся к моей ладони. Я вздрогнула от брезгливости, наскоро спрятав руки под столом. Биение сердца ускорилось в предчувствии чего-то дурного.
– Мне и здесь хорошо.
– Ну чё ты из себя строишь-то? – Толик внезапно провёл рукой по моему бедру. Я резко вскочила с места, и он, несмотря на своё состояние, тоже, перегородив путь из кухни. Положил руки мне на талию и стал теснить к стене. – Я же тебя приглашаю. По-хорошему.
– Толя, убери руки, – я попыталась сделать это сама, но он лишь сильнее сжал их, прижимаясь ко мне своим пузом. Теперь мне стало совсем не по себе, а всё тело сотрясла нервная дрожь.
– Какая строптивая. Ты думаешь, я не вижу, как ты на меня смотришь?
– Никак я на тебя не смотрю, – я старалась говорить уверенно, но получалась жалкое блеяние. В голове прокручивались все возможные варианты развития событий. Он был крупнее и сильнее меня. Мои пятьдесят килограммов против его ста. Только если уговорить не трогать, заболтать.
– Всё маечки такие откровенные надеваешь, – его рука пошла вверх к груди, и я попыталась перехватить её.
– Пусти!
– Недотрогу строишь?
Он резко сжал мою грудь, и я вскрикнула, попыталась вырываться, но быстро поняла, что силы неравны. Своим туловищем он припечатал меня к стенке, мял грудь и пытался поцеловать в губы. Я уворачивалась и упиралась руками, но он будто не чувствовал моих жалких попыток.
– Отпусти меня! Нет! – я крикнула во всю глотку, но тут же получила пощёчину такой силы, что задвоилось в глазах.
– Ты чё в ухо орёшь? – прорычал Толик.
На какие-то мгновения все звуки погрузились в вату, а моё тело ослабло. С трудом могла сфокусировать зрение, всё стало мутным и вибрировало. Я пребывала в подобии сна, не понимала, что происходит вокруг, где нахожусь, но улавливала только неясные движения рядом. Меня потянуло вниз, словно утаскивая в тёмную яму, пока комната с её обшарпанными стенами кружилась, постепенно принимая прежние очертания. Наверное, это длилось всего несколько секунд, но когда я пришла в себя, то поняла, что лежу на кухонном полу, а надо мной на коленях копошится Толик. Я оглядела себя – куртка была распахнута, футболка задрана, обнажая грудь, ширинка на джинсах открыта. Послышался металлический звук расстёгивающегося ремня.
«Боже! Что он делает? Он сейчас изнасилует меня!»
Меня будто сковало льдом – паника проникла под рёбра, лишая шанса на малейшее движение. Только и могла наблюдать, как сосед приспускает брюки. Нет-нет-нет! Это невозможно!
Собрав всю оставшуюся волю в кулак, я приподнялась на локтях и попыталась отползти, но тут же упёрлась спиной в ножку стола. Толик посмотрел сквозь меня стеклянным взглядом. Передо мной было безмозглое животное, а не человек. Алкоголь напрочь стёр всё то, что могло остановить его от неизбежного преступления.
– Не надо… пожалуйста, – прохрипела я, выставив руки. Но мои слова не возымели на него никакого действия. Он двинулся на меня. Я попыталась встать, но он дёрнул меня за ноги, снова опрокинув на спину, и навалился сверху. Его рука тут же оказалась в моих джинсах, пытаясь оттянуть их вниз. Коленом не давал мне сдвинуть ноги.
Тошнота подступила к горлу, скручивая спазмом живот, а слёзы брызнули из глаз. Нет! Нельзя терять самообладание!
«Борись! Бейся до конца!»
Одна рука оказалась зажата между нашими телами, но другая была свободна. Я вцепилась пальцами в его волосы и в отчаянии дёрнула со всей силы, вырвав клок. Толик взревел, ухватившись за макушку и освобождая вторую руку. Я вцепилась ногтями в его лицо, целясь в глаза, но промахнулась и процарапала только несколько кровавых борозд по коже. Зато это сработало. Он со стоном закрыл ладонями лицо и отполз в сторону, что дало мне свободу. Я тут же перевернулась на бок и с трудом встала на дрожащие ноги.
«Бежать! Прочь!»
Всё ещё боясь, что Толик нападёт на меня, я двинулась к выходу спиной вперёд и как только увидела, что он отнял руки от окровавленного лица, посмотрев на меня испепеляющим взглядом, кинулась прочь. Распахнула дверь на лестницу и бросилась кубарем вниз. Этажом ниже на площадке сидели трое парней с банками какой-то дряни в руках. Видимо, их я и слышала, когда топталась возле двери в поисках ключей. Я шарахнулась от них, боясь малейшего движения. Что если они такие же? Что, если ВСЕ они такие же?
Слёзы застилали мне глаза, превращая окружающий мир в туманную дымку. Холодная улица не помогла успокоиться, и я бежала всё дальше и дальше, не разбирая дороги. Я даже не сразу заметила, что куртка всё ещё была раскрыта, ворот у футболки порван, а джинсы так и не застёгнуты. Дрожащими руками я поправила одежду, пригладила волосы, но тут судорожные рыдания захватили всё моё существо. Я присела возле стены какого-то дома, уткнувшись в колени и громко рыдая.
В пустынном переулке, где тихо падал снег, накрывая улицу белым одеялом, одинокая девушка рыдала, стараясь заглушить вой рукавами куртки. Я кусала руки, пытаясь одной болью заменить другую, но не получалось. Внутри было гадко, а страх продолжал скручивать живот. Перед глазами вновь и вновь возникали образы – стеклянные глаза соседа, его мерзкие руки, лапающие меня, проникающие в джинсы. Я до сих пор чувствовала каждое его прикосновение, а щека от удара по-прежнему горела огнём. Собрав снег в ладонь, я прижала его к коже, но это почти не помогло. Дрожь сотрясала тело, но вовсе не от холода. Напротив, было жарко. Хотелось стянуть всю одежду, которая пропиталась мерзким запахом… его запахом.