В доме кто-то есть
Шрифт:
– Ты уверена, что негатив идет от дома? –изогнул бровь Эсмонд. Алеста сразу поняла на кого он намекает. Маркус не понравился ему сразу. Заочно. Он все еще ни разу не видел его и ничего про него не говорил. Но настроен был плохо. И честно, Алеста уже не была так уж уверена, что парень ошибся. Она не чувствовала злости или что-то такое. Она просто иногда ощущала раздражение.
– Кстати, я хотела у тебя спросить, – переменила тему Брук, не имея желания говорить об этом. Она все еще была не готова. Не готова осознавать что-то. Как та самая Дженни. – Ко мне заходил Даймонд, рассказывал про местные традиции на день города.
– Да, я очень люблю это праздник, – мягко улыбнулся Эсмонд.,
– А почему же ты тогда не участвуешь в нем? –удивилась Алеста, -Тебе ведь это буквально положено.
– Я не хочу, чтобы люди приходящие в дом, сравнивали меня с моими великими предками и разочаровывались, – прямо ответил Джефферсон, смотря на цветы розмарина.
– Я думаю, если люди придут в дом Блаунтов и узнают, что их потомок, работал официанткой в пабе Пивной койот и подрабатывал уборщицей, судомойкой и, бог знает, кем еще, я думаю они тоже не очень обрадуются, – широко улыбнулась Алеста, взяв парня за руку.
– Мы отстойные потомки, – искренне посмеялся Джефферсон, подняв взгляд на Брук. – Раньше нас с сестрой всегда наряжали в старинные одежды в этот день. Отец и мать тоже надевали ее. Мы выглядели будто и правда жили в 19 веке. Но потом, лет с девяти отец начал меня прятать по большей
– Её нет сейчас. И ты тут полноправный хозяин, – уверенно проговорила Алеста.
– А ты будешь участвовать?
– Думаю, что да, -замялась Брук, думая о возможной продаже своего поместья и том, как об этом сказать своим новым друзьям.
– Тогда и я буду, – качнул головой Джефферсон, а в шоколадных глазах отчетливо промелькнуло толика радости. Он был рад, участвовать в любимом празднике детства. Рад был показывать людям дом, где жили его предки. Рад был, быть полезным и быть среди людей так, словно он нормальный. Он боялся этого не меньше, и не до конца был уверен, что заслуживает подобного, но раз Брук в него верит, значит, стоит хотя бы попытаться.
Глава 8
Тяжелые дни потянулись один за другим, и вот календарь показывал 27 сентября. Алеста уже около двух недель жила в постоянном страхе за свою жизнь. Ведения не отпускали ее и становились все назойливее, куда бы она не пошла. В любой момент, в любой комнате. Постоянные отрывки из жизни этой чертовой Адилии, которые длились буквально пару секунд. Хотя в последнее время все меньше, ведь Алеста попросту завидев это, убегала или затыкала уши, дабы не слышать и не видеть. Она не понимала, что они хотят от неё. Хотя нет. Понимала. Они хотят выжать ее отсюда. В принципе, у них получилось. Уже завтра к ним придет риелтор. Хоть в чем-то они с Маркусом наконец сошлись, – пронеслось в голове Брук, когда она договаривалась о встрече. Норисс был рад подобному повороту, но едва ли это как-то улучшило их отношения. Все их разговоры сводились к пожеланию доброго утра или пустым диалогам о доме, о погоде и о прочей дряни. В какой-то момент, он просто стал уходить из дома, практически на весь день, возвращаясь только за полночь. И в основном, не очень то трезвый. Алеста даже тут не злилась на него. Она понимала, что он вероятно, тоже плохо чувствует себя в этом доме, да еще и отношения по швам трещат. Это ведь стресс, хотя он ничего и не говорил ей. Сама же Брук, вообще казалось, немного выпала из этой жизни. Старалась по максимуму не выходить из своей спальни, которую сверху до низу увешала различными защитными атрибутами, что накупила в магазинах. Вероятно, если бы кто-то увидел ее пристанище, подумал бы, что у неё не все дома. Но Алесте сейчас было на это плевать, так к ней никто и не заходил. Гостей не было. С Даймондом она говорила по телефону, а к Эсмонду всегда приходила сама. Это было что-то. Просто резко выбегала из комнаты и напролом бежала на выход. Просто отлично. Похоже на будни шизофреника. Она не единожды говорила, что Эсмонд может приходить к ней в любое время, но сейчас она даже рада, что он по каким-то своим причинам, этого не делал. Брук не хотелось, чтобы Джефферсон видел ее в таком состоянии. Тем более, у него такой пронзительный взгляд, а уж когда дело доходит до каких-то вопросов, связанных с ее состоянием, так вообще невозможный. Он, словно, смотрел в самую душу. Алеста не могла этого вынести, но и поправить собственное самочувствие, не могла. Даже просто поделиться с кем то не могла. Тупик. Казалось, она просто тихо сходит с ума в этих стенах. Всё как в той истории, что он рассказал ей в оранжерее. Алеста с тех пор, постоянно прокручивает ее в голове, открывая для себя все новые ее грани. Вот вчера, она твердо поняла, что все делает правильно. Ей плохо. Она сходит с ума вероятно. Но это скоро кончится. Ведь она продаст этот дом. И пусть от этого больно не меньше, все пройдёт. Ее состояние выровняется и все будет хорошо. И только это имеет значение. А если продолжит сидеть тут, просто когда-то выедет отсюда, вперед ногами. Да, все верно. Хотя, как сказать об этом своим соседям, она так и не придумала. Пыталась, но не смогла. К вопросам не от одного из них она не была готова. Хотя было подозрение, что один из них догадывается о ее трусливых планах. Но это было лишь ее собственное, Брук, предположение. Она сделал его из-за повышенной наблюдательности Джефферсона. Он, вероятно, не говорил и половины того, что думал или заметил. Но спасибо ему огромное, что он не лез к ней в душу с разговорами о доме и том, что ей стоит делать. Просто спасибо. Даймонд тоже старался вести отвлеченные беседы. О погоде, о профессии, о предстоящем дне города. Всё. Но сказать им все же надо. Желательно до того, как возле ее дома вобьют табличку с надписью «Продается». Всё же, это будет как-то некрасиво. Как бы ни мучил ее этот дом, ей и самой будет больно видеть эту табличку. Она проиграла. Она отдаст свой дом другим людям, а ведь она его только обрела. Вот и сейчас, она сидит все в той же одной спальне, словно узница. Вместо того, чтобы ходить в каждую комнату. Запоминать. Наслаждаться моментами и атмосферой. Прощаться, в конце концов. Ей ведь так нравилось, путешествовать по этому дому. Она будто попала в сказку. Сказку, которая к великому сожалению, затрещала по швам, уже через неделю. Она сидела напротив своего зеркала, на которое тоже повесила огромный крест, и приводила в порядок волосы. Всё же, сегодня этот дом наводнится людьми и они не поймут, если она с дикими глазами в пижаме и лохматая, будет все это время, сидеть под одеялом. Вообще, она очень много думала насчет сегодня. Миллион раз передумывала и хотела отказаться, и все же решила, никого не подставлять и не расстраивать. Всё таки, люди этого ждут. Остается только надеяться, что всё пройдет гладко. Никаких выстрелов. Падающих с лестниц людей и мертвых родственников в коридорах. Она и сама ужасно не хотела отказываться. Она обожала подобные мероприятия. Это же так интересно и захватывающе. На один день она имеет право отвлечься от этого всего и ни о чем не думать. Прямо как тогда, когда только приехала. Просто с удовольствием общаться и праздновать со всеми. Пусть сегодняшний день и станет своеобразным прощанием с этим чудесным местом, которое, к сожалению, ее не приняло. Она уже надела белое старомодное платье, что нашла в одной из гардеробных. Алеста понятия не имела чьё оно, но это и не важно. Главное, оно было красивым, оно ей подходило и оно было как раз по моде того времени. Широкое рукава. Волнистые оборки вокруг подола, рукавов и пояса на резинке. Кружевные вставки на плечах и россыпь мелких белых пуговиц. Брук ужасно оно понравилось и она, крайне надеялась, что никто из беспокойных обитателей дома не обидится на то, что она взяла их вещи. Верила она в них или нет, ущерб от них был вполне реальный. Брук также собрала волосы в витиеватую низкую шишку сзади, собрав спереди пару прядей в жгуты. Получилось красиво. Отлично. День, прямо задался с самого утра. Алеста шумно выдохнула, отвлекаясь от своего занятия и осматривая свою обитель через зеркало. Многочисленные иконы на стенах, кресты, амулеты из индейской лавки. Самое ужасное, что могло с ней произойти, так это наверно то, что она позаимствовала советы еще и с различных форумов, и обсыпала солью весь периметр своего пристанища. И на всякий случай,
Вот только как быть с людьми, что придут на экскурсию? Вряд ли, человек, что будет рассказывать про дом и его жильцов, сможет вклинить весь этот антураж многобожника и поклонника сериала сверхъестественное в общую картину поместья. Но и снимать она это не хотела. Ведь снять все это, значит порушить свою защиту. Она итак сегодня будет весь день щеголять по всему дому и делать вид, что всё отлично. Это ли не опасность в чистом ее виде? Но что поделать? Она уже пообещала. Да и не хотелось становиться совсем уж заложником собственного страха, она никогда им не была. Хотя, возможно, Брук уже давно им стала. Или как назвать это затворничество? Надев белые сетчатые перчатки, Алеста попыталась улыбнуться самой себе, но вышло не очень. Ну ничего. День только начался. Она еще успеет войти в искреннюю радость, когда проникнется атмосферой всего праздника и встретиться с друзьями. Глубоко вздохнув, перекрестившись и уверив себя в том, что все хорошо и это лишь плоды ее тревожности, Алеста вышла за двери, оказавшись в темном, просторном коридоре. Тут было тихо и честно признаться, до безумия холодно. Брук моментально поежилась, выдохнув из-за рта пар. Такое ощущение, словно была зима, а окон в доме в принципе не было. И как Маркус тут живет? Может он поэтому уходит? Хотя, он бы сказал ей. Неужели, это чувствует только она? – тут же испугалась Алеста, но быстро тряхнув головой и обняв себя за плечо, двинулась к лестнице. Не думать. Не анализировать, – напомнила себе Брук золотое правило и не смотря никуда, кроме своих ног, направилась вниз, принявшись считать ступеньки. Голову вновь заполнил неразборчивый шепот, но Брук усердно его игнорировала, спускаясь в низ. Оказавшись на кухне, она перехватила вчерашним сэндвичем из холодильника, всё также стараясь никуда не смотреть. Чем меньше смотришь – тем меньше увидишь, – таков был железный слоган Брук, который она выработала. Если бы она была слепой и глухой, вероятно, в этом доме смогла бы жить спокойно. Выходить было еще рано. Вообще, все эти экскурсии начнутся только в 4 вечера и завершатся в восемь. До этого времени программа, итак, была весьма разнообразной. Ярмарки, фестивали, аукционы. Всё, как говорил Даймонд, во всех точках города. На праздничную службу в церковь отчего-то идти совсем не хотелось, так же, как и посмотреть на шествие платформ, что подготовили жители города. Алеста еще вчера решила, что хочет посетить ярмарки, экскурсии и вечерние гуляния. На все остальное как-то нет особого настроения, а насильно не хочется. А так, она надеялась, получить удовольствие и отвлечься. Пусть этот день станет прекрасным началом ее новой жизни и не менее прекрасным концом плохой полосы.
– Оо, Гарри Поттер вышел из своего подземелья, – раздался за спиной ироничный голос. Алеста испугавшись, резко обернулась, ударившись спиной холодильник, с которого на неё упала какая-то банка.
– Да что с тобой творится последнее время? Ты как дворовая, зашуганная кошка, – изогнул бровь Маркус, нахмурившись, -Ты что, решила как большинство аристократов сойти с ума в своей домине, воображая, что вокруг черти?
– Нет, – шумно выдохнула Алеста, приходя в себя, держа в руках, не что иное как темно-зеленую бутылку из под пива. – Что это за дрянь? – спросила она, уже недовольно смотря на Маркуса.
– Странно, что официантка со стажем не знает как выглядит пиво, – усмехнулся Норисс, облокотившись локтями о стол.
– Я прекрасно знаю, что это, – передернула плечом Брук, – Почему это здесь?
– Потому, что я оставил её там вчера или позавчера. Что за допрос милая? – зевнул Маркус, который вообще не понимал смысла этого диалога.
– А то, что ты милый, можешь пить, где хочешь и сколько хочешь. Но не превращай при этом мой дом в свинарник, захламлённый пивными бутылками и прочей гадостью, – отчеканила Алеста, сжимая горлышко так, что костяшки пальцев уже побелели. Ее ужасно раздражал бардак. Любой. Где угодно. А уж тем более в ее собственном доме, да еще и таком прекрасном. Что это еще за дрянь? Они же не семья алкашей, чтобы дом утопал в подобных атрибутах.
– Ой, какая грозная хозяйка, – посмеялся Маркус, что раздражало Алесту еще сильнее. Она вообще не понимала подобного веселья и его реакции. Раньше он бы уже психанул сто раз, если бы она упомянула, что это ее дом. –Только вот, мы все равно продаем его, так что не переживай. Захламить не успею чисто физически, – напомнил Норисс.
– Мне плевать ясно, – не выдержала Алеста. – Пока это мой дом, этого дерьма тут быть не должно, – выступила вперед Брук, забыв на пару секунд обо всем, что происходило с ней в этом месте и о том, в каких условиях она жила. Внезапно в помещении раздался хлопок. Алеста даже не сразу поняла, что это в ее собственной руке, треснула та самая бутылка, разлетевшись осколками под ногами. По ладони уже стекали струи крови, но боли отчего-то не было. Осознав, что произошло, Брук вновь испугалась подобному проявлению своих эмоций. Возможно ли вообще подобным образом разбить стеклянную тару? Судя, по удивленному взгляду Маркуса, что бегал от руки и к полу, усыпанному зеленым стеклом, он тоже в это не особо верил.
– Мне пора. А ты переоденься, пожалуйста. Соблюдай традиции города, – проговорила Алеста, дабы заполнить неловкую тишину, и поспешно удалилась из комнаты, последовав к выходу. По-моему, всё стало только хуже, – пронеслось в мыслях, когда она закрывала за собой тяжелую дверь. На улице было пасмурно. Темные тучи кучковались в небе и угрожали разразиться сильным дождем. Но что-то подсказывало, что это тут никого не остановит. Ветер был слабый, почти незаметный, но все же довольно прохладный. Брук долго думала, остаться ли в одном этом чудесном платье или же взять какую-то накидку, и была рада, что выбрала второе. Да и этот прелестный, теплый плащ бежевого цвета ей очень понравился. Чем-то напоминал накидку красной шапочки, даже капюшон такой же. Только она была более утонченной, да и подол был обделан кружевом. На улицах было так же прекрасно. Алеста, впервые казалось, широко открыла глаза за долгое время и рассмотрела всё. Пожелтевшие деревья, падающие листья, украшенные, аккуратные коттеджи. Висящие баннеры и плакаты с различными важными людьми для города. Почти возле каждого дома стояли старинные стеклянные фонари. Автомобильное движение было остановлено. По городу передвигались либо пешком, либо на каретах или телегах. Уже пройдя пару сотен метров, Алеста позабыла обо всех своих думах, полностью погружаясь в эту атмосферу чего-то давнего, старинного и ужасно интересного, и загадочного. Все люди были одеты под стать атмосфере в городе. Парадные закрытые платья, шляпки, высокие прически, клетчатые костюмы, кепки и прочее. Также Алеста заметила, что у многих детей были маски с кем-то из именитых семей. Так, увидев, какую-то девчонку с лицом Аннабель, у неё чуть сердце не остановилась, к чертям. Благо она быстро поняла, что это просто маска и ничего больше. Но все же поспешно отвернувшись, Брук пошла быстрее. Лицо Аннабель она итак, наблюдала больше раз, чем ей того хотелось. Уже на подходах к центральной площади было понятно, что ярмарка была в самом разгаре. Мощенная площадь под сводами прекрасной церкви вся была усыпана деревянными домиками и палатками.