В доме Шиллинга
Шрифт:
Съ невыразимымъ гнвомъ повернулась она къ нему спиной и подняла руки, чтобы заправить въ стку волосы, упавшіе ей на грудь при этомъ быстромъ движеніи. Въ такой поз очертанія ея стройной фигуры были восхитительны для живописца. Широкіе рукава откинулись и на желтоватой, какъ мраморъ кож правой руки вверху ясно обозначился яркій красный рубецъ, какъ тоненькая пурпурная змйка.
На эту молодую женщину несчастія обрушились подавляющей массой, – война лишила ее отца, брата, жениха, посл чего она бросилась сама въ водоворотъ всхъ ужасовъ борьбы, можетъ быть затмъ, чтобы погибнуть вмст съ ними, но война оставила ей только
– Вы основываете свое полномочіе главнымъ образомъ на этомъ разореніи, насколько я понимаю? – сказала она, вдругъ вскинувъ на него глаза, посл того какъ засунула въ стку послднюю упрямую прядь волосъ.
– Конечно, – возразилъ онъ. – Моя задача во что бы то ни стало возвратить дтямъ ихъ наслдство…
– Жалкія деньги! – Она пожала плечами и въ ея тон слышалось то же холодное презрніе, съ какимъ она сказала нсколько часовъ тому назадъ въ мастерской: „да, на деньги своей жены!“
Онъ слегка измнился въ лиц; но теперь онъ стоялъ передъ ней не какъ художникъ съ мечтательно склоненной головой и съ задумчивымъ, какъ бы внутрь себя обращеннымъ взоромъ, a какъ одинъ изъ тхъ, которые наполняли старыя деревянныя рамы въ средней зал наверху, твердо, увренно, какъ человкъ, воля котораго непреклонна.
– Да, жалкія деньги! – повторилъ онъ съ удареніемъ. – Я не отрицаю ихъ власти такъ же, какъ и Феликсъ, который желалъ спасти наслдство для своихъ дтей и онъ былъ правъ, – они въ немъ нуждаются! Я знаю, что такимъ сужденіемъ поддерживаю дурное мнніе о себ, но я долженъ это перенести.
Она смотрла на траву у своихъ ногъ – потомъ на губахъ ея мелькнула презрительная улыбка.
– Вы боитесь, что дти умрутъ съ голода безъ денегъ старой женщины? – спросила она, какъ бы не замчая его послдней фразы.
Онъ улыбнулся.
– У дтей очень энергичная тетушка, которая изъ крайности возьмется за тяжелый трудъ, чтобы только ея любимцы не терпли нужды. Вотъ все, что я знаю, да мн и не надо больше никакихъ свдній, потому что, несмотря ни на что, я останусь при своихъ взглядахъ. Я долженъ считаться съ врагами, перескающими намъ дорогу… – онъ остановился и, опустивъ глаза въ землю, прибавилъ: – вы еще очень молоды…
– Но достаточно тверда, чтобы остаться врной умершему, – прервала она его многозначительно и съ мрачной серьезностью.
Наступило минутное молчанiе, – только слышно было голосъ Іозе, который стоялъ невдалек отъ нихъ на скамь и, пока Дебора приводила въ порядокъ его костюмъ, безъ умолку разсказывалъ о своемъ приключеніи въ монастырскомъ помсть.
– Я только одно хотлъ бы знать, – началъ опять баронъ Шиллингъ, и по его измненному тону слышно было, что онъ уклоняется отъ прежней темы, – зачмъ вы оставляете маленькую женщину въ заблужденіи, что она богата, „страшно богата“? Вдь, когда нибудь должна же она узнать правду?
– Я не считаю этого нужнымъ, пока она живетъ со мной, – возразила донна Мерседесъ спокойно. – Люсиль умерла бы отъ мысли, что не можетъ боле располагать богатствомъ… Феликсъ любилъ ее до самой смерти. Страхъ за будущность этого избалованнаго, любящаго наслажденія существа мучилъ его больше, чмъ забота объ Іозе и Паул. Я ему поклялась оберегать ее и потому отношусь къ ней, какъ къ старшей сестр ея дтей.
Мимолетная презрительная улыбка скользнула по ея
– У Люсили слабая грудь, – доктора утверждаютъ, что у нея зачатки легочной чахотки, – продолжала она серьезно, – и мой долгъ удалять отъ нея все, что можетъ ее волновать. Поэтому я и теперь строго воспретила сообщать ей объ исчезновенiи Іозе, пока не выяснится, что именно случилось.
Она подозвала мальчика и взяла его за руку. Какая сила жила въ этой юной душ, которая, привязавшись страстно, требовательно, даже деспотически вела постоянную борьбу съ самой собой, чтобы сдержать слово, данное любимому умирающему брату.
– Можетъ быть, вы пойдете со мной къ Люсили, – сказала она барону Шиллингъ. – Очень возможко, что она уже узнала какъ нибудь о происшествіи. Она иногда волнуется изъ-за пустяковъ, а ваше присутствіе помшаетъ этому.
Они направились къ дому.
19.
Донна Мерседесъ до сихъ поръ еще ни разу не была въ комнатахъ Люсили, такъ какъ не имла для этого никакого повода. Обдали вс въ большомъ салон съ украшенными рзьбой стнами и тамъ же пили чай вечеромъ, несмотря на ежедневный протестъ Люсили, а дтская отдлялась отъ этого салона только спальней Мерседесъ.
Солнце еще ярко свтило. Отъ залитого краснымъ свтомъ запада все окрашивалось какимъ то особеннымъ свтомъ; свтъ этотъ проникалъ въ окна дома и яркой змйкой заползалъ во вс скважины и щели. Мерседесъ безшумно отворила дверь въ комнату Люсили и отступила въ изумленіи.
Тамъ плотно закрытыя ставни и спущенныя гардины представляли ночь, освщенную множествомъ лампъ и свчей. Небольшая спускавшаяся съ потолка люстра была зажжена, по об стороны огромнаго трюмо горли свчи въ бронзовыхъ подсвчникахъ, а поставленныя на этажеркахъ лампы разливали матовый свтъ – взоръ невольно искалъ задрапированнаго чернымъ катафалка, на который долженъ былъ изливаться весь этотъ свтъ, но находилъ нчто иное. Это было театральное освщеніе.
Передъ зеркаломъ порхало, подобно бабочк, существо. Изящныя ножки были обтянуты въ трико тлеснаго цвта и коротенькая юбочка изъ желтаго атласа пышно торчала во вс стороны, вышитый серебромъ красно-лиловый лифъ охватывалъ тонкую стройную талію, и при каждомъ движеніи красивыхъ набленныхъ рукъ, при каждомъ поворот, какъ крылья, шумли и разввались блестящія ленты, приколотыя на плечахъ, колыхались на спин длинные темные локоны, спускавшіеся чуть не до пятъ и въ которые были вплетены блыя розы… Это былъ не танецъ, а какое-то порханье и какъ будто сгустившійся воздухъ носилъ эту маленькую гибкую фею. Люсиль дйствителъно была первоклассной танцовщицей.
У нея былъ странный музыкальный аккомпаниментъ. Горничная Минна стояла среди комнаты, обернувшись спиной къ двери и напвала мелодію съ такой правильностью и увренностью, какъ будто бы она въ продолженіе многихъ лтъ замняла оркестръ при упражненіяхъ своей госпожи. Она при этомъ тихо похлопывала руками и невольно покачивалась всмъ корпусомъ, слдя за движеніями танцующей. Об он такъ были погружены въ свое занятіе, что не обращали никакого вниманія на маленькую Паулу, которая, сидя на ковр, рылась въ разныхъ картонкахъ. Малютка нарядилась „какъ и мама“ – она надла себ на голову задомъ на передъ блый внокъ, сняла башмаки и чулки, спустила также свое бленькое платьице и обернула свою голую шею и грудь желтой шелковой шалью.