В движении вечном

Колковский Владимир Владимирович

Галина Максимовна подошла к его столу. Взяв в руки листок, внимательно просмотрела. Отложила в сторону. Каким-то другим, особенным взглядом снова посмотрела на него.

Теперь ее лицо было строго. Наконец, деловито и просто она сказала:

– - На экзамен жду вас к самому началу. Заходите в первой пятерке, занимаете место напротив.

3

– - Безалаберный вы человек, Горанский!

С уходом Кругловой (а, исполнив

свою необходимую роль, она ушла из его жизни навсегда) Игнат почувствовал поворот. Почувствовал решительную перемену, и почувствовал снова на уровне того, что мы называем интуицией, но интуиция эта теперь была противоположно иная. Ведь последних полгода он был фактически на удавке, не представляя как вырваться, он был во власти безжалостной хищницы, наметившей неумолимо очередную жертву... Но теперь ее судьбоносная роль завершилась. Забавы "детские" "нашли свое исчерпывающее отражение в забавах "взрослых", действие нашло свое противодействие, исток завершился исходом. До катастрофы оставался лишь шаг.

Главная стержневая линия судьбы подверглась жесточайшему испытанию, но он сражался, сжимая кулак до конца, и теперь на его главную жизненную линию выступили другие люди. Выступили люди по своей внутренней душевной сути с настроем на благо.

И именно эти люди теперь определяли его интуицию.

* * *

На физфаке тянуть билет в первой пятерке обычно шли наиболее подготовленные студенты. Стратеги и оболтусы предпочитали не спешить. Очень уж важно было сначала прощупать основательно само настроение экзаменатора, определиться окончательно, а стоит ли вообще сегодня сдавать? И не лучше ли заручиться тем или иным способом уважительной причиной на неявку --- наподобие того же игнатова "хронического тонзиллита".

Также очень существенно было и выждать освобождающееся в аудитории удобные местечки по-скрытней, чтобы в подходящую минутку задействовать "шпоры", а в случае особой удачи и "бомбы". Так назывались написанные заранее отдельные листки с готовыми ответами, припрятанные пачкой где-нибудь за пазухой.

"Бомбить" на последнем экзамене предполагали многие. И хоть сам процесс производства фактуры был до тошноты утомителен, но дело того стоило. В особенности, если преподаватель по сторонам особо не приглядывался; было это весьма актуально и в данном конкретном случае, когда экзамен был самый мутный за сессию, а может быть даже и за все пять лет учебы, поскольку это был самый первый такой экзамен.

Ребята из тех, что покрепче, больше держались за книги с конспектами, проглядывали вновь и вновь выборочно страницы, расположившись поодиночке где-нибудь в уголке. Зато стратеги и оболтусы были всегда на виду. Они суетились неустанно у входных дверей, подсматривали в узенькую щелочку, занимали очередь на освобождавшиеся "клевые" местечки... Делились живо очередной порцией новых впечатлений, перебирая без устали в потайных местечках свои домашние заготовки.

На свое желание Игнат, конечно же, ни за что не полез бы отвечать в первой пятерке. Но сейчас ситуация была особая, сейчас выбирать не приходилось. Также в отличие от других ребят не пришлось и тянуть билет. Галина Максимовна сразу усадила его прямо перед собой на ближний стол, затем протянула листок с практическим заданием. Всего на листке было четыре задачи. Игнат просмотрел рядок условий в целом и, не отметив особых проблем, уже относительно спокойно

взялся за работу.

Какое-то время в аудитории было тихо. Ребята готовились сосредоточенно. Кто-то держал ручку в глубокой задумчивости, а кто-то выводил неторопливо или наоборот спешно нужные строчки-формулы на своих экзаменационных листках. За входной же дверью, судя по разговорному, приглушенно слышному фону и отдельным возгласам страсти кипели по-прежнему.

– - Пошел, пошел! -- донеслось вдруг хорошо слышно голосом Сереги Гончара. -- Первая ласточка.

– - Никак Лебединский?

– - Он самый. А че Андрюхе резину тянуть, когда пятак по любому.

Игнат немного подвинулся, освобождая первопроходцу свое место напротив Галины Максимовны. Поглядывая изредка в лежащий передним на столе исписанный листок, Андрей немедленно начал ответ. Говорил он отнюдь не бойко, но он и не говорил так никогда. Он говорил слегка надтреснуто, размеренно, словно размышляя по ходу, однако с какой-то непоколебимой уверенностью. Это внушало, да и говорил-то он четко, внятно, по делу, говорил своими словами, на своем собственном языке, как никогда не говорят по списанному или читают "бомбу". Галина Максимовна слушала ответ внимательно, не останавливая, обходясь без пояснений, лишь сопровождая время от времени неторопливый словесный поток информации едва слышным, поощрительным "та-ак, та-ак..."

– - Так! -- сказала она гораздо громче и решительней, когда он, наконец, закончил ответ по билету. -- Хорошо, теперь такой вопрос. Теорема...

Дополнительный вопрос был не прост, но Андрей отвечал, как и прежде уверенно, четко, может быть лишь чуть более размеренно.

Задавать вопросы еще, был ли смысл? -- Галина Максимовна решила, что не стоит. Со всей очевидностью здесь обозначился уровень, то есть как раз тот случай, когда с оценкой все ясно, и притом почти с самого начала.

Затем пришел черед девчат.

Второй на освободившееся место рядом с Игнатом подсела тотчас Семенкова Оксана. Она отвечала по билету солидно, без видимых волнений, даже очень знакомо на внешний взгляд. Она отвечала по билету так, как по обыкновению отвечает урок школьная записная отличница. Вообще, эта девушка заметно выделялась на курсе своей солидностью, взрослостью, причем даже внешне. Игнат даже принял ее за преподавателя, когда впервые увидел среди студентов. Помнится, он тогда только зашел в лекционную аудиторию, занял место вверху; до звонка оставалось еще минут пять, но за преподавательским столом уже находилась некая незнакомая особа женского пола. Она была высока ростом, круглолица, крупного телосложения, волосы ее были собраны в объемную круглую бабетту, как у солидной взрослой женщины. Стоя за преподавательским столом, она говорила с ними студентами, как говорят иногда взрослые с детьми, по-особенному наклоняя голову то в одну то в другую сторону, сопровождая эти жесты характерными паузами и соответствующей речевой интонаций.

"Верно, кто-то с кафедры объявление делает", -- подумалось тогда Игнату, и он был удивлен, удивлен донельзя, когда выяснилось, что это тоже студентка! -- а именно староста их курса Семенкова Оксана, и она тоже только после десятого.

В полном соответствии с высокой ответственной должностью Оксана была прилежной обязательной студенткой. Однако и известной "стратегии" не чуралась при случае. Так, некоторые преподаватели на физфаке очень любили по ходу чтения лекции вдруг сделать коротенькую паузу, внимательно вглядываясь в лица слушателей, как бы ожидая подсказки. В последствии на экзамене они явно благоприятствовали своим наиболее активным помощникам, и особенно выделялась в этом смысле на лекциях именно Семенкова Оксана.