В движении вечном
Шрифт:
– - Волшебником! -- всегда отвечал он.
Да, да, тогда он на полном серьезе мечтал стать волшебником. Обладать всемогущей волшебной палочкой, творить чудеса в необъятных полетах фантазии -- именно это в его младенческих представлениях означало подлинно высокое, подлинно грандиозное.
Взрослые улыбались понимающе, и не пытались разъяснить. К чему было?
– -- в жизни нашей есть вещи, которые не стоит разъяснять слишком рано. В жизни нашей есть вещи, о которых стоит говорить в нужное время, и время это неизбежно приходит.
И вот однажды,
В это невозможно было поверить поначалу. Это казалось несуразным, нелепым, несправедливым. Ну как же, такой Мир! -- огромный, таинственный, разноцветный Мир, и... без чудес.
Это казалось подлинно нелепым, несправедливым, но время неспешно двигалось далее своим чередом. Время с каждым днем приучало к самостоятельности, к своему собственному анализу того, что наблюдаешь вокруг. С каждым новым днем время убеждало, что мать говорит верно, а значит этот младенческий сказочный мир, где любое желание можно свершить по мановению волшебной палочки --- этот мир безвозвратно уходит.
Мир этот уходил навсегда, оставшись навсегда миром сугубо младенческим. Оставшись навсегда одним из первых и впоследствии бесчисленных по нашей жизни "параллельных" миров, которые с нами были когда-то, останутся навсегда, но... никогда не вернутся.
В любом возрасте, на любом из этапов жизненного пути нас покидают такие миры. Приглядись и ты вспомнишь: вот, вот!
– -- это было, и этим всецело ты жил, но это уходит и никогда уже не вернется, оставшись навеки лишь там на "волнах твоей памяти", где-то в заветных твоих "параллелях"...
2
Ступень детства
Нет в нашей жизни волшебной палочки. В нашей жизни надо творить чудеса своими собственными руками, в нашей жизни надо делать конкретное дело. И это дело необходимо выбрать основательно на целую жизнь.
Какое?
Тогда в раннем детстве Игнату казалось, что все н е обозримое колич е ство людских профессий и занятий можно разделить только на два вида: романтические и неромант и ческие. И интересовали его исключительно первые.
В этом всегда была полная ясность и ясность вне компромиссов. Романтика поиска, романтика нового: открыть, обнаружить, увидеть нечто "такое", что никто
Это была ступень детства.
Очевидно было сейчас, что волшебных чудес нет и быть не может в этом Мире, но ведь у слова "чудо" имеется и другой возвышающий смысл. Чудом мы именуем и нечто необыкновенное, исключительное, то, что поражает искренне, восхищает до изумления, возвышается зримо, блистательно над будничной гранью повседневщины. И вот отсюда как раз и открывается прямой, вполне приемлемый мосток на романтику. Увидеть, открыть, обнаружить нечто необыкновенное, воплотить в жизнь самые смелые фантастические сюжеты! -- здесь никакая волшебная палочка и не нужна. Здесь целиком ты сам решаешь, твоя воля, желание, твои собственные возможности.
Итак, ступень младенческую сменила решительно ступень детская. Место младенческой волшебной палочки всепоглощающе заняла детская "романтика", а отсюда уже непосредственным следствием истекали новые ответвления, ручейки и речушки мечтаний и грез.
Эти детские мечтания и грезы по мере взросления также проходили через временное сито, равнодушное жесткое горнило существующих реалий. И то, что поначалу казалось подлинно романтичным при более детальном, взрослеющем рассмотрении представало уже совершенно иным, прозаичным, представало обычным и будничным.
Летчик?
Но то, что есть за облаками, сейчас знают даже дети. Зачем летать за облака регулярно по службе, когда можешь слетать пассажиром единственный раз и увидеть. А можешь и вовсе не выходить из квартиры, наблюдать однообразный заоблачный арктический пейзаж по телевизору.
Путешественник?
Да только чего откроешь на родной планете значительного, когда оно это значительное давным-давно и так открыто.
Космонавт-исследователь околоземного пространства, планет солнечной системы?
Ладно, положим, сбылось. Да только слетали на Луну, и что? Только пыль да камни. И где гарантия, что на других планетах солнечной системы дела идут позанятнее?
Вот другие созвездия, галактики -- это да! Там в нескончаемых далях среди мириадов миров непременно отыщется нечто "такое". И бесчисленные фантастические сюжеты, которые тогда запоем поглощал Игнат, утверждали на каждой странице, убеждали и звали, манили неудержимо в эти бездонные звездные дали.
Межгалактический астронавт-исследователь. Это была последняя и самая долгая детская мечта, и она так же осталась лишь где-то там в "параллельных мирах". Осталась незабываемой памяткой звонкой весны, памяткой нашей детской наивности, которую мы должны обязательно пережить.
3
Новый тупик
Пришло юношество.
Пришли новые знания, пришли новые взгляды на Мир. И с высоты этих куда более глубоких знаний было совершенно очевидно, что время межгалактических путешествий еще не пришло. И не пришло безнадежно, слишком уж крохотны пока наши возможности, крохотны настолько, что не видится даже малейшей зацепочки. В смысле космических путешествий наши возможности пока лишь на уровне родной солнечной системы: овладев скоростями порядка первой космической, мы в состоянии достигнуть самых далеких планет и Солнца, но вот дальше... Дальше в дело неумолимо вступают световые годы, тысячи и миллионы парсек, то есть расстояния для нас совершенно невообразимые. Так, к примеру, что бы добраться до ближайшего Сириуса, добраться на привычной первой космической нужен почти миллион лет! Но ведь и это невообразимое сейчас для нас расстояние всего лишь начальный шажок, лишь жалкая миллиметровая кроха для убогой медлительной пиявки в ее многокилометровой непознанной старице.