В движении вечном
Шрифт:
"Мой адрес не дом и не улица, мой адрес Советский Союз!" – - гордо, красиво звучит , и это подлинно счастье на свет появи ться в великой могучей стране .
Но ... сколько
И почему, почему сейчас именно, в это мгновение вечности, а не... столетия до? Тысячи, миллион?
Или после?
В пещере каменной, в замке роскошном... а в чем? В чем будут жить через тысячу лет?
Но "до" и "после" было и будет, а "Я"?
– -- было ли где-то и будет ли где?
И почему я...
– - Горанский! -- врывается хлестко и властно знакомый строгий голос. -- Опять ты в облаках паришь высоких?
... И все эти "я", "он", "кто", "что" и "почему" исчезают также внезапно, как и возникли, растворяясь бесследно где-то в затерянных в вечности молекулах времени.
ГЛАВА ВТОРАЯ
СОВЕТСКИЙ СОЮЗ
1
Заветная цель
Еще задолго до школы Игнат много слышал, что ему выпало счастье появиться на свет в великой и могучей стране, где все, что ни есть вокруг "разумно и правильно". То же с первых дней говорили и учителя в школе, говорили так часто и уверенно, что им нельзя было не верить. И уже задолго до школы Игнат твердо знал, что всю многовековую
До революции были "бедные", простые и честные люди --- "народ", и были еще немногие, "богатые", которые этот народ обирали-грабили и не давали ему быть счастливым:
От колыски до могилы вытискали соки,
Кровь пили, тянули жилы каты-кровосмоки...
– - такие вот, хорошо понятные ему стихотворные строчки из учебника "Родная литература" учил Игнат наизусть однажды.
Но в революционном октябре 1917-го народ изгнал из страны или уничтожил богатых. Были после того огромные трудности (голод, разруха, гражданская война), которые, однако, успешно преодолели, была и героическая победа в Великой Отечественной войне -- и все это в итоге лишь доказало окончательно "верность и единственность навсегда избранного пути".
И вот теперь со всех двенадцати часовых поясов его необъятной страны громогласно слетались триумфальные вести о новых и новых грандиозных свершениях, подвигах; казалось еще немного, еще чуть-чуть, и наступит, наконец то, к чему так самозабвенно стремятся в этой удивительной стране с названием звонким Советский Союз, наступит, наконец, то, после чего уже так просто и не скажешь: а к чему же теперь стремиться дальше?
И называется эта единая цель тоже единственным словом -- коммунизм.
– - А что такое коммунизм? -- спросили однажды в классе у первой учительницы.
– - Коммунизм?..
Тут она словно призадумалась коротко, но в итоге ответила как-то уж очень привычно:
– - Коммунизм -- это когда от каждого по способностям, а каждому по потребностям.
Однако, взглянув на недоуменно застывшие лица своих первоклашек, попробовала разъяснить им попроще:
– - Ну, работать тогда будут лучше. Много, много лучше, чем теперь. А если что-то понадобилось, то просто пошел и взял.
– - А где... и взял? В магазине, разве? -- раздалось сразу несколькими звонкими голосками.
– - Ну, небось, найдут тогда где!
– - отвечала с улыбкой учительница, словно как раз эту проблему разрешить очень просто.
– - А если нету копеек?
– - А вот это и неважно. Как раз никаких копеек при коммунизме не будет.
– - Как это?
– - А вот так! При коммунизме денег не будет вовсе. Ни копеек, ни рублей, все будет бесплатно.
– - Все-все?
– - Все-все!
– - И даже мороженое?
– - И даже мороженое! -- снова заулыбалась в ответ учительница.
– - О-о-о! -- отозвалось вновь восторженно фальцетным многоголосьем в классе. -- А когда, когда же его построят?
– - Скоро, скоро! -- тотчас скороговоркой задорной отвечала она.
Его первая учительница тогда отвечала задорно, улыбчиво, словно в унисон их радостному оживлению. Но погодя совсем немного, после того, как первоклашки слегка поутихли, она прибавила уже совершенно другим тоном. Она сказала протяжно и вдумчиво, отведя посерьезневший взгляд куда-то в сторону заснеженных окон их старенькой школы-избушки. Словно и не для них она тогда сказала, так что услышали ее в классе очень немногие:
– - Ско-о-ро...Скоро и сами, ребятки, не оглянетесь как скоренько.
И показалось определенно Игнату, будто она очень давнее вспомнила.
Вспомнил и он разговор этот, только много позже, лет через восемь.
В тот морозный зимний вечер они возвращались в поселок с районных соревнований по хоккею. Ехали в родном школьном "пазике" после триумфальных побед во всех матчах. Эйфория царствовала в тесноватом салоне автобуса, шутки и смех не утихали ни на минуточку.
Евгений Николаевич, учитель физкультуры и тренер одновременно, простоватый с виду мужчина средних лет восседал по-хозяйски напротив всех на специально приспособленном для этого, привинченном к полу сиденье возле водительской кабины. Его лицо, добродушное и крупное, жарко пышущее здоровым румянцем, также сияло улыбчиво триумфом победы, тем более, что сразу после соревнований по давней традиции коллеги-наставники от души поздравили победителя в тренерской -- и теплым словом, и доброй чаркой.