В движении вечном
Шрифт:
– - А поедем еще скоро, Евгений Николаевич? -- вдруг спросил кто-то радостно.
– - Поедем! -- прямо в тон его радостной эйфории отозвался живо учитель.
– - Когда?
– - Скоро, скоро!
Евгений Николаевич снова ответил улыбчиво, однако, спустя немного времени он прибавил уже совершенно иным тоном. Он прибавил тихо, врастяжку, глядя в сторону за индевевших стекол автобуса, так что услышал его, пожалуй, только один Игнат, который сидел рядышком:
– - Па-а-едем...може.
И вот именно после его простоватого "може" мгновенно предстало с очевиднейшей ясностью, что зима уже заканчивается, что на дворе конец февраля, еще неделька-другая и... грянут
Но вот тогда в первом классе после беседы с учительницей, изо дня в день с головой окунаясь в нескончаемую череду героических подвигов и небывалых трудовых достижений Игнат еще долго с надеждой трепетной верил, что однажды утром в стране советской вдруг объявят коммунизм. Он даже знал наверняка, как это случится, именно так, как тогда объявляли всякий раз сенсационный, новый, орбитальный полет в космос.
Внезапно со щелчком негромким и странным стихнет радио на самой середине передачи. И будет пауза, загадочная, томительно долгая. И голос, наконец, голос торжественный, неповторимый, левитановский:
– - Внимание... внимание... внимание! Говорит Москва!.. Говорит Москва!.. Работают все радиостанции Советского Союза!.. Работают все радиостанции Советского Союза!.. Передаем сообщение ТАСС! Передаем сообщение ТАСС!
И утро это будет красное, звонкое. Повсюду в одно мгновение расцветут, заалеют кумачовые стяги, запестрят надувные шары, и будет парад, будут митинги, будут громкие речи, аплодисменты и крики" ура!". А потом они вместе направятся скоро куда-то "туда", где как по волшебному слову "сезам!" -- вдруг настежь откроются двери, и можно будет свободно, в охапку накладывать доверху всевозможные мячи и велики, коньки и клюшки, шоколадки, мороженое... И еще!
– -- еще многое то, о чем он вчера только грезил.
2
Читайте, завидуйте...
Игнат появился на свет в очень богатой стране, которая по своему экономическому развитию превзошла все остальные государства планеты за исключением одной-единственной. Знал он, что и от этой самой могучей страны капиталистического мира мы отстаем совсем немного и вскоре непременно обгоним; мы ведь не можем не обогнать: у нас самая передовая на планете социалистическая общественная формация, самая эффективная в мировой истории социалистическая плановая экономика.
Изо дня в день на его родной планете, непрерываясь ни на мгновение, шло отчаянное противоборство двух держав-исполинов. Так, они превзошли нас по числу золотых наград на Олимпиаде в Мехико, зато мы отыгрались победными стартами четыре года спустя в Мюнхене. Они первыми овладели невиданно разрушительным ядерным оружием, зато мы первыми --- еще более разрушительным термоядерным. Мы запустили на орбиту Земли первый искусственный спутник, первого космонавта, мы первыми вышли в открытый космос, зато первым шагом на иную планету стал летучий шаг американского астронавта.
Временами казалось, что главное даже не сами эти достижения, подлинно исторические для всего человечества, а именно противоборство держав. И потому, наверное, долгожданный первый лунный шаг стал одновременно как бы и последним на многие годы, словно с концом азартнейшей затратной лунной гонки вдруг исчез интерес и к самой планете, первой из мириадов неизведанных миров во Вселенной.
Игнат не только чувствовал, он, словно и сам участвовал в этом захватывающем соревновании,
– - Советский Союз! -- восклицал всякий раз горделиво Андрюха Петровский, лучший бомбардир футбольной команды поселка после своего очередного "сольного" прохода, заколотив в ворота соперника очередной чудо-гол.
– - Советский Союз! -- восклицал всякий раз торжествующе Славик Малько, одноклассник Игната и знаменитый на всю округу грибник, выставив вновь напоказ свое переполненное горкой, плетеное лукошко.
– - Советский Союз!.. Советский Союз! -- и еще, и еще из уст самых разных в унисон разлеталось по миру аккордом созвучным.
Игнату иногда даже казалось, что на всей планете и есть только две по-настоящему полноценные державы, а остальные, лишь затаив дыхание, с робостью и восхищением наблюдают захватывающее противоборство двух могущественных гигантов. Случалось, впрочем, он даже немного завидовал бразильцам или немцам, к примеру, во время крупнейших футбольных форумов, канадцам или чехам, в зависимости от того, чья сборная иногда первенствовала на хоккейных. Но уже вскоре всегда неудачный футбольный чемпионат покрывали в охватку пеленой равнодушной суетливые будни, на высший хоккейный пьедестал снова на долгие годы триумфально заступала легендарная сборная СССР, а из репродуктора снова раскатисто, звонко вещал на всю планету неповторимый левитановский баритон:
– - Говорит Москва!.. Говорит Москва!.. Передаем сообщение ТАСС!.. Передаем сообщение ТАСС!
И снова, снова еще один подвиг, еще одно грандиозное достижение... И юное сердце в восторге на взлет, и строки победным набатом на память, что были мечтою далекой в восторге начертаны:
...Читайте,
завидуйте,
я --
гражданин
Советского
Союза!
3
Хлеб под ногами
Из книг и учебников Игнат узнал, что до революции "бедные" голодали, кусок черного хлеба для них был роскошью, а теперь на праздники столы "ломились от яств". Продукты, хлеб были сказочно дешевы. Каждый день дома покупали целых пять буханок хлеба, четыре черного и одну белого. Часто хлеб был только что из "пекарни", так называли в поселке свой маленький хлебозавод -- бабушка, похудевшая уже, согнутая приметно годами, но тогда еще энергичная и живая, ломала ему тотчас горбушкучерного: