В джунглях Юга
Шрифт:
— Ты что, в море жить собрался? — спросила она.
Как будто не обратив внимания на ее недовольство и не заметив наших удивленных глаз, хотя он прекрасно знал, что мы очень устали за долгую дорогу и только и ждем минуты, чтобы опустить весла и прыгнуть на твердую землю, отец неторопливо зажег трубку и сделал несколько длинных затяжек.
— Останемся поблизости, но не здесь.
— Но ведь тут веселее, отец! — Ко вытягивал шею, разглядывая все, что творилось на берегу. — Здесь так много народу… А мы, куда же мы поедем?
— Разве я торговец, чтоб на рынке жить? — не то в шутку, не то всерьез сказал отец.
—
— Не торопись. Сначала найдем место, где дом поставить. Но если хочешь, чтоб мальчишки пошли на рынок прогулялись, то можем немного и задержаться!
— Ладно, в другой раз…
Раз мама не стала спорить, значит, доводы отца она сочла справедливыми. И мы не стали даже останавливаться здесь, а поехали дальше и только через несколько часов пристали возле бедной деревеньки, разбросавшей свои дома вдоль неширокого канала и спиной упиравшейся в лес.
Углежоги нарубили бревен, сплели из пальмовых листьев крышу и построили нам маленькую хижину. Теперь каждый день отец, взяв топор, уходил с дровосеками за хворостом для печей углежогов, а мама ходила собирать маленьких красных крабов и делала из них соус. Мы с Ко, забрав Луока, вместе с деревенскими ребятами отправлялись в лес охотиться на камышовых котов и варанов. Частенько, идя гуськом по тропе дровосеков, мы доходили до самой реки и спускались на отмель собрать крабов и съедобных ракушек, а то и просто поиграть. Потом мы бежали в воду и подолгу ныряли и плавали. Во время отлива в мелких прозрачных лужицах здесь задерживалась морская рыба всевозможных форм и красок. Мелкую рыбешку мы, когда нам надоедало играть, переносили в воду, а крупных съедобных рыб забирали с собой, нанизывая в связку.
Здесь, в Камау, лесном крае, заполненном водой, основными дорогами были реки, протоки, большие и малые каналы. Почти каждый день с берега реки можно было видеть разных форм и размеров речные и морские лодки, шедшие под треугольными парусами, от маленьких, легких яликов из хлопкового дерева, проворно прыгающих по воде, до внушительных и тяжелых рыбачьих барок. Здесь же, на берегу, местные жители поджидали торговые лодки [54] , и здесь же можно было услышать новости из самых разных мест.
54
Торговая лодка развозит по деревням мелкие товары, необходимые для населения. (Прим. автора.)
На берегу нередко можно было случайно поймать змею или черепаху, здесь росло много необычных для этих мест деревьев и растений, которых я нигде больше не встречал, — струи воды приносили сюда из далеких мест много разных семян.
Как-то утром мы с Ко, взяв бутыль для керосина, пошли на берег ждать торговую лодку. Вдруг вдали раздались крики ребят, и в бледном свете дня, еще не совсем разогнавшего густой туман над мокрой травой, показались бегущие по направлению к кладбищу фигуры мужчин с ломами, вилами и косами. Я потащил за собой Ко, и мы побежали вслед за ватагой ребят. На холме одну из могил окружила густая толпа людей, сжимавших в руках косари и вилы.
— Дети, отойдите! Оно еще живое… Видите, вон хвост шевелится! — громко предостерег кто-то.
Круг
— Точно, это варан!
«Варана я и один могу убить, из-за чего столько шуму?» — подумал я и стал протискиваться между возбужденно дышащими людьми, на лицах которых застыло удивление. Когда я наконец сумел протиснуться ближе и посмотрел, я тут же отпрянул. Это был гигантский варан. Такого я не только никогда не видел, о таких варанах я никогда не слышал. На спине и на животе чудовища зияли раны, из головы фонтаном хлестала кровь. Разрытая и залитая кровью земля, вырванная с корнем трава, разбросанная вокруг, говорили о жестокой борьбе, разгоревшейся здесь между чудищем и стоявшими теперь вокруг, тяжело переводившими дух разгоряченными людьми.
Какой-то старик, склонив набок голову и задумчиво разглядывая животное, сказал:
— Нигде такого чудища не встречал. На крокодила не похож, да и на варана вроде тоже: у варана нос-то острый, а у этого нет. И на саламандру, на хамелеона не похож, должно, помесь какая-то!
Другой, похрабрее, дотронулся до бугров на залепленной грязью и тиной и еще судорожно вздрагивающей спине животного и покачал головой:
— Маленьким слышал про такое от деда, думал, россказни…
Ужасное животное наконец перестало вздрагивать и затихло. Туловище его казалось очень длинным и толстым, вздутое брюхо было все залито кровью.
— Сбегайте за учителем Баем. Он-то уж наверняка знает, что это такое! — сказал кто-то в толпе, и все тут же поддержали его.
В глухом лесном краю учитель был самым знающим человеком. Про местного учителя, кроме того, говорили, что из-за его симпатий к коммунистам он много претерпел когда-то от колонизаторов и что они загнали его сюда, в глухой угол, на съедение зверям и комарам. Это прибавляло ему еще больше симпатии в глазах местных жителей. Он был самым желанным гостем на всех праздниках, умел уладить любую тяжбу или разрешить спор. В ожидании учителя не переставали оживленно обсуждать происшествие.
— Учитель идет! — первыми закричали дети.
Все расступились, давая дорогу вышедшему из лодки человеку лет сорока, в рубашке с короткими рукавами и в подвернутых выше колен черных брюках.
— Посмотрите-ка, учитель, что за чудище?
Старик, до этого высказавший догадку о «помеси», первым подошел к учителю.
Все разом зашумели и тут же затихли. Учитель вынул из кармана и протер очки и, наморщив лоб, стал со всех сторон разглядывать животное.
— Это варан! Точно варан! — наконец сказал он и кивнул, словно подтверждая свои слова.
В толпе зашумели.
— Говорил же я, что варан, — торжествовал кто-то, — не верили!
— Ну! Варан такой не бывает, этот прямо с крокодила величиной!
Учитель улыбнулся. Добрая улыбка сделала еще более симпатичным его открытое, спокойное лицо. Он несколько минут внимательно разглядывал животное, потом спокойно сказал:
— Этот варан действительно непомерно большой. В сорок втором, когда я учительствовал в Долине Тростников, там поймали одного, длиной в три метра шестьдесят сантиметров. Это уже второй, которого я вижу своими глазами.