В году тринадцать месяцев
Шрифт:
— Подумаем…
И, понимая, что за этим уклончивым ответом скрывается пустота, Алла на следующий день пожаловалась мне:
— У меня совсем нечеловеческая жизнь. Я так хочу собаку или котенка маленького. Хоть что-нибудь нечеловеческое.
— Может, на чижике сойдемся? — предложил я. — Собака вырастет большая, ей станет тесно в вашей квартире.
— Сойдемся, — согласилась девочка. — Я пойду спрошу у мамы, сойдемся или нет. — И она крикнула в другую комнату: — Мама, а можно, у меня будет чижик?
— Какой
— Птица такая. Поет… Дядя Эй, она поет, да?
— Птица — другое дело, — сразу согласилась мама Рита. — Птицу я тебе охотно куплю. Только сама будешь ухаживать.
— Ловлю на слове, — обрадовался я, — завтра я зайду за вами рано утром. Завтра — птичий базар.
— Заходи, заходи, — засмеялась моя сестра.
Но когда я на другой день зашел за ними, то увидел, что Аллочка сидит в кресле грустная, подперев подбородок коленями и обняв себя за ноги. А мама Рита сердито шваркает по полу мокрой тряпкой.
— Опять поссорились?
— Нет, просто не сошлись во мнениях, — ответила моя сестра.
— В чем именно?
— В чижике, — вздохнула Алла. — Мама не хочет, чтобы он летал по комнате. Она хочет, чтобы он сидел в клетке, как тигр. А мне его жалко. Я не хочу, чтобы он сидел в клетке. Я совсем нечеловеческий ребенок. Мне их так жалко.
— Кого их?
— Всех нечеловеков, — опять вздохнула она, — которые сидят в клетках.
Мы не поехали на птичий базар, и в доме не появилось ни собаки, ни птицы чижика. Но жажда иметь что-нибудь «нечеловеческое» не проходила, и мама Рита предложила рыбок. Аквариум тоже напоминал клетку, но тут совсем другое дело, рыбки не могут жить без воды, а воду надо же во что-нибудь наливать. Алла согласилась, потом стала с нетерпением ждать воскресенья. И вот, здравствуйте, мама в последний день заболела, опять обманула.
Сообщение соседки о предстоящей операции не очень сильно испугало девочку. Гораздо сильнее была обида на автобус, на взрослых людей. И особенно на маму Риту, которая всегда несправедливо поступает. Под словом «всегда» Алла подразумевала не давнишнее приказание считать розовый бант красивее голубого, не многочисленные наказания, а то, что было вчера и сегодня.
Вчера мама Рита пришла с работы хмурая, озабоченная. Аллочка к ней подбежала и радостно сообщила:
— Мама, дядя Эй принес мне новую книжку. Почитай.
— Ты что, Аллочка? Видишь, я только пришла. Еще не разделась даже, — последовал ответ.
Девочка подождала, когда мама снимет пальто, шляпу, и опять пристала:
— Мама, почитай.
— Аллочка, я только пришла с работы. Я должна же поесть.
За ужином зашел разговор о балетной школе, в которую поступила учиться Лариса, и Алла забыла про книжку. Она вспомнила, что книжка так и осталась непрочитанной, когда подошло время умываться и ложиться спать.
— Мама, ты же забыла мне почитать. Почитай перед умыванием
— Поздно,
— Ну, почитай, ты же обещала.
— Нет.
— Почитай, почитай, почитай!
— Нет Я сказала нет!
Алла раскапризничалась, сказала сквозь слезы:
— Я в тебя сейчас башмаком брошу.
Мама Рита очень рассердилась, но в этот момент у нее вспыхнула такая острая боль в боку, что она даже не шлепнула дочь и ничего ей не сказала.
Соседка стояла перед бабой Валей и Аллочкой и сокрушенно повторяла:
— Вы только не волнуйтесь. Вырежут, и все. Вырезать для них теперь ничего не стоит. Вырежут, и все.
— Где моя мама? — вдруг спросила девочка.
До нее дошел смысл волнения соседки и бабы Вали.
— Она скоро приедет. Ее повезли немного полечить, — объяснила баба Зина.
— Я хочу к ней.
— Завтра поедете с бабушкой и навестите ее в больнице. Яблок ей повезете.
— Я хочу сейчас, — заплакала девочка. — У меня была хорошая мамочка. Она иногда со мной играла и читала мне книжки. Моя любимая мамочка!
Обе взрослые женщины со страхом посмотрели на девочку, по-взрослому вдруг запричитавшую:
— Моя любименькая, хорошая мамочка. Она покупала мне самые лучшие игрушки.
В ее словах прозвучало отчаяние одинокого ребенка, потерявшего самого близкого человека.
— Что ты воешь, как волк на луну? — крикнула баба Валя. — Прекрати сейчас же.
— Моя любименькая мамочка. Она самая хорошая. Я не останусь в твоем доме, баба Валька. Я хочу к мамочке. У меня была очень хорошая, самая лучшая на свете мамочка. Она хотела мне купить рыбок, моя мамочка.
— Замолчи! — опять крикнула баба Валя. — Что ты ее хоронишь, глупая!
Но Аллочка не могла замолчать. Она внезапно осознала всю безмерную любовь к самому дорогому и единственному для нее человеку на свете, к мамочке. Слезы застилали ей глаза, она их не вытирала, смотрела горестным взглядом на расплывающийся перед нею, как в тумане, мир, на расплывающиеся в горячих слезах силуэты бабы Вали и бабы Зины и продолжала с отчаянием причитать, находя все новые и новые слова для выражения своей любви к мамочке.
— Пусть выплачется, не мешайте ей, — шепотом посоветовала соседка.
И Алла плакала слезами горя, после которых дети взрослеют.
Мама Рита вернулась через три недели из больницы слабая, бледная. Передвигаясь медленно от двери к дивану, она виновато улыбалась и с откровенной радостью опиралась на плечо дочери, которое та ей старательно и серьезно подставляла.
Девочка сама ее уложила в постель, сама укрыла одеялом, поправила подушку.
— Ты лежи, а я тебе прочитаю сказку по картинкам. Знаешь, какая интересная сказка.
— Черт возьми, — оказала баба Валя с завистью, — мне, что ли, заболеть.