В краю молчаливого эха
Шрифт:
Семён выпрямился и, бросив последний взгляд на реку, пошёл к лагерю. Первосвета и Бора он нашёл чуть в стороне от всех остальных. Они готовили нехитрый походный ужин.
— Откупорим сулею, — предложил гигант. — Пропадёт ведь…
— Ага, как же! — рассмеялся Бор. — Ладно, давай… Семён, а ты как? С нами?
Парнишка пожал плечами и тут же Первосвет вручил ему кружку.
— Не робей, брат! — забасил гигант.
Он живо разлил всем вина и, блаженно кряхтя, растянулся у костра.
Послышались тихие
— Можно? — негромко испросил он разрешения.
— Прошу, — чуть привстал Бор. — Первосвет, угости нашего товарища…
— Сию минуту.
Гигант порылся в котомке и достал ещё одну кружку.
— Я так и не сказал вам спасибо, — проговорил Бочаров, принимая вино. Он обращался к именно к северянину, это было ясно. — Возможно, не все со мной согласятся, но благодаря вашим яростным действиям, нам удалось морально, а затем и физически разбить разбойников. В какой-то момент даже мне стало не по себе. А тут вы… и ваши стрелы… Магия?
— Есть немножко, — слегка приулыбнулся Бор.
— Н-да… это впечатляет. Да ещё ваша уверенность…
— Не уверенность… Я знал.
— Знал? — недопонял Платон.
— Конечно.
Бор сказал это с такой силой, что Бочаров тут же поверил. Он задумчиво отпил вина из своей чаши, а затем чуть сменил тему:
— Кстати, я вас знаю. Ваше прозвище Головорез, верно?
— Да. А откуда знаете?
— От гибберлингов… от Лока. Он был с вами на Безымянном острове.
— А, — северянин вспомнил и закивал головой.
— У меня с ним дружеские отношения. Да и не только с ним. Вы ведь, насколько я знаю, едите в Старую слободку, а там хотите найти Велеслава Капищева?
— Хочу. Он должен мне помочь в одном деле…
Бочаров улыбнулся. Судя по всему, он знал, что то за дело.
— В тёмное место едешь. Знаешь ли о том?
— Вы о Старой слободке?
— О ней… и о валирской обители.
Бор изменил положение своего тела и чуть приблизился к Платону.
— Может, поясните?
— Земля там проклятая, — ухмыльнулся Бочаров. — Кости старого князя не знают покоя…
— Да он сгинул давно! — вступил в разговор Первосвет.
— Эй! — сердито махнул рукой Бор. — Дай человека послушать…
— Да, верно ваш друг говорит: Адриан давно сгинул. Был проклят в собственном родовом замке…
— Адриан, значит… Это тот князь, последний из Валиров, которого какой-то эльфийский маг случайно… случайно… Там, кажется, ещё замешан Дом ди Дусер оказался… некий Арманд… верно?
— Да-да, тёмная история. Никто точно не знает, что там приключилось. Да и давненько то было. Одно ясно, что приключилось что-то недоброе… С тех самых пор земля Темноводья и стала порождать жутких тварей.
— Вы о ком? О лютоволке?
— Лютоволке? Гм! Не слыхал… Знаешь
— И нашёл?
— Сарн его знает. Ты ведь понимаешь, что не всё можно мечом решить.
— Раз я еду туда, значит без меча не обойтись.
Бочаров удивлённо вскинул брови.
— Вы так полагаете?.. Хотя… хотя, как говорится, по делу и мастер. Может, оно и так. Ладно, давайте отдыхать. Завтра к вечеру, думаю, уже доберёмся до Старой слободки. Там сами всё и увидите.
Бочаров встал и пошёл к своим людям.
— Странный человек, — проговорил Первосвет. — Чего приходил? Что хотел?
Бор не ответил. Он прилёг у костра и долго-долго глядел на пляшущие языки.
— Знаешь, Прутик, — вдруг обратился северянин к Семёну, — вот мы тут с тобой недавно повздорили… Надеюсь, ты не обиделся?
— Нет, — быстро ответил парень.
И вот этой своей быстротой с головой себя выдал.
— Не сердись, — продолжил северянин. — У каждого из нас свои правила жизни. Свои взгляды, устои… Я вижу, ты хороший добрый малый. Судьба не зря нас свела вместе.
— Вы так считаете?
— Угу…
Бор чуть помолчал. Он медленно поглаживал свою жёсткую бородку. Семён осторожно посмотрел на него и опять увидел рядом с ним всё те же черные тени.
— Не зря свела, — повторился северянин.
Он закрыл глаза и тут же тихо засопел.
Первосвет делал вид, что его ничего не касается. Он потихоньку цедил свою порцию вина. Прутик же оставил чашу и снова решил пройтись по лагерю, чтобы собраться мыслями.
Несколько минут он бесцельно бродил, потом добрался до моста и подошёл к его краю.
Внизу журчала Малиновка, где-то плескалась рыба. Свежий ветер теребил волосы, гладил юношеское лицо.
И тут что-то промелькнуло на противоположном берегу. Семён напряг зрение, вглядываясь в темноту. В сей момент из-за тучи выбралась луна. Она ярко осветила полуночный мир внизу. Прутик вновь присмотрелся к противоположному берегу.
Едва видимое движение слева от кустов и… на пригорок какой-то всадник.
— О, Тенсес! — само собой вырвалось изо рта. — Это же… это же Белый Витязь!..
Часть 2. Сталь, битая ржою
1
…В висок долбил малюсенький остроносый неугомонный дятел. Каждый его удар отдавался в ушах глухим звоном.
Прутик скривился и застонал. Проклятый зуб, надо же ему разболеться!
Семён сосредоточился на дороге, пытаясь хоть как-то утихомирить нарастающую боль. Он то закрывал глаза, то сжимал челюсти, то полоскал рот… На какие-то секунды, в крайнем случае — минуты, это притупляло приступ, но потом снова маленький злобный дятел бил точно в левый висок.