В места не столь отдаленные
Шрифт:
— Это сам хозяин!.. — проговорил полицеймейстер, невольно понижая голос.
Вошли в комнату, небольшую, чистенькую, среди которой стоял стол с приготовленным чайным прибором, и снова все остановились. У самого стола лежала полуодетая старая женщина, в капоте, залитом кровью. Рядом в маленькой тёмной комнатке, освещённой одним окном, зрелище ещё ужаснее: два детские трупа лежали среди комнаты, а в тёмном углу, за печкой, ещё труп — молодой женщины в сарафане… И среди тишины, царившей в детской, словно бы для контраста, весело заливалась канарейка
У Невежина кружилась голова от этого вида трупов и крови, и он был доволен, когда все вошли в третью комнату, где были живые люди. Его превосходительство молча поздоровался с прокурором, следователем и врачами и приблизился к кровати, на которой лежала девочка лет пятнадцати, издававшая по временам стоны.
— Будет ли она хоть жива? — тихо спросил, отходя, старик.
Доктор безнадёжно пожал плечами.
В эту минуту Невежин заметил, что девочка раскрыла глаза, уставилась на него и, припоминая, казалось, что-то, вдруг протянула вперёд руки и громко вскрикнула полным мольбы и ужаса голосом:
— Не убивайте… не убивайте меня!
Доктора подошли к ней. Подбежал и частный пристав, пришедший с генералом, всё время зорко и напряжённо всматривавшийся во всё и что-то записывавший в записную книжку.
— Кого вы боитесь? — спросил он.
— Этого… чёрного… с большой бородой… Ах!
И с этими словами девочка снова потеряла сознание.
— Напрасно вы беспокоите больную! — заметил с неудовольствием один из врачей.
Но молодой частный пристав в ответ значительно усмехнулся и передал следователю слова больной.
Следователь, толстый, приземистый господин, видимо растерянный, между тем вместе с другим полицейским чиновником составлял протокол осмотра. Его сонное, одутловатое лицо, свидетельствовавшее о любви к кутежам, не вкушало особенного доверия к его способностям следователя. Растерянность и неумелость так и бросались в глаза. Невежин сразу догадался, что среди всех этих господ нет ни одного опытного в розысках человека, и только разве вот этот молодой, юркий частный пристав ещё может что-нибудь сделать. Недаром он пользовался репутацией хорошего сыщика.
Отдав приказание перевезти сильно израненную девочку в больницу, его превосходительство вышел на двор, сопровождаемый всеми чинами.
— Срам… срам! — проговорил старик. — Полиция совсем распущена… Среди бела дня, и такое ужасное преступление!
Полицеймейстер угрюмо молчал.
— Непременно надо найти убийц… Непременно… господин Спасский! — обратился его превосходительство к молодому частному приставу. — Я на вас надеюсь… Если вы отыщете мне убийц… я сумею наградить вас! — прибавил, понижая голос, старик. — Надобно немедленно начать розыски. Сделано распоряжение?
— Сейчас будет сделано! — ответил полицеймейстер.
— Сейчас будет сделано! — передразнил его превосходительство. — Это чёрт знает что такое… Немедленно же начните!.. Поручите это господину Спасскому.
— В таком случае я попрошу позволения через два часа
— Уехать? Вы думаете — убийцы уже бежали?
— Точно так-с.
— Что ж, с богом… И помните, что я вам сказал… Если поиски ваши увенчаются успехом, то… — Он не докончил речи и, обратившись к Невежину, тихо заметил по-французски: — Вот интересное путешествие… Хотите ехать с Спасским?
— С большим удовольствием.
— Хотите взять господина Невежина? Он вам не помешает?
— Очень буду рад! — промолвил Спасский и прибавил: — Через два часа я заеду за господином Невежиным.
В одиннадцать часов утра к квартире Невежина подъехала телега, и в ней сидел одетый в штатское платье человек, в котором Невежин только после объяснения узнал частного пристава Спасского.
— Надолго мы едем? — спросил Невежин, когда телега покатилась.
Спутник его неопределённо пожал плечами.
— Кто знает? Иногда эти поездки затягиваются… В прошлом году, например, я гнался за одним артистом целых две недели…
— И поймали?
— Поймал! — самодовольно отвечал Спасский. — Теперь, впрочем, всё будет зависеть от того, верны ли мои подозрения, или нет… Если верны — сегодня же к ночи нагоним молодца, который легко мог орудовать этим убийством…
— Но почему вы думаете, что убийца непременно бежал из города? — спрашивал Невежин.
— Показание девочки навело меня на мысль об одном очень ловком негодяе, который уж несколько раз вывёртывался из разных дел… Ну а затем эти два часа не прошли даром. Я навёл справки по всем дворам, откуда можно достать лошадей, и оказалось, что примерно через четверть часа после убийства выехал человек, очень похожий по признакам на того самого, кого я подозреваю.
— И вы имеете сведения, куда он поехал?
— Если бы имел, дело было бы очень просто! — усмехнулся пристав. — То-то нет…
— Почему же мы едем в эту сторону, а не в противоположную, например? — спрашивал Невежин, заинтересованный рассказом.
— Так, по некоторым соображениям предполагаю, куда он должен направиться… Впрочем, и по другим дорогам послана погоня…
— И вы надеетесь на успех?
— Это, батюшка, трудно сказать. В этих делах, как и во всяких, счастие много значит… Только зверь, за которым мы едем, очень крупный и опасный… Врасплох его не поймаешь… Того и гляди след заметёт, и во всяком случае легко в руки не дастся… Револьвер, конечно, вы взяли с собой?
— Взял, а что? Разве может понадобиться?
— Так, на всякий случай… Всяко бывает! — загадочно проговорил пристав.
Телега между тем выехала за город.
— Ну, теперь валяй вовсю! — крикнул Спасский ямщику. — А вы хорошенько держитесь, Евгений Алексеевич, а то и вывалиться легко.
Ямщик гикнул, и лошади, прижав уши и вытянувшись, понеслись во всю прыть по широкой почтовой дороге.
Через час, отмахавши двадцать две версты, тройка, еле дыша, остановилась у станции.