В начале было слово. Авторская методика по обучению речи детей с трудностями развития
Шрифт:
Вы ведете ребенка за собой, овладеваете его вниманием, не позволяя этому вниманию рассеиваться, ведь речь идет о таком существенном аспекте обучения, как цельность восприятия. Если вы читаете слишком быстро, не останавливаясь на точках, интонационно не выделяя тире, вопросительные и восклицательные знаки, то ребенок не успевает осмыслить того, что вы ему прочитали. Происходит то, о чем я уже говорила, – вы умчались вперед, он остался позади, произошел разрыв – смысл сказки утерян, и если малыш уже говорит и в состоянии ответить на ваши вопросы, то вы обнаруживаете, что в конечном счете из прочитанного вами он понял очень мало, если вообще что-то
Уже не один раз мы с вами обращались к «вопросу о вопросах». В книге «Говори! Ты это можешь» вопросам посвящена целая глава. Вопросы, обращенные к ребенку, активизируют его внимание, заставляют думать, соображать, искать ответ – конечно, в том случае, если вопрос поставлен правильно и если задавший его ждет этого ответа и не слишком спешит с подсказкой, сам же на вопрос и отвечая.
Точно таким же образом, читая ребенку составленный нами текст, время от времени мы делаем паузу, приглашая ребенка подумать вместе с нами, решить неожиданно возникающую проблему, ставя вопросы, передающие нашу якобы неуверенность в точном определении предмета.
– Идет лисичка и видит – на дороге лежит какая-то палочка. Что за палочка? Веточка? Нет, не веточка. Метелка? Нет, не метелка, непохоже. Может быть, дубинка? Нет, не дубинка. А что ж тогда? Да это скалочка. Ска-лоч-ка. Ею тесто раскатывают. А потом? Потом пирожки пекут.
– Ищут гномики грибы, слышат – пищит кто-то. Заглянули под кустик – зверек там прячется. Никогда такого не видали, в своем родном лесу не встречали. Кто это? Мышка? Нет, не мышка. Медвежонок? Нет, не похож. Бурундучок? Нет. Енотик? Нет, это хомячок, его здесь мама оставила, сказала: «Не уходи никуда, я скоро приду». А он плачет.
Пошли гномики в лес рубить елку. Пришли. Стоят три чудесные елочки. Какую рубить? Эту – нельзя: на ней гнездышко. Где птички будут жить? Эту? Тоже нельзя: под ней лисичка нору устроила. А вот эту можно. Ну давайте. Примемся за дело поскорее. Где топор? Вот он. Вот так номер! Сломалось у топора топорище! Кто сломал топор? Как рубить? Как теперь быть? Кто топор починит? Какой же Новый год без елки?
Дома Коля выдвигает из-под стола ящик с игрушками и сосредоточенно роется в нем – ищет маленький пластмассовый топорик: надо выручать гномиков! Со времени урока прошло два дня, никто ему ничего не подсказывал.
– Сидит на камушке ежиха-бабушка, а рядом с ней – ежик-внук. Ежиха-мама сказку рассказывает. Мама-ежиха на чем сидит? На стуле? Нет, не на стуле. На лавочке? Нет, не на лавочке. На печке? Нет, не на печке. На пеньке, вот где она сидит. Сидит и рассказывает сказку.
Я встречаю Ваню в дверях: «Что это за мальчик? Кто это? Коля? Нет, не Коля. Юра? Нет, не Юра. Да это же Ваня! Как же это я его не узнала? Удивительно! Не узнать Ваню! Невероятно!»
Ваня смотрит на меня ошарашенно. Как это? Как можно спутать его с Юрой и Колей? Какой же он Юра? Слава богу, все выясняется, и шутка еще несколько уроков превращается в веселую игру. С той лишь разницей, что я всякий раз употребляю новые слова: я «недоумеваю», «поражена», «вне себя от удивления» и т. д.
Планомерно и целенаправленно я расширяю этот, хотя и пассивный на данный момент, словарь, ввожу четкие грамматические структуры, употребляю – вскользь, как бы между прочим, не акцентируя на них внимания – устойчивые речевые обороты, старое повторяю и закрепляю. Раз прозвучавшее уже
Вот смешная карточка: маленькая девочка ест из тарелки кашу, но не так, как полагается, не ложкой. И не просто ест, а вылизывает кашу, засунув голову в тарелку, так что виден только ее затылок. Очень странно! Девочка, ты же не кошка, нельзя так есть! Кушать надо аккуратно! На лице у Юры недоумение, он пожимает плечами, делает вид, что оттаскивает девочку за воротник, грозит ей пальцем.
– На пеньке стоит заяц, сказку за сказкой рассказывает. Смотрит кот на зайца и думает: «Какой способный заяц! Сколько сказок знает!» И лиса смотрит на зайца, удивляется, глазам своим не верит – ну и заяц! И песни поет, и сказки рассказывает, и слова всякие говорит.
Резинового зайца надули до невероятных размеров, это уже не просто «большой заяц».
«Вот это заяц! – сказали все. – Гигант!» Кричит заяц: «Ребята! Зайчата! Большая медведица! Где тут волк? Сейчас я с ним расправлюсь!»
Ага, вот он, волк. В кустах сидит.
– Волк, иди сюда!
– Не хочу.
– Ну, иди, иди сюда!
– Я не буду больше никого обижать, клянусь!
– Ну ладно. Прощаем.
Слова, достаточно редко звучащие в обыденной речи, я ввожу в тексты различных сказок неоднократно. Их как бы ненароком, а на самом деле очень целенаправленно я начинаю употреблять в разговоре с ребенком. «Ваня! – говорю я Ване-рыжику. – Будешь плохо себя вести, клянусь, не получишь никаких машинок!»
Ваня и сам начинает употреблять услышанные где-то речевые обороты, никто их ему не растолковывал, смысл сказанного он уловил самостоятельно.
Помогая Ване раздеться, няня Катя радуется тому, что, несмотря на пробку, им удалось приехать на урок вовремя. «Все-таки успели!» – говорит Катя. «Богу слава!» – дополняет Ваня.
«Глазам своим не верю!» – восклицает Ваня, когда Катя появляется на пороге, вернувшись из поездки к родным.
Тексты усложняются. Глаголы обросли наречиями, существительные – прилагательными. Очень много синонимов: можно пойти гулять, а можно отправиться на прогулку, есть слово «много», а есть «множество», «огромное количество» (не только «огромное», но и «несметное»), есть лодыри, лентяи, бездельники и т. д. и т. п. Сначала синонимы плотно смыкаются с хорошо известными ребенку словами, потом отделяются от них и употребляются самостоятельно (по принципу «плюс-минус», о котором говорилось в книжке «Говори! Ты это можешь»).
Наша с ребенком речь обогащается также языковыми клише, готовыми единицами языка, которые входят в нее целиком: «идут друг за другом», «не тут-то было», «во весь голос», «со всех ног», «сломя голову», «в мгновенье ока» и т. п.
– Бежит заяц по лесу, удирает, только пятки сверкают. Волк за ним мчится: «Ну, заяц, погоди! Как схвачу, как сцапаю когтистой лапою – не уйдешь ты от меня!» Заяц споткнулся, на земле растянулся. Улепетывает, мчится во весь дух, обернулся, оглянулся – нету волка. Где он? «Эй, олененок, где волк? Только что за мной гнался». – «Знать не знаю, ведать не ведаю, понятия не имею. Был да сплыл, нет его».