В небе полярных зорь
Шрифт:
— Подожди! — и вернулся к умершей. — Вы простите нас, тетя, вам больше ничего не нужно, — тихо, как бы про себя, проговорил он, бережно снял с ее плеч клетчатую шаль, закутал ею Тишины ноги.
Двинулись. Как и прежде, замыкающим шел Мирзоев. Оглянувшись на еле тлевший костер, Бозор увидел, как он еще несколько раз мигнул и вскоре совсем погас. Хлопьями повалил густой снег, словно торопясь захоронить оставшихся товарищей. Стало темно и тихо.
2
Следующий привал должен был быть
— Летит! Воздух!
Это произвело впечатление разорвавшейся бомбы — все инстинктивно бросились в разные стороны.
— Назад! К скале! Или как зайцев перестреляют! — закричал Комлев. Люди сбились в кучу.
— Рассредоточиться и бегом к скале! — крикнул еще раз Никита Кузьмич. — Главное — спокойствие.
Немецкий разведчик — «рама» 13 тем временем приближался. Летчик, по всей вероятности заметив колонну, прибавил газу: за хвостом потянулась полоса густого дыма. Но отряд уже подходил к скале.
— Проходите, быстрее проходите, по одному, — приговаривал Комлев и почти вталкивал каждого в темноту пещеры. — Осторожнее, успеем, успеем, все успеем...
13
«Рамой» называли немецкий самолет «Фокке-Вульф-189».
Последний человек скрылся под гранитным навесом. А самолет уже делал заход для атаки. Зацокали по камню пули.
«Рама» развернулась и на полном газу ушла обратно.
Штурман наверняка передал по радио координаты, и теперь надо ждать карателей.
— Так-то, брат Бозор, не удалось нам незамеченными ускользнуть, — с горечью сказал Комлев, глядя вслед скрывшемуся в облаках разведчику. — Надо бы уходить отсюда скорее, да вот люди... — Он взглядом указал на скалу, укрывшую беглецов. — Без отдыха они двигаться дальше не могут.
— Тогда надо занимать оборону, — сказал Мирзоев.
— Да, надо! Обязательно надо!
Местность для обороны была удобной. Между скалой, которая укрыла отряд, и другой, соседней, круто уходящей вверх, образовался своеобразный туннель, вход и выход из которого предстояло оборонять.
В пещере тем временем разожгли костер. Из-под каменной арки, как из курной избы, повалил дым. Машенька хлопотала среди больных и обессилевших. Тиша любовно уложен на сосновые ветки. Остальные сидели у костра, взволнованно обсуждали последнее событие, поджаривали кусочки мяса.
Комлев присел к костру, высказал свои соображения о сложившейся обстановке. Возражений против того, чтобы занять оборону, не было. Даже Сомов понимал, что это единственная возможность спастись.
На ходу
— Поднажмем, старшина, чтобы веселее фрицев, встречать, — подбадривал Мирзоев насупившегося Сомова.
— Будут окопы или нет, а если фрицы придут, все равно всем нам тут крышка.
— Ну, раньше смерти не умрем. Подлиннее и пошире делай!
— Что же, танцевать в нем, что ли?
— Ты забыл, что в окопах делают? — не удержался от замечания Иван. — Быстро вспомнишь, когда припечет. Руками начнешь снег разгребать.
Комлев в это время обошел местность, проверил у всех оружие. Кое-кому подсказал, как действовать гранатой. Четырех автоматчиков во главе с Иваном Трофимовым послал на противоположный конец ущелья.
Не успели закончить с окопами, как послышался такой знакомый, такой родной гул.
— Наши, наши яки! — в восторге крикнул Мирзоев. И тут же закричали, захлопали в ладоши, замахали руками остальные.
Истребители сделали круг и начали пикировать на противоположный склон невысокой сопки, стоящей неподалеку от скалы Пасть Зверя. Перекрывая гул моторов, затрещали короткие пулеметные очереди. Бозор непонимающе посмотрел на Комлева.
— Все ясно. Разведчики заметили врага и решили его атаковать. А обстреляли они наших преследователей. Видать, «рама» успела сделать свое дело, ясное море. Пошли готовиться к встрече! — Комлев быстрым шагом направился к ущелью. Но тут же остановился, показывая рукой на появившуюся в небе шестерку «мессеров». Завязался воздушный бой.
Клубок самолетов то удалялся в сторону — тогда их не было видно из-за нависшей скалы, то опять появлялся над головами, и люди с замиранием сердца следили за этой головокружительной каруселью. Вот вышел из боя задымившийся «мессер». Следом за ним вспыхнул «яша». Из кабины вывалился черный комок.
— Открывай парашют, открывай! — кричали из отряда падающему пилоту, словно он мог услышать. Не сразу заметили, как из-за сопки, по которой вели огонь наши истребители, выскользнул лыжник, за ним второй, третий, лощина стала быстро заполняться людьми. Впереди — высокий, на очень длинных ногах немец с овчаркой на поводке.
Зная, как напряжены, как волнуются товарищи, Комлев тихо, но так, чтобы слышно было всем, отчеканил:
— Спокойствие! Без команды не стрелять! После команды — одиночными патронами и только наверняка.
Между отрядом и немцами каких-нибудь сто, семьдесят, наконец пятьдесят метров. Гулко стучат сердца. Бозор еле сдерживается от соблазна нажать на спусковой крючок.
— Что же он молчит? — досадует на командира. Но вот долгожданная команда:
— Пли!
Грянул залп. Взмахнув руками, упал навзничь длинноногий немец. Овчарка , почувствовав свободу , большими прыжками ринулась вперед.