В объятиях пламени зари

Николаев Никита Александрович

Лизарс Н'Карду кивнул подтверждая.

Гастас продолжил:

— Мадам надеется на вашу дружбу, мастер, и в знак почтения просила меня передать что готова принять вас в любое время. А чтобы в дальнейшем никакие недоразумения этому не помешали передаёт вам этот символ.

Гастас извлёк из-за пазухи небольшой золотой кулон в виде рыбы. Такой же только деревянный показывал Желун на входе в Пристенки.

Лис принял подарок.

Он посмотрел в глаза Гастасу и произнёс:

— Передайте мадам Лео, я обязательно посещу её, как только разберусь с делами в городе.

— Я понял, мастер, —

ответил Гастас, — а теперь позвольте откланяться.

Поднялся и был таков.

Глава 18. Буря требуется жертв

Лёгкий ветерок с запахом моря трепал края чёрного с синим платья Мари. Лизарс хмурясь распахнул ворот егерской шинели.

— Это обязательно? — спросил Лис.

— Да, — ответила Кормчая, — для Чтеца ты довольно щепетилен в этом вопросе.

— Ритуалы, требующие чей-то крови, не жалуются аглаш, — пожал плечами бывший Князь Девлиан, — это стереотипы имперцев, считающих будто Тёмные, используют кровавые жертвы. На самом деле любой Чтец стремится использовать лишь собственную Волю. Ритуализация не приветствуется, тем более, если требуется кровь. Многие учёные мужи Скальдии исследуя этот вопрос сошлись во мнении: при использовании кровавых ритуалов имеются большая вероятность получить совершенно нежелательные результаты. Часто диаметрально противоположным, тем что требовались.

— Например?

— Например, к воплощению созданий демонического характера, там, где нужно было лишь вызвать дождь. Представь, если какой-то Чтец решает повысить урожайность на полях, а вместо этого приходит Ветер Кровавой Жатвы. Всё ещё более усложняется, если используется кровь сильного существа — шамана, вампира или Чтеца.

— Увы, кровь Пышущего это неотъемлемая часть Ритуала Стихии. Тем более для того, кто не обладает даром шамана.

— Открою тебе тайну, — Лизарс поправил шафрановый палаток, — Чтецы и шаманы обладают одинаковыми задатками, отличие лишь в том, как в раннем детстве их тонкую структуру корректируют учителя.

— В Храме за такие сведения приговорят к сожжению, — хмыкнула девушка.

Патруль стражи на углу улице приветствовал главу Морской Школы и смотрителя маяка.

— А каким именно шаманом мог бы стать ты? — неожиданно спросила Мари.

— Точного ответа дать не могу, — Лис пожал плечами, — но мне всегда легко было управлять Зелёным Огнём.

— Так это правда?

— Что именной?

Кормчая взмахнула рукой:

— Легенда о Гибарисе К'Тали? Нам рассказывали про него в Школе. Это был великий Тёмный Чтец, отрекшийся от Короля Шах'Нарги. Он владел Зелёным Огнём, способным исцелять и возвращать мёртвых к жизни.

Лизарс хмыкнул:

— Интересно послушать вашу версию этой истории.

— Как нам говорили: Чтецы, в отличии от шаманов, могут использовать свой дар лишь для разрушения, поскольку черпают свою силу в ненависти и страхе. Был лишь один Чтец, ведомый бескорыстными желаниями. И его орудием были не хищные тени, а Зелёный Огонь. Гибарис К'Тали, был тем единственным, кто пошел против заветов собственных учителей. Говорят, теперь Зелёный Огонь под запретом в Скальдии. У нас его называют Светлый Чтец.

— Занимательно, — протянул Лис.

— Что по этому поводу говорят в Скальдии?

— Гибарис

К'Тали, был Князем Шалиас в эпоху становления Империи. Это самое южное княжество. Он отрекся от титула и присяги Королю, поскольку Дети Ночи забрали его детей сделав из них своих цепных упырей. Ни в одном из них не было силы Чтеца. Что конкретно стало поводом для этого история не сохранила. К'Тали был последним представителем так называемого огненного направления. Пламя было его коньком, но он не был шаманом. В одиночку он уничтожил одно из убежишь клана Фес, считается что там не было никого из высших. Но мой учитель как-то обмолвился, что высший всё же там был и Гибарис его прикончил. Старик говорил иначе быть не могло, ведь в противном случае он просто не смог бы сбежать на соседний материк.

— Он использовал именно Зелёный Огонь?

— Не знаю, за такие вопросы Чтецов уничтожают невзирая на титулы. Само по себе Зелёное Пламя — это довольно простой приём, который часто используется для очищения тонкой энергетики от внешних воздействий. Некоторые из его разновидностей часто используют для изгнания демонических порождений. Для лечения лёгких ран он тоже может подойти. Но часто аглаш для этого достаточно собственных ресурсов тела.

Доктор Бернав встретил их возле чёрного входа. Непринужденно улыбаясь, он приветствовал Мари и Лизарса. Передал сосуд из заговоренного стекла, в котором хранилась кровь предыдущего смотрится маяка, пожертвованная больнице для восстановления пациентов в тяжёлом состоянии.

Мари поблагодарила доктора. И распрощавшись они было отправились обратно, но доктор окликнул их:

— Мастер Лапир, — произнёс доктор, — совсем забыл. Гвардеец, которого вы спасли в лесу, пошёл на поправку. Если хотите можете посетить его.

Мари и Лис переглянулись. Лизарс спросил абсолютно ровным тоном:

— Он что-то рассказал?

— Немногое, — развел руками доктор, — он частично потерял память из-за тяжелого ранения головы.

— Спасибо, Злас, — кивнула Мари, и потянула Лизарса прочь.

Они отошли на два квартала от больницы, когда Лис пришел в себя. Он грязно выругался на скальде.

— Даже не хочу знать, как это переводится, — произнесла на это девушка.

— Когда-то этот момент должен был настать, но я надеялся, что буду далеко к этому моменту.

— Ты должен с ним поговорить?

— О чём!? — вспылил Лизарс, — о том, что я добрый дядюшка, из Храма, который переживает за его здоровье?

Кормчая покачала головой:

— Он ничего не помнит, и мы должны убедиться в этом.

— Амнезия очень странная вещь, он может увидеть моё лицо и вспомнить все события, которые с ним связаны.

— Будет очень странно, если к нему пойду я, и буду задавать вопросы, — упрямо махнула рукой Мари.

— Значит я сделаю так чтобы он не заговорил.

— Я не дам тебе этого сделать, — Мари остановилась и уставилась в глаза Лиса.

— Думаешь мне это приятно?

— Не хочу даже думать.

— Я вынес его на своих плечах из леса.

— Ты обязан с ним поговорить! Если он что-то вспомнит, мы всегда сможем объяснить ему ситуацию, — Мари отвернулась, — на крайний случай мы можем заявить, что он тронулся рассудком. А когда ты уйдешь, это уже не будет иметь значения.