В объятиях злого рока
Шрифт:
Пальмы отбрасывали тени — одну длиннее другой. Солнце слезало с небосвода, как с высокой, пышно взбитой перины, и кажется, это стоило ему приличных усилий. Пока мы устраивались на более или менее безлюдном клочке пляжа, Гликерия поведала, что всё еще жаждет отутюжить негодяйку Мелинду Крокс и показать ей, почем фунт лиха.
— Да ты что! — сказала я. — Она же тебя со свету сживет!
— Не сживет, — беспечно отмахнулась та. — Моя мать много лет дружила с ее матерью. Я лупила эту дылду, когда мы еще вместе в школе учились. Да
Ладно, подумала я, не буду ее трогать.
В конце концов, пешие прогулки в одиночестве еще никогда не вредили здоровью.
Гликерия собиралась угробить время, бессистемно блуждая по пляжу. Людей становилось всё меньше, пространства для манёвров — всё больше. Солнце — образцово-малиновое — вознамерилось утопиться в морской пучине. Туда ему и дорога.
Обычно в закатные часы с героинями сказок происходят всякие зловещие события. То в попугайчика превратится, то из гроба на охоту восстанет. Гликерия не очень-то опасалась чудовищных метаморфоз. Она всё-таки персонаж второстепенный. Куда ей с главными тягаться? Просто побродит себе вдали от друзей, расфасует мысли по полочкам и вернется, как ни в чем не бывало.
Бродила она долго и со вкусом, так что скоро ноги взмолились о пощаде. От морских ингаляций голова пошла кругом. А потом Гликерия припомнила, что в ее планы не входило столь скоропостижно слететь с катушек. На пути ее подкараулило странное создание. Оно фосфоресцировало во мгле и висело всего в метре над галькой — бесформенное, полупрозрачное, смахивающее на подвижную кляксу. Отростки кляксы шевелились, как листья на слабом ветру. И выглядела она вполне безобидной. Берег под нею облизывали волны. Гликерии даже подумалось, что этот сгусток отпочковался от волн. Конечно же! Таинственное дитя моря!
— Новый вид? — спросила она. — Ну, привет-привет! Пожмём лапы?
Дремучий первобытный инстинкт из последних сил вопил, что надо бежать, и как можно быстрее. Ступни ему назло наливались свинцом.
"Дитя моря" прилежно отрастило лапу и коснулось протянутой ладони. И в тот же миг Гликерию точно иглами прошило. Она судорожно втянула в себя воздух. С выдохом обнаружились некоторые затруднения.
А позади, гадко осклабившись в последних отблесках солнца, стоял Арсений. И видок у него был отнюдь не миролюбивый.
Глава 14. Дура безнадежная, фантастическая
— Знаешь, Мира, — сказала я, примяв затылком кружево у нее на коленях, — мне бы сейчас термальный бассейн с голубой плиткой. И чтоб ароматизированная хвойная соль. Хотя лучше лаванда и бергамот. И шалфей было бы неплохо…
— Ну-у-у, — протянула та, улыбнувшись интригующе-тонко, — раз уж мы здесь не искупались, надо бы придумать, как наверстать упущенное.
— Давайте-ка собирайтесь, — велел Тай Фун. — Поздно уже и солнце село. Мы и не ужинали еще. А завтра рано вставать.
Право слово, не человек, а календарь со встроенной функцией будильника.
— Гликерию
— Ой, она, наверное, отправилась к антиквару, покупки забрать, — потягиваясь, предположила Мира. И вдруг выпрямилась так, словно проглотила флагшток. — Вот же я дурында! — самокритично выдала она.
— Чайник на плите оставила? — пошутила я. Но Мире было не до шуток. По вечерам в ней проявлялась склонность к драматизации.
— Сегодня ведь по-прежнему круглая луна, а я вышла из комнаты…
— И совершила ошибку, так? — взяв насмешливый тон, продолжил за нее Тай Фун.
— Да что ты понимаешь! — вскинулась Мира. — Я снова слышу зов! Оно рядом! Надо убираться отсюда как можно скорее!
Мою голову бесцеремонно спихнули с нагретого затылком местечка, так что пришлось подниматься, отряхиваться от песка и скатывать в рулон покрывало, которое нам любезно выделила Каролина.
Мира стартовала без нас, но потом осознала, что вокруг слишком много тьмы, и вернулась за Тай Фуном, чтобы вцепиться в него клещом и спастись бегством совместно. Увы, мистер Лес не был намерен отступать без плотной порции ужина в желудке. Так что все мольбы о спасении Мире порекомендовали отложить на десерт.
Мы облюбовали безымянный ресторанчик, сложенный из мелких разноцветных булыжников и снабженный вывеской с изображением малютки-кракена, грызущего подлодку своим единственным молочным зубом. В тусклом ореоле уличного света эта забегаловка здорово походила на сказочный домик, где съедобно всё, включая стены и крышу.
Скряга Тай Фун, который обыкновенно проповедовал умеренность и аскетизм, исчерпал лимит самообладания и пустился во все тяжкие.
— Что будешь заказывать? — спросил он, пронзив меня многозначительным взглядом поверх талмуда с меню.
Я поёрзала на мягком стуле и ляпнула что-то насчет диетического салатика. Мира идею горячо поддержала. Ну а что? Быстрее прикончим салатики — быстрее попадем в безопасный замок иллюзий и будем на всякий случай трястись там от страха и предаваться панике.
— К тому же, завтра Фараон угощает, — брякнула я, не подумав.
С недавних пор легковесная дамочка по имени Сафро Шэридон что-то вообще не утруждается подумать. Она сначала делает, после чего невинно хлопает глазами и теряется в догадках: как же это ее так угораздило?
Тай Фун коварно ухмыльнулся, подозвал официанта и заказал три блюда с жареной бараниной под соусом, ассорти деликатесов, фруктовое мороженое и торт со сливками. И неважно, что сладкое на ночь вредно. Будем шиковать. А то Фараон, того и гляди, переплюнет.
— Терпеть не могу баранину, — прошипела Мира. — Она плохо жуется. А переваривается и того хуже. Можно мне водички?
Так и быть. Мистер Транжира милостиво согласился на водичку. Но в остальном никаких уступок!
— Вот что я тебе скажу, родная ты моя, — шепнул он по секрету, когда Мира, махом осушив бутыль воды, отпросилась в туалет. — Нам надо хорошо провести остаток дней, потому что скоро начнется остросюжетный фильм с нами же в главных ролях.