В объятиях злого рока
Шрифт:
Я инстинктивно отпрянула, ударившись о кран в виде стилизованной морды грифона. Потом оценила толщину слоя пены и успокоилась: ничего он там не разглядит, даже в телескоп.
— Давай назначим дату, — сказал Тай Фун с печатью тяжких раздумий на челе. — Хочу кое-что с тобой сделать.
— Кое-что — это что? — внутренне сжалась я.
— Нечто энергозатратное, — смущенно пояснил тот. Не берусь утверждать наверняка, но кажется, у него покраснели уши.
Дату он назначить хочет. Какой галантный! Другие менее воспитанные
Меня распирало от желания высказаться по поводу его жизненной позиции, но я сдержалась. Не хватало еще поругаться на ночь глядя.
— Через пять дней пойдет?
— А пораньше? — взметнул брови Тай Фун.
— Три дня?
— Три. Что ж, договорились, — лаконично отозвался он и исчез из поля зрения.
Когда я вылезла из ванны и переоделась в платье со звездочками, он непринужденно возлёг под балдахином, изучая меня вдумчивым взглядом. Хобби у него, что ли, такое — проверять на прочность хрупкие девичьи сердца?
Я издала маловразумительный, беспомощный звук, и траектория моего движения резко искривилась по направлению к софе. Но стратегия отступления с треском провалилась.
— На софе неудобно. Шея заболит. А ну иди сюда! — раскусив мою схему, скомандовал ужасно домашний, обманчиво-безобидный Тай Фун. И от его голоса внутри что-то оборвалось и заныло. Наверное, проверку на прочность сердце всё-таки не прошло.
Глава 15. Фатальный промах
Мистер Властный Повелитель, вот и как прикажете вас ослушаться?
Я призвала на помощь всю храбрость, какая имелась у меня в запасе, подошла, села на кровать, и…
— Ай!
Он немедленно ухватил меня за шею, прижимаясь лбом к моему лбу и будто выискивая на дне моих глаз знаки свыше.
Вдоль позвоночника хлынула волна озноба. Тай Фун чему-то мечтательно улыбался, а я кожей ощущала, как созревают в нашем молчании совершенно особенные чувства.
— Ты так мило меня избегаешь. С чего бы это? — наконец изволил спросить он. — Потому что выторговала всего три дня отсрочки и боишься?
Я прикрыла веки в знак согласия. Боюсь. Еще как боюсь. Что он там, интересно, себе удумал?
— Хотел бы я знать, что произойдет через три дня. Но что бы ни произошло, пожалуйста, не убегай. Доверься мне, хорошо? — попросил Тай Фун, чем окончательно меня добил.
Утвердительного ответа с моей стороны не последовало. Какой чудовищный катаклизм по его милости должен будет разразиться, чтобы мне приспичило убегать?
Его теплая ладонь скользнула к основанию шеи, потом переместилась еще ниже — и надежно пристроилась между лопаток. А во взгляде плескалось столько неземной нежности и обожания, что кто-нибудь другой на моем месте уже умер бы от счастья, чтобы примкнуть к сонму ангелов на небесах.
Я решила, что на
— А теперь ложись, — скомандовал Тай Фун.
В том, чтобы упираться, было мало толку, поэтому я улеглась на самом краю, страдая от неловкости. И тотчас была притянута ближе, что сопровождалось моим судорожным вздохом и моими же выпученными глазами.
Меня крепко зафиксировали в положении лёжа и шепнули на самое ухо, отчего по коже подрал мороз:
— А сейчас сказка на ночь. Так ты быстрее расслабишься и заснешь. И может быть, перестанешь бояться.
Как же, как же! Перестану! Давай-ка, продемонстрируй своё мастерство, моя самоуверенная таблетка от страха!
В пятне лунного света о красочную мозаику витража бился какой-то мотылёк. Вращались в потолке лопасти механической турбины. Тонко гудели в стенах трубы. По углам бродили размытые тени.
А Тай Фун всё рассказывал — причем рассказывал так, будто делился сокровенным:
— В незапамятные времена один глупый Светоч Прогресса чуть было не простился с жизнью, желая исцелиться за чужой счет. И исцелился, лишь когда по-настоящему полюбил…
Его история у меня в голове мало-помалу стала дробиться на фрагменты. Сознание уплывало. Пригревшись рядом с Тай Фуном, я засыпала в обнимку с неуместным, иррациональным счастьем, какое настигает адреналиновых наркоманов на аттракционе в высшей точке, за миг до падения.
Меня словно готовили к ответственному событию. Убаюкивали перед чем-то жутким и малоприятным. Так, наверное, носятся с горячо любимым чадом, прежде чем влить в него горькую микстуру или вколоть укол, дабы сбить жар.
Я проснулась, когда за окнами голубела заря. Аккуратно убрала с талии руку дремлющего Тай Фуна и спустила ноги на ковер. А потом в ужасе забралась обратно и накрылась одеялом с головой.
— Чего пихаешься, м? — спросили у меня в душном сумраке.
— Она… Она здесь!
— Кто?
Накинув одеяло на манер плаща с капюшоном, Мистер Лес выбрался по простыням во внешний враждебный мир, чтобы понять, что за существо довело меня до нервной трясучки.
— А! Ты про сороконожку? Ну так ничего особенного. Насекомым, знаешь ли, свойственно заползать в жилища людей.
— Нет, вы не понимаете! — воскликнула я, подбираясь ближе. — Одну такую же я раздавила вчера утром!
Тай Фун заметил на ковре след недавней расправы и настороженно свел брови к переносице.
— Выкладывай, что ты еще видела странного, — строго сказал он.
— Да в общем-то, ничего… — задумалась я.
Странности Гликерии не в счет. Мало ли какие у человека на личном фронте смуты и потрясения, после вчерашней-то процессии в обитель правопорядка! Она, может быть, ценности переоценивает. Заново настраивает моральные ориентиры.