В опале честный иудей
Шрифт:
Где и в чем выразился их протест против явной несправедливости? Они довольствовались ролью зрителей, наблюдателей? Поскупились на несколько хороших слов по телефону? Или, блюдя личное благополучие, считали за лучшее держаться подальше от не опекаемого партией еврея?
Я не знаю, как ответить на эти вопросы. А они, словно засевшая заноза, колют, саднят, причиняют неутихающую боль.
И поневоле приходишь к заключению: по разным причинам, но советские писатели относились к Ал. Соболеву если не просто враждебно, то без симпатии.
Но выбора у меня не было, время подпирало и вынуждало к действиям. Я решила отправиться в «поход», целью которого было право на жизнь творческого наследия создателя «Бухенвальдского набата». Меня подбадривали радужные надежды грядущей перестройки и понукала безвыходность положения. Хорошо, что я не знала тогда, что «поход» мой растянется
О том, что никакие перестройки не в силах изменить к лучшему отношение писателей к Ал. Соболеву, первым возвестил член ССП поэт Андрей Дементьев.
В советские времена он редактировал двенадцать лет журнал «Юность». Разумеется, как номенклатура ЦК партии. Служил партии преданно, в противном случае в кресле главы журнала столько лет не усидел бы. Когда «дунул ветер», расставшись с журналом, отбыл собкором Российского радио в Израиль (любит евреев?). После нескольких лет работы вернулся оттуда в Москву. На многое не претендовал, в руководящие не рвался. По его словам, где-то на пятом этаже Российского радио занял небольшую комнатку. И начал наверстывать упущенное за годы застоя: создавать себе имя, быть на слуху. Тихо, непритязательно обрел право на еженедельную передачу - авторскую. Убивает двух зайцев: и имя звучит, и безразмерная возможность читать свои стихи открылась. Раза два или три я, любопытства ради, выслушала его передачи. И мне тоже кое-что открылось: видать, никто из руководящих лиц или просто разбирающихся в стихах сорокаминутные (!!!) творения - авторские передачи А. Дементьева вообще не слушает, иначе, схватившись за голову, закричали бы: «Остановите его! Что он несет?..»
А «несет» он вот что: одним и тем же стихотворением заканчивает каждый выход в эфир. Странно, очень странно звучат первые строки очевидно дорогих автору виршей: «Никогда, ни о чем не жалейте вдогонку, если то, что случилось, нельзя изменить...» И я невольно досказала в прозе: ну, например, о смерти ребенка или близкого человека... А автор неунывающе продолжает наставлять: «...как записку из прошлого, грусть свою скомкав, с этим прошлым порвите непрочную нить!» Я онемела: ничего себе «записка из прошлого», скомкать ее, да и «с прошлым порвать непрочную нить...» Это с утратой ребенка?! С гибелью солдат? С Бесланом? С другими подобными потерями? А поэт в середине стихотворения настаивает: «Никогда, никогда ни о чем не жалейте!» Обобщение...
А что такое - «тяжко рухнем»? Разве можно «слегка» рухнуть?.. Как «выбиться в гении»? Гениальность -Божий дар или совокупность удачных ухищрений? Дементьев ставит знак равенства между понятиями несовместимыми: «Кто-то в гении выбился (?!), кто-то в начальство...» Моцарт, к примеру, «выбился» в гении в пять годочков, «ловкач»! Пушкин - чуть постарше, тоже «парень не промах». А к каким годам «выбились в гении» Леонардо да Винчи и Ломоносов?.. А как вообще «выбиваются в гении»? В стихотворении, открывающем каждую авторскую передачу Дементьева, услышала... «пока мечтаем мы и буйствуем, есть нашей жизни оправдание». В подобных случаях хочется немедленно заглянуть в Толковый словарь. Я не ошиблась, С. Ожегов обвиняет Дементьева: «Буйствовать - буйно вести себя, бесчинствовать». А «Бесчинствовать - грубо нарушать общественный порядок»... Вы согласны, что, «буйствуя» и «бесчинствуя», можно оправдать жизнь?.. Хорошо, что есть милиция!..
После упомянутых - вступительного и заключительного - стихотворений А. Дементьева моя рука не потянулась к его сборникам: хватит и обретенного - услышанного.
Отмечу еще: за двенадцать лет, что руководил журналом, Андрей Дементьев ни разу не поинтересовался содержанием поэтического портфеля Ал. Соболева, не предложил поместить на страницах журнала «Юность» стихи автора «Бухенвальдского набата».
И опять прошу обратить внимание: я не сгущала краски, ничего не придумала. Фотографировала, и только.
Но А. Дементьев оказался среди тех, кто, отметившись в судьбе Ал. Соболева, оставил след, точнее - наследил.
В 1987 г., когда еще отмечали «Великую Октябрьскую социалистическую революцию», А. Дементьев выступил по радио с получасовым обзором «Песенная летопись страны» в связи с 70-летием Октября. Передача была проанонсирована, в назначенный час прозвучала. Дементьев выделил в особый раздел «Летописи» антивоенные песни. Перечислил наиболее значительные, популярные и... умолчал о «Бухенвальдском набате»... Утром следующего дня руководящий работник музыкального вещания
Я поздравила его с преднамеренным исключением из песенной летописи целого этапа и попросила поблагодарить Дементьева. «Слона-то я и не приметил...» А еще проще: поднеси кулак к носу - и солнца нет!..
Для меня поступок Дементьева был ожидаемым. И вот почему. Незадолго до 70-летия Октября, я, не связывая своих действий с этой датой, позвонила в Московский горком партии. Окрыленная, а правильнее сказать - самообманутая, чего тогда не понимала, жаждой прихода добрых перемен в жизни страны, я подумала об увековечении памяти «Бухенвальдского набата» и его никому не известного автора - поэта Ал. Соболева. (Мурадели в моих ходатайствах не нуждался.) Готовясь к беседе в горкоме, я не сомневалась, что придется «налечь на дверь», для Ал. Соболева раньше закрытую. Но на этот раз ошиблась: «дверь открылась» без усилий. Работник горкома был «за». По его мнению, все хлопоты, связанные с увековечением памяти, должен взять на себя Советский комитет защиты мира, и добавил: поэт А. Дементьев, с которым он хорошо знаком, член Комитета, что он переговорит с ним, а уже потом я должна буду звонить А. Дементьеву. Получив от инструктора горкома телефон А. Дементьева вместе с напутствием звонить обязательно, я поговорила с поэтом, членом Комитета защиты мира. Услышала обещание: он собирается в ближайшие дни в СКЗМ и там вместе с другими товарищами обсудит, что да как, о результатах расскажет мне. «Я позвоню» - приятные для меня слова. И я стала терпеливо ждать обещанного. Говорят: «Обещанного три года ждут». Я жду... семнадцать лет!.. А тогда ограничилась тем, что присовокупила «Песенную летопись» без «Бухенвальдского набата» в исполнении Дементьева к его молчанию по поводу увековечения памяти гимна защитников мира. «Минус плюс минус» - получается число отрицательное.
Так начали подбираться новые цветочки для букета с названием «Ату, его... Ату!». Время вроде другое, почва меняется (?), а у цветочков сохраняется прежний запах...
В третий раз А. Дементьев объяснился в «любви» к Ал. Соболеву - напоминаю, покойному - в конце 90-х. Бесхитростным человеком был, тоже, к сожалению, покойный, Э. Яновский, глава издательства «Янико», которое специализировалось на выпуске миниатюрных коллекционных книжечек авторов по выбору издательства. Он обратился ко мне с просьбой подобрать материал для книжечки об Александре Соболеве в связи с огромной популярностью песни «Бухенвальдский набат». Ему я тогда впервые сообщила, что посвятил поэт свое произведение миллионам евреев, жертвам фашистских репрессий. Он написал об этом в кратеньком предисловии. Чтобы подтвердить распространение «Бухенвальдского набата» в других странах, он посчитал необходимым поместить в книжечке текст песни на разных языках. И, конечно же, на еврейском. В одну из встреч обрадованно объявил: «В Израиле работает собкором Дементьев. Он пообещал выслать ксерокопию. Подлинник есть в библиотеках Израиля...» Я засмеялась: «Не надейтесь!» Яновский не хотел мне верить. Он принялся настойчиво и часто «охотиться» за вдруг начавшим «пропадать» Дементьевым. В общем, я оказалась права. Пришлось Яновскому воспользоваться услугами своего знакомого, который выезжал в Израиль по личным делам... Книжечка вышла в 1999 г.
И что это не лежит душа у Дементьева к Ал. Соболеву, даже покойному? Так и норовит при случае «ножку ему подставить». В чем провинился автор «Бухенвальдского набата» перед благополучным и успевающим в любые - будь то коммунистические или демократические - времена Дементьевым? Одно могу утверждать со стопроцентной достоверностью: «выбиваться в гении» Соболев Дементьеву не мешал никогда.
И не унывая, открывает поэт А. Дементьев свою еженедельную передачу словами: «Пока мы боль чужую чувствуем... есть нашей жизни оправдание». Ах, как красиво! Но лживо. Без права произносить такие оповещения. И за что так и подмывает его насолить Ал. Соболеву, хотя никогда и словом с ним не перемолвился? Не дает покоя синдром Сальери, других причин просто нет. Разве еще антисемитизм? Но это предположение, не более.