В ответе за всё
Шрифт:
Посмотрев очередной ролик, Вовка открыл ленту новостей. Что-то непонятное продолжало твориться около Восточного кладбища: писали, что район оцеплен полицией, до местных жителей невозможно дозвониться, а в воздухе барражируют вертолеты.
— Опять террористы, — ворчал Вовка и пролистывал дальше.
К нему подошел Сергей, такой же мелкий менеджер.
— На обед?
— Ага, давай.
Лениво ковыряясь вилкой в тарелке с гречкой, они успели обсудить последние слухи, новую машину генерального и его “старую” секретаршу.
—
— Террористы, вроде.
— Ну, это так для спокойствия говорят, — Сергей наклонился к Вовке и продолжил доверительным шепотом, — Мне знакомый из администрации сказал, там настоящее восстание. Практически революция.
— Это как?
Вовка скривился, не веря в такую странную версию.
— Говорят, довели людей. Прислали платежки за коммуналку в три раза больше обычного, народ и взбунтовался. Требуют справедливости.
— Не может такого быть.
Сергей обиженно засопел и вернулся к остывшей гречке.
Придя с обеда, Вовка опять полез смотреть новости. Мысль о восстании с требованием справедливости зудела противной занозой. Но все новостные сайты молчали, полиция безмолвствовала. И только гулял по сети одинокий ролик: медленно движущаяся толпа наступает на полицейский кордон. Молча, без единого выкрика. У части людей лица загримированы под мертвецов. Кто-то надрывается в мегафон, требуя остановиться. Звучат хлопки выстрелов, но толпа всё ближе и ближе…
“Фейк!”
“Постановка”
“Тупой вброс”
“Это съемки с прошлогоднего флешмоба”
Комменты под роликом бурлили, дружно сходясь во мнении, что это ерунда. Вовка, может быть, и согласился бы, но опознал на видео улицу, идущую от восточного. А еще магазин, открывшийся там неделю назад.
За два часа до окончания рабочего дня из офиса сбежал генеральный, чего обычно за ним не водилось. Следом хотел сбежать начальник отдела, но в коридоре его поймал Вовка.
— Ты это, — отводя глаза, буркнуло начальство, — можешь пораньше уйти. Только отчет доделай.
Вовка усмехнулся и последовал совету.
Трамвая он не дождался и пошел пешком. В городе чувствовалась скрытая напряженность. Люди передвигались быстрым шагом, в глазах стояла тревога, даже дети были хмурые и суровые. Только в сквере на лавочке, самозабвенно целовалась влюбленная парочка, игнорирую любые потрясения.
Вовка зашел в магазин около дома и взял пару пакетов дешевых пельменей. На кассе громко перешептывались две продавщицы:
— ...Мертвые. Мне брат звонил, говорит, точно мертвые, как фильме про зомби. Смяли кордон, кто там был, в клочки разорвали. И лица у всех счастливые, как будто на демонстрации.
Увидев Вовку, они замолчали, многозначительно переглядываясь.
Добравшись домой, он поставил на плиту кастрюлю и, пока грелась вода, залез в сеть. Роликов была уже целая куча. Люди на них действительно походили на ходячих мертвецов с довольными
“Братья и сёстры. Мы, живые и мёртвые, во славу нашего предводителя Аз-Гахш-Тотхта. Отныне и навсегда начинаем поход по установлению новой справедливости на земле. Не будет больше ни богатых, ни бедных. Каждому мы дадим то, что ему требуется. Мы хотим установить равенство, для всех и каждого. Присоединяйтесь к нашей борьбе. Мы примем всех, кто решится встать в наши ряды...”
Он говорил что-то еще, а Вовка, как зачарованный, просматривал видео по кругу. Да! Вот оно! То, что он ждал все эти годы. Справедливость!
Вовка выключил плиту, так и не сварив пельмени. Сложил в сумку самое необходимое, запер квартиру и пошел к Восточному кладбищу. Чем ближе он подходил, тем громче звучали автоматные очереди и глухие взрывы. Полиции уже не было — оборону от наступающих держали сменившие их военные. Улицы были перегорожены бронетранспортерами. Мимо нырнувшего в тень Вовки прогрохотал траками одинокий танк.
Пройти к кладбищу не было никакой возможности. Вовка вспомнил план района и нырнул в подворотню. Поплутал между домами, нашел тридцать вторую школу, пробежал через футбольное поле и перелез через высокий забор. Еще пару поворотов по темным проулкам, и перед ним встала резная ограда кладбища.
Его грубо схватили, заломили руки, не говоря ни слова, потащили куда-то.
— Я свой! Я к вам пришел!
Никто не обратил внимания на его вопли. Грубо волокли, как мешок с картошкой, к самому центру темного кладбища. Туда, где горел яркий костер, и черная фигура в балахоне стучала в маленький барабанчик.
— Я свой! — в который раз заорал Вовка.
Фигура обернулась. Под капюшоном горели зеленым болотным огнем громадные глазницы.
Страшный незнакомец подошел к Вовке, бессильно висящему на невидимых руках.
— Не кричи. Справедливый господин Аз-Гахш-Тотхт приветствует тебя. Еще один шаг, и ты вольешься в ряды его слуг.
В руках темного мелькнуло черное лезвие обсидианового ножа. Удара между ребрами Вовка почти не почувствовал.
Очнулся он в предрассветной мгле. Не было ни боли, ни усталости, ни единого чувства. Вокруг копошились другие тела, силящиеся подняться.
— Аргх! — раздался грубый голос и щелкнул бич, — Подъем, мясо. Господин требует еще одну атаку.
Поднятые мертвецы строились, двигаясь, как сонные молчаливые рыбы. Вовка медленно крутил головой: рядом стояли совершенно незнакомые люди. Мужчина в дорогом костюме, парень в майке и джинсах, ярко накрашенная девица, старая бабка, не выпускающая из рук сумку на колесиках.