В Париж на поминки
Шрифт:
“Малыш” задумался.
– Говорите, киллер крупный, - он раздвинул руки во всю ширь.
– А сеть эта хорошая? Тогда сгодиться. Надо поехать её забрать.
– Только подвезите меня и езжайте.
Переговорив обо всём, я сошёл у высотки, где жила Сафура, поднялся на лифте и позвонил. Дверь открылась, на пороге появилась она, и я от неожиданности чуть не упал на путающегося под ногами Маську.
– Сафа, я в восторге! Что у тебя опять на голове?
Сафура сделала паузу и покосилась на
– Не удивляйся, причёска - это отражение моего душевного состояния. Проходи.
Пёсик вытянул морду, на правах хозяина обнюхал меня своим холодным, влажным носом и засеменил прочь, важный и полный достоинства. Я вошёл, остановился и пристально посмотрел на её голову. Тонкие пучки волос, толщиной в карандаш торчали в разные стороны.
– Сафа, ты не перестаёшь удивлять.
Сафура тихо засмеялась, прошла на середину гостиной и, поправив волосы, ответила:
– Женщина должна удивлять, быть загадкой и не пытаться быть слишком умной.
Я последовал за ней, рассматривая её апартаменты. Окна были закрыты и шторы задвинули.
– К окнам не подходите, он может наблюдать за нами из дома напротив.
Краем глаза я увидел что-то летящее с бешеной скоростью в мою сторону, в последний момент я успел увернуться и отскочить в сторону. Две бейсбольные биты пролетели буквально в сантиметре от моей головы и глухо ударились об угол стены. Я оглянулся и увидел - это были наши старые парижские знакомые “шаровые молнии” со своими дубинками.
– Дети, перестаньте, вы чуть не покалечили дядю Малика.
Я через силу улыбнулся и помахал им ручкой.
– О, привет ребята. Вы, наверное, собрались на войну? Как поживает Сьюзи?
Они молча и с грустью посмотрели на меня. По их лицам читалось, они глубоко сожалели, что промахнулись.
Младший вынул руки из штанов:
– У Сьюзи всё нормально, телефон вернули, но мы им дали жару на всякий случай. Теперь ближе улицы Коурселлес не подойдут.
Сафура обняла и расцеловала их:
– Дети, попросите прощения у дяди Малика и идите на кухню, мама даст вам поесть. И заберите ваши колотушки.
Младший сунул руки в карман штанов, вздохнул и сказал:
– Тётя, мы же должны репетировать, готовиться к встрече…
– Тренироваться должны, сколько раз я тебе говорил, - недовольным голосом поправил старший.
– Бедные дети, им нечем заняться, - взяла на руки свою собачку Маську и, обернувшись указала на входную дверь.
– Вчера установили - израильская ноу-хау, непробиваемая, как американский танк, из особой шведской стали. Лёгкая такая, даже не верится. Замки я попросила поставить самые надёжные, германские фирмы «Legs la» и ещё три камеры наружного наблюдения. Одна внизу и две на этаже.
Оглядевшись, добавила:
– Идём в кабинет. Там поспокойнее.
Я
Мы уселись в кресла, и я коротко рассказал всё, что с нами произошло.
– Да…, ну и новости. Всё из-за безалаберности Максуда. Его убить мало.
– в сердцах сказала Сафура и стукнула по подлокотнику.
В кабинет влетела девушка маленького роста и крикнула:
– Тётя, у нашей двери стоят двое подозрительных мужчин. В монитор увидела…
Сафа продолжая сидеть в кресле, слегка повернулась и включила монитор.
– Это же Фофа!
– затем повернулась и с удивлением спросила.
– Рядом с ним ребёнок?
– Нет, это фронтовой друг.
Сафура вздохнула и, протянув руку к монитору, разочарованно сказала:
– Тогда всё понятно. Разве можно выиграть войну, если в армии вот такие? Чимназ, открой дверь, они к нам.
Девушка убежала, мелко семеня ножками.
– Моя родственница, это она, бедная чуть не пострадала во время взрыва газового счётчика. Бойкая такая, как огонь.
Мы встали и не спеша пошли в сторону гостиной. Вначале мы услышали глухой тяжёлый стук, затем звон разбитого стекла и лай Маськи.
В первую минуту мы замерли, а затем, придя в себя, побежали к входу.
Посередине гостиной стоял Фуад, согнувшись пополам и держась за живот.
В холле у открытой двери стоял ошеломлённый “Малыш” и, не отрывая взгляда, смотрел на Чимназ. Рядом у ног валялась огромная сеть, а Маська висел, держась зубами за сеть и поскуливая, старался вырвать конец из его рук.
– Что случилось, Фуад?
Помотав головой, Фуад понемногу пришёл в себя, выпрямился, посмотрел на меня и спросил:
– Бейсбольные биты летели… Братья здесь?
Лицо Фуада выражало глубокую неподдельную печаль.
Я молча кивнул головой.
– От одной биты я успел увернуться, а другая проехалась по рёбрам.
Из кухни на шум и грохот вышла младшая сестра Сафуры - Рафига и закричала:
– Выходите и попросите прощения, дядя Фуад наш родственник, а вы его колотушкой. Как вы могли?
– Здравствуйте, рада вас видеть, - обратилась к нам она, вытирая руки полотенцем. — Вы извините, я занята обедом.
В дверном проёме появились братья с ухмыляющимися во всю ширь физиономиями:
– Мама, мы будем слушаться. Мы больше никого, - загундосили оба.
– Всё, колотушки конфискуем.
Сафура забрала, несмотря на протесты, бейсбольные биты, а мы с облегчением вздохнув, оглянулись. У дверей кухни стоял Маська с палкой во рту. А “Малыш” всё так же стоял как загипнотизированный кролик и смотрел на Чимназ. Мы прыснули, “Малыш” очнулся и начал краснеть.
– Я нужен?
– Да, надо продумать план действий.