В Париж на поминки
Шрифт:
– Ты хотел сказать полетели?
– Хочешь - полетим, хочешь - поедем или пойдём пешком. Как ты хочешь,- сказал я дрогнувшим голосом.
Мы пошли к трапу и поднялись в самолёт. Стюардессы молча проводила нас взглядом, даже не спросив билета. Прошли в полупустой салон, сели в кресла, привели их в почти горизонтальное положение, с блаженством вытянули ноги и, наконец, легли. Самое важное для нас теперь было отоспаться.
– Всё, спим. Надо только попросить, чтобы не беспокоили до прилёта в Баку.
– К приезду, надеюсь, подсохнем.
– Пока ты не спишь, я тебе расскажу, что произошло в доме у Арама.
– Наверное, головой сильно стукнулся,- улыбнулся Фуад.
– Ты, конечно, можешь не верить, но головой я не ударился, и галлюцинаций у меня не было. Жаль только, что доска сгорела.
– Ты имеешь в виду вот это, - Фуад закатил глаза, открыл кейс и протянул мне магическую доску.
– Держи.
– Спасибо.
Я подержал доску в руке, вернул и, оглянувшись, сказал:
– Слушай, я только сейчас в самолёте осознал, что нам угрожало. А не найдут они нас?
– В Баку? Успокойся… наши листки у Октая я забрал… Извини, привычка, - успел сказать Фуад перед тем, как “провалиться” в сон и захрапеть на весь салон.
Мы летели, вытянув ноги вперёд, а глаза упирались в звёздное небо.
Утренний Баку приветствовал нас гулом встречающих и водителей, предлагающих свои услуги. Мы вышли из аэропорта и подставили головы навстречу свежему утреннему ветру. Я вынул мобильник и, наконец, позвонил жене. В телефоне раздался сонный голос Нигяр:
– Рыбак, где ты пропал? Тебя случайно не утащила под воду русалка?
– Нет, что ты. У меня одна русалка, другим не дамся. Мы уже собираемся, только в последний раз ещё и всё.
Рядом остановился старенький “Volkswagen”, из окна высунулась голова и молниеносно исчезла:
– Вас подвести?
– За сколько?
– Нет проблем, могу бесплатно. Одно условие - говорите всю дорогу.
Мы переглянулись и засмеялись. Недолго раздумывая, я протиснулся и сел сзади. Фофа пригнулся, сел спереди и с интересом начал разглядывать водителя.
– Я в аэропорту работаю, механиком. Всю ночь на ногах. Вам куда?
– В центр.
– Всё, поехали. Из Москвы?
– Да, имели “удовольствие”.
Мы выехали на восьмиполосную магистраль Бина - Баку и не спеша двинулись по направлению к городу.
– Как ты сюда помещаешься?
– Я сам маленький. Всего метр пятьдесят. Машина под мой рост.
– Женат?
– Нет, не нашёл ещё её. Вы не думайте, что я маленький и поэтому не женился. У меня были разные женщины, даже такого роста как ты, - и указал на Фуада.
Я прыснул, увидев, как Фуад побагровел, выкатил глаза и начал разворачиваться в сторону водителя. Тот, не обращая внимания, продолжил свой монолог:
– Женщина должна быть одна и на всю жизнь. Такую я себе ищу, и пока не найду, не женюсь.
Затем взглянул на Фуада и уважительно поинтересовался:
– Палец на левой руке… Где?
– потом ещё
– На войне с армянами?
Фуад молча кивнул.
– Знакомое ранение, мина. Суёте свои руки куда попало, вот и результат. Недоумки.
Покачал головой и укоризненно посмотрел на нас. Мы, близкие Фуада, давно не замечали отсутствие фаланги на его безымянном пальце, да и он, по-моему, не очень из-за этого комплексовал.
– Я тоже был там, в разведке. Может слышал, “Малыш”.
Мы от удивления онемели, а Фуад снова кивнул.
– Чего-то вы не очень разговорчивые, мы так не договаривались. Может, мне высадить вас?
– спросил он, недовольно морщась.
– Зачем нас высаживать, не надо. Ты же сам рот нам не даёшь открыть, всю дорогу без остановки строчишь как пулемёт.
“Малыш” сделал паузу и повернулся к нам:
– Хорошо, уговорили. Чувствую, вы устали ещё больше, чем я. Проблема есть?
Мы переглянулись и в общих чертах рассказали ему всё, что с нами приключилось. “Малыш” внимательно слушал нас, затем отвёл машину к обочине дороги, и не спеша остановил:
– Нехорошо получается. И как вы собираетесь помочь бедной женщине, вы подумали?
Мы пожали плечами.
– Ты же военный человек, солдат - развернулся он к Фуаду и ткнул ему пальцем в бок, - был на войне, знаешь, надо продумать всё. План действия есть?
Фуад задумался. “Малыш” впился в него горящими глазами, поморщился и сквозь зубы сказал:
– Ты же умный? Я надеюсь…
И голосом, не терпящем возражения, добавил:
– Надо разобраться и составить план!
– У меня есть большая сеть, на крупную рыбу, - предложил Фуад слабым голосом.
– Китайская, крепкая, слона выдержит. На крыше нашей бильярдной лежит.
Фуад после развала империи, ввиду отсутствия спроса на художества, некоторое время занимался браконьерством. А бильярдную он выиграл. Это целая история, года три назад у нас во дворе со стороны проспекта появилась шикарная бильярдная на восемь столов. В последний год сюда начали приезжать молодые люди, которые играли в бильярд до утра, но если бы они только играли. Разгорячённые, они после каждого удачного удара устраивали ор на весь двор. Мы неоднократно старались успокоить их. Молодые были вежливы и обещали вести себя тише, но это помогало только на один раз. В следующий раз снова всё повторялось. И тогда мы вызвали на разговор хозяина этой бильярдной, такого же молодого, как и его друзья. Долгая беседа показала, что мы, оказывается, люди, отставшие от жизни и не знаем, что такое жизнь и, в частности, бильярд. Несмотря на все наши уговоры, разгорячённый Фуад вызвал их на бильярдный бой. Условия были самые жесткие, на кону стоял бильярдный зал с одной стороны, с другой, если проиграет, Фуад должен был в течение года ежедневно ночью во дворе мыть их машины. Слух быстро пробежал по ближайшим кварталам, пришли все жители соседних домов. Зал не мог всех вместить и люди стояли вокруг здания, шум стоял страшный. Игра шла насмерть, заключались пари, Фуад выиграл бильярдную и всё, что в ней находилось. Это был праздник нашего квартала. Там же он передал ключи нашему соседу с первого этажа, и теперь в зале бегают дети со всего квартала, а старики играют в нарды. И что главное, ночью тише не стало, но зато Фуад навсегда заслужил любовь и симпатию жителей нашего двора и ближайших кварталов.