В поисках будущего
Шрифт:
Когда проходит, как кажется, миллион лет, он еще раз пытается с ней заговорить.
– Гермиона, все нормально, – говорит он так тихо, что сам себя едва слышит.
Она смотрит на него, и он ждет, что сейчас она разозлится на него. Но она этого не делает. Злость в ее глазах сменяется отчаянием, и он обалдело смотрит, как она наконец плачет. Как он знал, она за все время и слезинки не выронила, но теперь ее глаза наполняются слезами. Ее лицо несчастно подрагивает, и он знает, что она ничего не хочет меньше, чем расплакаться. Но
– Почему он это сделал…
Слезы наконец начинают течь, и она тяжело плачет. Она все еще дрожит и прячет лицо в ладонях. Он смотрит, как она бессознательно начинает скользить вниз по стене, и он подхватывает ее как раз до того, как она падает на пол. Он поднимает ее и тянет к себе. Она свободно падает к нему на руки и продолжает плакать в ладони, когда ее голова ложится ему на плечо. Она уже рыдает. Громко. Все ее тело уже не дрожит, а сотрясается, и он хватает ее за талию, просто чтобы убедиться, что она удержится на ногах. Он держит ее так неизвестно как долго, но наконец она убирает руки от своего лица и оборачивает руки вокруг его шеи так крепко, что ему кажется, что он не сможет вздохнуть. Она прячет лицо в его шее и долго продолжает истерически рыдать.
– Почему? – отчаянно спрашивает она, и ее голос так ломается, что он едва понимает. – Почему он это сделал?
– Это не его вина… – Гарри чувствует, как слова застревают в его горле, и он едва сдерживается от собственных слез, понимая, что он тоже сейчас может сломаться.
Она просто качает головой и продолжает рыдать в его плечо:
– Я не понимаю…
Он тоже не понимает. Он не находит в этом смысла, и не пытается искать. Это самое нечестное, что когда-либо случалось, и он не хочет верить, что это случилось. Но у него нет выбора, потому что, как сказала Гермиона, это все.
Все кончено.
– Пожалуйста, не заставляй меня снова туда идти, – отчаянно просит она, и он чувствует, как рыдания сотрясают все ее тело. – Я не хочу!
Он не заставляет, но знает, что у них нет выбора. Они должны вернуться. Они должны это закончить. Он несколько раз глубоко вздыхает, чтобы успокоиться, а потом отодвигается ровно настолько, чтобы она могла поднять голову. Она выглядит так беспомощно, что он едва может это вытерпеть.
– Ты должна, Гермиона, – тихо говорит он.
Но она качает головой, и ее губы дрожат, а слезы продолжают течь по ее лицу так быстро, как только возможно.
– Я не могу, – беспомощно говорит она, ее голос дрожит, как и все тело. – Не могу.
– Ты можешь, – он передвигает руки к ее шее и приподнимает ее голову. Он твердо смотрит ей в глаза и с каждой секундой все больше понимает, что теперь он должен быть сильным. – Ты можешь это сделать, – твердо говорит он ей. – Ты можешь все, ты всегда могла сделать все.
– Я не могу сделать это, – бормочет она, и ее взгляд тут же падает вниз.
– Ты можешь, –
– Я недостаточно сильна…
– Ты самый сильный человек, которого я знаю, – и он говорит это серьезно. Она смотрит на него, и ее взгляд настолько жалок, напуган и юн, как будто она одиннадцатилетняя девочка, которая прячется от тролля в туалете.
– Я недостаточно сильна, Гарри, – говорит она так печально и отчаянно, что он чувствует, как его сердце еще больше разрывается. Он поднимает руку, чтобы вытереть ее слезы, а потом снова притягивает к себе, обнимая ее, когда она опускает голову и снова плачет.
– Я тебе помогу, – обещает он, и она беспомощно кивает. Он держит ее и позволяет выплакаться, и наконец он сдается и своим слезам. И долго они плачут вместе. И он не знает, сколько проходит времени и что творится вокруг.
Все остальное может подождать.
Он не знает, что делать, и не знает, будет ли все когда-нибудь в порядке. Он хочет пообещать ей, что угодно, но не может, потому что не знает. Поэтому он просто держит ее и позволяет ей выплакать все слезы, что ей нужно выплакать. И, может, он и не знает, что случится, но он знает одно.
Что бы ни случилось, он будет заботиться о ней. Всегда.
Он должен Рону это.
========== Глава 36. Джеймс. 6 марта ==========
Выпивка никогда особо не была лучшим для меня выходом.
Я ею наслаждался (естественно), но она никогда все эти годы не помогала мне принимать лучшие решения. Я вообще не так хорош в лучших решениях, с алкоголем или без: я до сих пор вытворяю всякое наитупейшее дерьмо. Ну и люди не врут, когда говорят, что алкоголь – это жидкая храбрость. Она точно заставляет вас делать вещи, на которые у вас обычно яиц не хватает, верно?
Например, ввалиться в квартиру своей бывшей и заявить ей, что вы ее еще любите.
Ага. Это я, кстати, идиот, что стоит у двери бывшей и громко в нее колотит, вдребезги пьяный.
Не знаю, почему я это делаю. Такое ощущение, будто я провел времени больше, напиваясь и колотя в эту дверь, чем все остальное в своей жизни. Как будто все время что-то случается и она все время на меня бесится. Поэтому я все время здесь, злой, как черт, и бью в ее дверь, требуя, чтобы она вышла и поговорила со мной. Но сейчас я не зол. Сейчас я пуст и совершенно безэмоционален.
Так почему я здесь?
Понятия не имею, честно. Но мало что имеет смысл, когда дело касается Кейт, поэтому, думаю, никто не удивлен. И она не самый справедливый человек, когда дело касается меня, но почему-то я все время возвращаюсь. Я даже не знаю, почему. Но это не имеет значения. Я здесь, и она открывает дверь и не кажется шокированной моим появлением.
И она не захлопывает дверь передо мной, по крайней мере это хорошо.
– Привет, – тихо говорю я и смотрю вниз. Не знаю, почему.