В поисках будущего
Шрифт:
– Посмотри на его волосы, – когда она говорит, ее голос звучит странно и отстраненно, и он бросает взгляд на нее, прежде чем снова посмотреть на него. – Это неправильно.
Он не замечал, но, когда он обращает внимание, он видит, что она права. Волосы Рона никогда не были так аккуратно уложены за всю его жизнь. Кто бы ни готовил тело, он позаботился, чтобы все было идеально и пристойно, и на нем это выглядит странно и чужеродно.
Он снова смотрит на Гермиону, которая внезапно выглядит совсем больной. Ее кожа стала из бледной какой-то сероватой. Он волнуется, не заболела
– Ты в порядке? – тихо спрашивает он, думая о том, как глупо звучит его вопрос, когда он произносит его вслух.
Она кивает и еще крепче хватается за стенку гроба. Но секунду спустя она останавливается и качает головой. Только один раз. И это говорит все, что ему нужно знать.
– Пойдем, присядем, – говорит он ей и протягивает руку, чтобы мягко отцепить ее руку. Она не борется с ним, но он не может не заметить, что она словно повисает мертвым грузом в его руках, когда он поворачивает ее. Она кажется бессознательной, и он неуверен, понимает ли она, где находится.
Он ведет ее к свободным стульям, но их останавливают новые посетители. Он удивлен, что Гермиона действительно понимает, что происходит, и она может достаточно держать себя в руках, чтобы ровно говорить с людьми, которые подходят к ней и выражают свои соболезнования. Она вежливо улыбается и обнимает каждого, благодаря за визит и поддержку. Это поражает его.
Он понимает, что она замечательно со всем справляется, когда отвлечена. Она не переставала двигаться с той минуты, как он сообщил ей новости, и у него чувство, что она знает, что, если остановится, она сорвется. Он не может не восхищаться ее силой, потому что она в этом куда лучше него. Он был полной развалиной и не хотел ничего больше, чем сесть и поплакать подольше.
Он видит, как входят Драко и Астория, но ничего не говорит. Два министерских сотрудника что-то громко говорят ему в ухо, и он пытается сосредоточиться на том, что они говорят, пока Гермиона кивает и произносит какие-то общие слова. Малфои идут к Роуз и Скорпиусу, и Гарри смотрит, как Роуз начинает рыдать, когда Астория обнимает ее. У Роуз весь день были перепады настроения, и он внимательно следил за ней, чтобы убедиться, что она в порядке. Она быстро переходит от смеха к слезам, но пока с ней было все настолько в порядке, насколько можно было.
Наконец они подходят туда, где все еще стоят Гарри и Гермиона. Перед ними несколько человек, и Гарри замечает ту секунду, когда Гермиона их видит. Она тут же немного напрягается, но продолжает вежливо говорить с парой, которая в данный момент выражает ей соболезнования. И, когда настает очередь Малфоев, Гарри удивлен, когда видит, как она надевает фальшивую улыбку.
Астория говорит за всех, конечно, и она сообщает, как сочувствует в их потере.
– Роуз очень для нас важна, – даже говорит она в какой-то момент, так сильно преувеличивая, что даже Гарри этому удивляется. Гермиона продолжает улыбаться и кивать, пока Астория говорит. Малфой стоит рядом и молчит, выглядя совершенно не в своей тарелке, как будто ему хотелось бы быть сейчас где угодно, только не здесь. Гарри не может его за это винить, что о многом
Наконец Астория затыкается и заканчивает свое высказывание, обнимая их обоих по очереди. Гарри как раз обнимал ее в ответ, когда наконец заговаривает Малфой. Его голос звучит напряженно и скованно, а лицо совершенно мрачно, когда он просто говорит Гермионе:
– Мне… жаль.
И Гермиона просто пусто смотрит на него с секунду, а потом качает головой.
– Я не могу, – объявляет она внезапно, а потом поворачивается и идет вон из комнаты, игнорируя людей, которые пытаются с ней заговорить.
Гарри смотрит, как она уходит, и в нем медленно нарастает паника. Он оборачивается к Малфою и полусердечно бормочет:
– Спасибо, – и идет за ней из комнаты. Она далеко впереди, поэтому он идет быстро, чтобы догнать ее. Он нагоняет ее как раз у поворота к лифтам. Министерство закрыто на время похорон, и коридор совершенно пуст. Она начинает вызывать лифт, и он хватает ее за руку как раз в этот момент.
– Я не могу, – снова объявляет она, оборачиваясь, чтобы посмотреть на него. Ее глаза широко раскрыты, и она почти в истерике.
– Я закончила. Я закончила, Гарри, – ровно говорит она. – Просто скажи им, я не знаю, что мне нехорошо или что-то вроде… Я больше не могу.
– Гермиона, просто успокойся, хорошо, – мягко говорит он, но она закатывает глаза и смеется громким невеселым смехом.
– Успокоиться? Ты серьезно? Меня так тошнит от этого! Меня тошнит говорить с людьми и делать вид, что мне не насрать! – из ее пучка выбилось несколько прядей волос, и она резко убирает их со своего лица. – Им наплевать! Драко Малфою к черту наплевать, Гарри!
– Знаю, знаю, – быстро говорит он, стараясь ее успокоить, хотя на самом деле он думает, что Драко Малфою не наплевать. За все те годы, что он его знает, он никогда не видел его настолько серьезным.
– И я просто устала, – продолжает она, едва останавливаясь, чтобы вздохнуть. – Я не хочу быть здесь!
– Гермиона… – он останавливается, потому что не знает, что сказать. Она близка к истерике, и он знает, что она сейчас сделает что-то радикальное.
– И какой смысл? – спрашивает она, снова закатывая глаза и всплескивая руками. – Это все, ведь так?
– Гермиона… – снова пытается он, но она не позволяет ему продолжить.
– Нет! Разве ты не видишь, что происходит? – сердито спрашивает она. Ее глаза теперь сверкают, и она дрожит. – Все кончено! Это все! – она по-настоящему рычит от бессилия и тяжело опирается о стену. Она несколько раз сжимает и разжимает кулаки, а потом бьет ими о камни позади себя. – Этот гребаный мерзавец меня бросил!
Он смотрит в обалделой тишине, как она зажмуривается и снова открывает глаза. Она поднимает руки и хватается за голову, разъяренно глядя вниз, на пол, ее дыхание громко и тяжело. Он спрашивает себя, с собой ли у нее палочка, и думает, насколько опасно для них обоих, если она у нее все же с собой. Она, кажется, не в себе, и он видит, насколько тяжело ей держать себя под контролем, по тому, как она громко дышит и подрагивает от сдерживаемых эмоций.