В поисках будущего
Шрифт:
– Хочешь здесь остаться? – наконец спрашиваю я, и он тут же выпрямляется и кивает. – Ладно. Я свяжусь с твоей мамой.
– Не говори ей, что я сказал, – тут же говорит он, и я вижу, что он боится от того, что выдал все свои секреты.
– Не скажу, – обещаю я. – Просто постарайся на нее не обижаться, ладно?
Лэндон кивает, поколебавшись, и я вижу, что это легче сказать, чем сделать. И все же, я уверен, теперь ему будет полегче, когда он сумел с этим с кем-то поделиться. Если это ему поможет, то это того стоит. Я просто не хочу, чтобы он в итоге ощущал ту же обиду, с
И я уверен, что у него закончилось бы куда хуже, чем у Роуз.
И они сейчас нужны друг другу больше, чем когда-либо.
========== Глава 59. Ал. 20 июня ==========
Это довольно странно, правда, – думать, что твои родители разводятся.
Я думал об этом раньше, полагаю, тогда, в Хогвартсе, когда они в первый раз чуть не сделали это. Кажется, я много тогда об этом думал. Но все стало лучше – или, по крайней мере, я думал, что стало. Так что услышать это было как снег на голову.
У меня было несколько недель, чтобы смириться со всем и осознать, но это все равно странно. Это ненормально, правда, и прежде всего потому, что мне даже не так уж и ужасно. Я имею в виду, мне не плевать: они мои родители. Но не то чтобы я был раздавлен. В общем-то, это какое-то облегчение. Не знаю, сколько бы я еще выдержал, что у них то все восхитительно, то они снова разбегаются. Не думаю, что они счастливы. Не знаю, были ли вообще. Полагаю, что были, наверное, когда мы были маленькими. Но последние несколько лет им просто было удобно, и они были любезны друг с другом, но я не назвал бы это любовью.
Не то чтобы я что-то знал о любви, конечно.
Как оказалось, я дерьмо во всем, что связано с отношениями и любовью. Полагаю, это еще одно, в чем я могу винить родителей, потому что они явно не особенно хорошо подавали нам пример. По крайней мере явно не тот, которому бы я последовал.
Элизабет меня бросила.
Формально я даже не знаю, можно ли бросить, если вы официально и не называли это отношениями. Но все же я считал ее своей девушкой, и, думаю, она считала меня своим парнем. Мы уже давно только друг с другом, пусть даже это и предполагалось большим секретом. Но три недели назад она пришла однажды утром после дежурства и сказала, что все кончено.
Я был удивлен увидеть ее в тот день, вообще-то. Я не ждал ее, и хотя обычно она заканчивает в одно и то же время каждое утро, мы обычно не видимся до обеда. Я только вставал и готовился ко дню, когда она неожиданно заявилась.
На самом деле я был рад ее видеть. Думаю, потому что я обычно всегда рад ее видеть. Она выглядела вымотанной, но все же улыбалась, когда пришла. И мы сели вместе за завтрак с тостами и яичницей. Все началось довольно нормально. Мы просто говорили об обычных вещах. Она рассказала мне историю о других аврорах с нашего курса и о том, как она заснула на дежурстве и ее чуть не уволили.
Все было нормально.
А потом она замолчала и положила вилку. Ей было неудобно, и я помню, как удивлялся, что происходит.
– Я больше не хочу этим заниматься.
Вот так она и сказала. Так прямо, как смогла. Ни с того ни с сего.
И я просто смотрел на нее.
Элизабет всегда была одной из самых красивых девушек, что я встречал. Когда мы были детьми, она была самой хорошенькой в классе. По крайней мере одной из самых хорошеньких. Когда мы выросли, она осталась красавицей. И она все еще такая. И я точно помню, как она выглядела, когда сказала это, – такой же красивой, как всегда, но еще с чем-то в ней, чем-то совсем другим.
– Это… – ее голос затих, пока она старалась подобрать в уме верные слова. – Я думаю, нам не стоит видеться.
Я просто продолжал на нее смотреть. Я имею в виду, а что я должен был сказать? Оглядываясь назад, я полагаю, что была куча всего, что я мог сказать, но у меня не было времени осознать что-либо из этого тогда. Или мои мозги просто перестали функционировать. Не знаю. В любом случае, я просто смотрел на нее, не моргая, и, думаю, она решила, что должна что-то объяснить.
– Ты мне действительно нравишься, – тихо сказала она, и я видел по взгляду ее глаз, что она нервничает и ей не уютно. – Но все это… Это просто чересчур.
– Чересчур что? – это было все, что я мог сказать, хотя, полагаю, это был резонный вопрос. В конце концов, ее объяснение было чересчур загадочным.
– У тебя слишком много всего за душой.
Ого.
Даже вспоминая об этом сейчас, это все еще звучит так же грубо, как тогда. Я был потрясен, конечно. Это случилось ни с того ни с сего, и все, что я мог, – в шоке смотреть на нее. Она почувствовала себя виноватой, полагаю, что пришла и сказала это. Так что она постаралась подсластить пилюлю.
– Это не твоя вина, – быстро сказала она. – Просто думаю… Не уверена, что ты готов сейчас к отношениям.
Отношения.
Забавно, что она даже назвала это так, учитывая, что до той минуты я и не был уверен, что у нас все так. Может быть, и она не была. Может быть, это было просто оправдание, чтобы бросить меня и чтобы это показалось менее жестоко, чем было на самом деле.
Так что, потому что я не знал, о чем она на хрен, мне пришлось спросить:
– И что именно за душой?
И тогда она одарила меня жалеющей улыбкой, которая обычно бывает у людей, когда они пытаются не быть снисходительными. Она правда выглядела так, будто ей было меня жаль, и могу сказать вам, это просто выводило из себя.
– Просто со всем, что произошло, – сказала она, и ее голос замолк. – С твоим дядей. И твои родители… Я просто думаю, что у тебя много всего сейчас на руках. Не знаю, нужна ли тебе еще одна помеха…
И вот и все.
Она бросила меня, потому что я был психически ненормален, спасибо родителям за то, что великолепно разъебали мою жизнь. И, ах, да, еще что из-за меня убили моего дядю. Иными словами, я псих, и она не хочет с этим разбираться. Вот что это было на самом деле, и она была просто мила, что не стала это озвучивать. После этого она ушла, и я ее с тех пор не видел.