В поисках будущего
Шрифт:
И конечно, это единственное, что видит Лэндон. Он не понимает, что его мать занимает самый высокий пост в стране. Не понимает, что у нее сотни и сотни обязанностей, которые нельзя передать кому-либо еще. Он просто видит, что ее нет, чтобы укрыть его одеялом или приготовить обед. И это тоже должно быть тяжело.
– Послушай, дружище, – говорю я, серьезно глядя на него, и у него наконец нет выбора, кроме как поднять глаза и встретить мой взгляд. – Она очень старается, чтобы все получилось, хорошо? Просто дай ей время.
Он вроде как расстреливает
– Я ее даже не вижу.
– Ты ее видишь…
– Я вижу бабушек с дедушкой чаще, чем ее, – дерзко говорит он и смотрит на меня так, словно вызывает меня с ним поспорить. Я не делаю этого, потому что он говорит правду. Я знаю, что его бабушки и дед занимают большую часть его дня.
– Моя мама работает все время, – тихо говорит он. – А мой папа не возвращается.
Я не знаю, что на это сказать. Тишина кухни словно громко кричит, и мы просто долго смотрим друг на друга. Что-то в его глазах словно просит меня сказать ему, что он ошибается. Это несколько отчаянный взгляд, но я не знаю, что с этим делать. Я не могу ему соврать, и поэтому я качаю головой.
И его сердитый взгляд переходит в полную хмурость.
Он отводит глаза и, кажется, совсем забросил еду. Его глаза бегают по стене за моей спиной с несколько секунд, а потом он наконец говорит:
– Не думаю, что это честно.
– Это нечестно, – соглашаюсь я. – Это дерьмо.
Я понимаю, конечно, что мне не следовало выражаться в присутствии семилетки, но Лэндон вроде не замечает. Он просто продолжает бесцельно скользить взглядом туда-сюда и с каждой секундой выглядит все печальнее. Это действительно ужасно вообще-то.
– Я не знаю, почему он умер, – бормочет он.
– Я тоже.
– Это нечестно, – снова говорит он и наконец смотрит мне в глаза. – И Роуз теперь уехала. И Хьюго уехал. И я даже не вижу маму, – он говорит это очень быстро, а потом прерывается на секунду. – И я очень скучаю по папе.
Я не знаю, что на это сказать. Наверное, это самое грустное, что я слышал в жизни, и я бы очень хотел, чтобы все это было неправдой. Я не думаю, что это честно, и мне ужасно его жаль, когда он снова отводит взгляд и смотрит на стол перед собой.
Но все же я могу сделать одну вещь и могу убедить его дать матери передышку.
– Твоя мама тоже очень по нему скучает…
Лэндон ничего не говорит сразу. Он продолжает смотреть на стол, и у меня ощущение, что он многое прятал в себе с тех пор, как умер его папа. Я не знаю, тот ли я человек, что должен с этим разбираться, но я здесь. А он, насколько я знаю, ничего такого никому другому не говорил. Может, он просто начинает мне доверять.
Кажется, будто проходит лет десять, пока он наконец поднимает глаза.
– Ей действительно грустно, – тихо говорит он. – И она много плачет.
Я не отвечаю на это сразу. Я не знаю, что сказать, на самом деле, потому что я никогда не видел ее плачущей, кроме тех дней сразу после похорон. Если она плачет, то у нее
И оказывается, так это и есть.
– Она прячется, когда плачет, – продолжает Лэндон, отвечая на незаданный вопрос. – Она думает, что я не слышу, но я слышу иногда.
Он выглядит печальным, стесненным и напуганным одновременно. Я знаю, что должен что-то сказать, потому что очевидно, что он в первый раз об этом заговаривает. Но что мне делать?
– Ей трудно, – говорю я, пытаясь что-нибудь сообразить. Это не то, что хочет слышать Лэндон, потому что он просто выжидающе смотрит на меня большими глазами, и я колеблюсь, пытаясь найти какой-нибудь смысл. – Она действительно старается, – честно говорю я, зная, что это правда. – Она не хочет быть такой занятой.
– Как ты думаешь, – медленно говорит Лэндон, – если бы мой папа вернулся… Мама была бы снова счастлива? И перестала бы плакать?
Я понятия не имею, что на это сказать. Лэндон говорит медленно и вымученно, и я вижу, что он, наверное, боится озвучить этот вопрос. Это действительно самое грустное, что я когда-либо слышал за всю жизнь.
– Лэндон, – говорю я ему, сделав глубокий вдох и пытаясь быть таким мягким, как смогу, – твой папа не вернется.
– Но если бы он мог, – говорит он, и его голос на этот раз тверже. Он напряженно смотрит на меня и кажется решительным, задавая вопрос, и у меня появляется ощущение, что он спланировал это и думал об этом долгие недели. – Как в сказке, которую я читал, когда был маленьким… Там был камень, и он мог возвращать людей назад. Людей, которые умерли.
Я просто смотрю на него. Он говорит о старой детской сказке о трех братьях. Это ужасно.
– Лэндон, это сказка, – я стараюсь не звучать сурово, но почти пугает, каким серьезным он выглядит. – Это просто выдумка. Нет камня, который мог бы вернуть людей после смерти.
– Но ты не можешь этого знать. Он может быть.
– Ничто не возвращает назад мертвых, – ровно говорю я. – И даже если бы это было возможно, люди в той сказке ведь не были счастливы, так?
Он хмурится и отворачивается. Знаю, что тут я его поймал. Вижу, он уже замечает огрехи в своем плане. Весь смысл той сказки был в том, что побег от смерти приносит лишь несчастье. И все равно от этого менее грустно это не становится.
– Я просто хочу, чтобы все снова стало нормальным, – тихо говорит он.
– В конце концов так и будет, – обещаю я. – Но прямо сейчас все странно. Так что дай маме передышку, хорошо? Потому что она действительно старается.
– Я хочу, чтобы вы с Роуз вернулись домой, – он громко вздыхает и кладет подбородок на стол, безразлично прикусывая губу.
– Хьюго вернется через несколько недель.
Он кивает, но ничего не говорит.
Я не знаю, что еще сказать или сделать, поэтому собираю его посуду и отправляю в мойку, где уже вымылось остальное. Лэндон просто сидит и ничего не говорит. Его ноги бесцельно болтаются туда-сюда под стулом.