В поисках будущего
Шрифт:
– Спасибо, – говорю я. – За все.
Она обнимает меня, и я спрашиваю себя, понимают ли ее дети, как им повезло. Кстати, о ее детях.
– Вы скажете Роуз, что мне жаль?
Тетя Гермиона отстраняется и держит меня на вытянутых руках.
– Во-первых, перестань просить прощения. Тебе не за что извиняться. А во-вторых, обещаю, Роуз вернется. Просто дай ей время.
Я стараюсь не слишком заметно хмуриться и киваю. Я не знаю, насколько она права, но думаю, что ничего больше не могу сделать.
Думаю, я не буду беспокоиться о том, что случится потом. Сосредоточусь на том, что есть сейчас. Мне многое надо решить, но я справлюсь, наверное.
Это все, что я могу.
==========
Новая квартира отца недалеко от моей. Всего пара улиц вверх, вообще-то, и минут двадцать ходьбы. Довольно странно, потому что я не привык, чтобы он был так близко. Когда он в прошлый раз временно переехал в Лондон, я нечасто его видел, потому что был еще в Хогвартсе. А когда я покончил со школой, срочно приобретенная квартира была пуста и готова для меня. Теперь, конечно, там живет Ал, так что она не была свободна для папиного переезда. Я имею в виду, наверное, он мог его вышвырнуть, если бы захотел, но, полагаю, он не до такой степени ублюдок.
Папа на самом деле пытается делать какие-то усилия, по крайней мере так кажется. Не уверен, насколько Ал принимает это, и могу гарантировать, что Лили сбежит в ту же секунду, как вернется домой. Но я пытаюсь принять это, как оно есть, и пытаюсь найти что-то хорошее. Ну, на самом деле мне достаточно плевать, чтобы не думать об этом самому, но Кейт неделями пилила меня, чтобы заставить со всем разобраться. Прощение, объявила она, есть ключ к счастью. Может она и права, не знаю. В конце концов, если бы она не простила меня за то, что я так часто был полным придурком, вряд ли мы оба с ней были сейчас счастливы. Тем более, она намного умнее меня, так что, наверное, знает, о чем говорит.
Ее нет уже чуть больше недели, и поверьте, это не весело. Это странно, потому что мы не женаты уже годы, и всего несколько месяцев назад я жил один и был этим совершенно доволен. Но теперь это просто одиноко. И довольно угнетающе. Я вроде как просыпаюсь, иду на квиддич, возвращаюсь домой, ничего не делаю. Это очень скучно. Я не привык скучать. Если нечего было делать дома, я обычно ходил на вечеринки. Но я даже не хочу больше этого делать. И я действительно скучаю и не только потому, что она позволяла мне трахать ее три раза в день (а иногда и больше). Я скучаю по ней, потому что она просто все. Но она все время мне пишет, каждый день, и ей очень весело, и она обожает каждую секунду своей учебы. Я вижу по письмам, что она счастлива и воодушевлена, и все такое, на что я надеюсь. И это всего на шесть месяцев.
Шесть месяцев – это охрененно долго.
Но пока я пытаюсь воспользоваться ее советом и помириться. И помогает то, что отцу нужно много помощи с переездом в новую квартиру, и это дает мне повод прийти туда без всей этой суперсентиментальной чепухи. Если честно, он мог бы сделать все куда проще, воспользуйся магией, но, кажется, он все собирается делать по-маггловски. Полагаю, частично это такая терапевтическая штука (у него есть привычка делать все так, когда надо о чем-то подумать). Частично это потому, чтобы я пришел помочь. Мы оба знаем, что на самом деле ему не нужна помощь, но об этом не говорим.
Его новая квартира довольно приятная. Она немного меньше моей, но здание такого же высокого класса. Это один из этих полностью переоборудованных старых домов, что торчат повсюду, и если бы я искал новое жилье (чем я и должен бы заниматься, но нет), я бы заглянул именно в такое. Ну а так, здесь живет мой отец, так что я не хочу, чтобы он жил по соседству. Предпочитаю, чтобы нас разделяли несколько улиц. И так достаточно близко для моего же
Мы работаем над устройством кухни уже три дня. Ну, теперь вам, наверное, интересно, что именно в кухне может занять три дня установки, пусть и маггловским способом. Ну, ответ прост. Мы оба хреновы и понятия не имеем, что мы делаем. Я даже не знаю, для чего нужна половина всего этого дерьма там, и папа не понимает тоже. Так что все коробки с надписью «кухонная утварь» просто распакованы, и все вещи распиханы по свободным местам. У меня есть предчувствие, что, когда мы закончим, придет тетя Гермиона и выкинет половину всего этого дерьма, а вторую половину расставит как надо. На самом деле, я уверен, что папа на это рассчитывает, поэтому он не особенно старается разобраться. Я полагаю, он несколько зависим от нее во многих таких вещах, наверное, со времен школы, когда он спокойно мог писать всякую херню в своей домашней работе, зная, что она заглянет и все исправит. Она точно намного умнее его.
– Это похоже на что-то из камеры пыток, – я достаю тяжелую серебряную штуку из коробки и протягиваю ее. У нее какое-то острое лезвие, и, похоже, им надо что-то продавливать.
– По-моему, это открывалка для консервов. Или для бутылок, или что-то вроде, – папа протягивает руку и берет ее, чтобы положить рядом с блендером. – Может однажды понадобится.
Не могу себе представить такой день, когда отцу так отчаянно понадобится открыть банку, или бутылку, или что там, что он не сможет сделать это простым взмахом палочки. Он тоже не может, но мы оба развлечены таким предположением и возвращаемся к распаковке. Полки становятся все заполненнее и заполненнее, зато мне кажется, что в шкафу и холодильнике ничего нет. На этой кухне полно утвари и нет еды. Потрясающе.
– Как поживает Кейт? – спрашивает он, ныряя под раковину в поисках чего-то там.
– Лучше меня, уверен, – лениво говорю я, прислоняясь к столу и сдерживая зевок.
– Почему? Что не так с тобой?
Я пожимаю плечом:
– Мне скучно.
– Ну, тут тебе полно работы, – говорит он, выпрямляясь и поправляя очки на носу. – И уверен, Кейт достаточно напрягается с учебой. Она же не на каникулах.
Хотел бы я, чтобы она была на каникулах. Чтобы мы оба были. Воспоминания о Греции и чистом счастье без приглашения врываются в мою голову, и мне приходится сконцентрироваться на коробке, которую я распаковываю, чтобы заметно не отреагировать на воспоминания. Боже, эта девчонка потрясающая…
– Знаешь, – говорит папа, то ли не замечая моего отвлечения, то ли решая не комментировать это. – Я нашел кое-что, что хотел бы отдать тебе, когда разбирал свои вещи.
Это довольно удивительно. Сегодня ведь не мой день рождения и все такое, а у отца нет привычки делать мне неожиданные подарки. Я просто приподнимаю бровь, но иду за ним, когда он машет мне. Его спальня в задней части квартиры, и когда мы входим, я вижу, что тут помощи понадобится даже больше, чем со сверхзагруженной кухней. Его спальня выглядит просто печальной. Она совершенно голая, кроме кровати и шкафа ничего нет. Никаких украшений. Как будто что-то из психбольницы или вроде того.
Но папа, вроде бы, этого не замечает, идет прямо к шкафу и открывает его. Роется в нескольких слоях каких-то покрывал и наконец выуживает что-то похожее на одеяло. Он несколько секунд смотрит на это, потом оборачивается и протягивает мне.
– Одеяло? – спрашиваю я, совершенно растерянный. – Хм, спасибо?
Папа по-настоящему закатывает глаза, что довольно забавно, потому что он не из тех, кто закатывает глаза.
– Это не одеяло, – просто говорит он и забирает его из моих рук, чтобы развернуть. – Это мантия.