В поисках будущего
Шрифт:
Он наконец отделывается от них и уходит поговорить с бабушкой и дедушкой. Это срабатывает, потому что даже шлюхи не потащились бы за кем-нибудь, чтобы поговорить с его бабулей. Но, конечно, маленькие шлюшки не исчезают немедленно, и я полном шоке смотрю, как до них доходит, что Джеймс Поттер не единственный квиддичный профессионал в их поле зрения.
– О господи, Скорпиус Малфой! – визжит маленькая сучка, которую, кажется, зовут Натали.
Она и остальные ее подружки налетают на Скорпиуса, прежде чем он вообще понимает, что происходит. Они все немедленно начинают болтать, и он выглядит намного более
Я ревнива. Я ревнива и не стыжусь в этом признаться. Меня совершенно с ума сводит, когда другие девчонки с ним даже заговаривают, и меня это очень, очень злит. У меня тот еще характер, когда меня провоцируют, и лучший способ меня спровоцировать – это начать флиртовать с моим парнем у меня на глазах. У этих девчонок есть десять секунд, прежде чем я прокляну каждую из них прямо здесь, на глазах господа, моей бабушки и всего Большого Зала.
– Слушай, не распишешься у меня на груди?
Простите, что? Та девчонка, которая первой провизжала его имя, действительно начала расстегивать мантию, и я реагирую, не думая дважды.
– Черта с два! – выкрикиваю я, вставая как раз между ними. Скорпиус отшатывается, словно боится, что я сейчас заклинанием оторву ему яйца или что-то вроде. Конечно, я не буду этого делать, потому что хочу, чтобы у меня однажды появились хорошенькие блондинистые детки, но другого самоконтроля я пообещать не могу, так что лучше уж ему отойти, пока может. – Тебе лучше проваливать отсюда нахер, – рычу я на девчонку (Натали ее зовут? Не помню… да и неважно). – Я почти потеряла терпение.
Она закатывает глаза, но, думаю, она достаточно умная, чтобы не выделываться тут со мной. Может, я и не помню ее имя, но уверена, она меня помнит. И если она все правильно вспомнила, то поймет, что я не из тех, кого она захочет узнать с плохой стороны.
– Лили, разберись с этим, – кричу я, хватая ее за локоть и подтягивая к группе девчонок, которые, как я полагаю, когда-то были ее подругами. – Прежде чем я им всем заклятьем их гребаные носы не поотрывала, – я понижаю голос, потому что не очень хочу, чтобы моя мать слышала, как я на глазах у публики угрожаю кому-то насилием.
Лили оглядывает девчонок, и некоторые из них ухмыляются ей в ответ. Она с секунду ждет, а потом разворачивается ко мне со скучным выражением лица.
– Сделай это.
На несколько секунд повисает шокированная тишина, прежде чем встревает Скорпиус и спасает этот день или спасает меня от ареста мамиными же телохранителями.
– Хочешь уйти отсюда? – спрашивает он, хватая меня за локоть так же, как я хватала Лили. – Мы можем встретиться с остальными потом, – говорит он, отвечая на незаданный вопрос. Он знает, что у меня только пара дней, прежде чем мне придется вернуться в академию, и что у меня есть обязанность провести часть этого времени с семьей. Но он так же знает, что я действительно хочу исчезнуть вместе с ним и забыть о том, что что-то еще существует.
Ему
В деревне немного оживленно со всем этим выпуском и субботней толкотней, но, когда Скорпиус решает, что нам следует зайти в «Три Метлы» и выпить, у нас нет особых проблем с тем, чтобы найти столик. На самом деле мы даже можем занять небольшую кабинку в углу, достаточно уединенную, чтобы заставить меня забыть обо всем остальном. Мы заказываем выпивку, а потом Скорпиус начинает речь в свою защиту.
– Мне не были интересны ее сиськи, – твердо говорит он, начиная с того, что, уверена, считает самым важным моментом. Я едва не смеюсь из-за выражения его лица, но пытаюсь сердиться на пару минут побольше. – Но я более чем заинтересован в твоих.
И я проваливаюсь в своей попытке не смеяться.
Скорпиус прерывает мое хихиканье медленным поцелуем, который начинается с того, что его рука играет с моими волосами, а заканчивается бесцеремонным перемещением руки на упомянутую грудь. Он немного отстраняется и смотрит на меня. Я приподнимаю брови и даю ему понять, что он не будет лапать меня посреди паба. Неважно, как сильно я хочу, чтобы он облапал меня посреди паба. Он отсаживается и с сожалением кладет руки себе на колени.
– Извини, – бормочет он, и в его голосе не слышно никакого сожаления. – Но это было так, на хрен, долго.
Он прав, конечно. Это было так, на хрен, долго. Наверное, поэтому нам понадобилось по крайней мере три раза по-быстрому это сделать, прежде чем мы ушли из его дома. И, наверное, будет еще два раза сегодня ночью, я бы на это поставила, если бы делать на такое ставки не было аморально.
– Всего еще один год, – напоминаю я ему. Еще один год. Ого. Это может быть как лет десять. Но все же я пытаюсь быть оптимисткой. – Можешь поверить, что прошло уже два года, как мы выпустились? – спрашиваю я, думая, как безумно звучит это вслух.
Совершенно не чувствуется, что прошло уже два года с тех пор, как мы были в Хогвартсе. Время тянется так медленно, когда все, что я могу делать, это сидеть и скучать по Скорпиусу, что, можете мне поверить, я и делала большую часть этих двух лет. Но, оглядываясь назад, кажется, что эти годы просто пролетели. Это безумие, правда. Кажется, что только на прошлой неделе мы прятались за занавесями в Большом Зале после церемонии выпуска и обговаривали планы на совместное лето (тайное, конечно, потому что никто из наших родителей тогда не одобрял нас вдвоем). Теперь нам вовсе не надо прятаться, и это даже немного грустно. Но в то же время и замечательно.
– Я как раз думал об этом там, в школе, – соглашается Скорпиус, делая большой и медленный глоток из бокала, что появляется перед ним. – Странно, а?
Я киваю, попивая свой напиток еще медленнее, чем он.
–Где ты думал, мы будем через эти два года тогда?
Он честно обдумывает вопрос, а я жду и стараюсь не смеяться над ним. Он выглядит таким серьезным, что я действительно ожидаю от него настоящего обдуманного сентиментального ответа. Так что я несколько удивляюсь, когда он говорит: