В поисках будущего

loveadubdub

И когда мы заканчиваем есть, мы несем тарелки на кухню и моем их там по-магловски. Не уверен, почему она считает, что чистить и убирать надо без помощи магии, но оказывается, она не верит, что другими способами это будет сделано эффективно. Но я не жалуюсь, потому что так я могу подольше с ней поболтать и послушать ее.

И это дает мне великолепную возможность начать заводить ее прямо на кухне.

Сначала она пытается выглядеть раздраженной, когда я обнимаю ее за талию и целую в шею. Она приподнимает плечо и поворачивает голову, что, наверное, должно быть чем-то вроде препятствия. Но, конечно, это не работает, потому что я лишь немного ее щекочу, и она взвизгивает

и роняет в раковину тарелку, чтобы развернуться и начать защищаться. Она прикусывает губу, стараясь сдержать смех, но это бесполезно: все, что нужно – лишь еще раз ее пощекотать, и она тут же тает.

Я пользуюсь этой возможностью и целую ее, долго и глубоко. Она не пытается сопротивляться, и ее покрытые мыльной пеной руки оказываются в моих все еще мокрых волосах, когда она целует меня в ответ. Она даже и не замечает, когда я приподнимаю ее за талию и без усилий сажаю на стол. Она почти ничего не весит, поэтому поднимать ее так же легко, как пушинку. Теперь мы одного роста, она даже на пару сантиметров повыше. Она наклоняется вперед, хватает меня обеими руками и крепко целует. Этот напряженный поцелуй быстро расслабляется, и через несколько секунд уже тяжело сказать, где начинаются губы одного и заканчивается язык другого. Это один из тех потрясающих, неконтролируемых поцелуев, и ты просто знаешь, что он закончится диким, страстным, неконтролируемым сексом.

Где-то в это время я умудряюсь расстегнуть ее куртку и стянуть ее с ее рук. Она, как оказалось, не хочет от меня отрываться, потому что в ту же секунду, как ее руки освобождаются, она хватается за меня и целует так, будто от этого зависит ее жизнь. Обожаю ее за это. Обожаю то, как она во все вкладывается. В ней будто нет ничего скучного, потому что она все делает на полную катушку. Она едва отнимает свои губы от моих, когда я стягиваю с нее футболку и бросаю ее на пол позади меня.

Еще несколько минут она продолжает меня целовать, а мои руки блуждают по ее телу, к талии и обнаженному животу. Наконец она отстраняется, чтобы улыбнуться мне самой дерзкой из улыбок, прежде чем немного передвинуться на столе. Потом она хватает меня за шею и снова притягивает к себе. Несколько неудобная позиция: мне приходится сохранять равновесие на своих руках по обеим сторонам от нее, пока мы продолжаем целоваться. Ее руки не стоят на месте, теперь они блуждают по моему телу. Она тянет мою рубашку на спине, вытягивая ее одной рукой наверх, а второй рукой скользит по моей спине вниз, за пояс джинсов.

Наконец нам надо вздохнуть, так что мы прекращаем поцелуй ровно настолько, чтобы я смог воспользоваться возможностью обратить внимание на ее обнаженную шею. Ее слабая точка как раз под левым ухом, и я хорошо это знаю. Я скольжу по ней языком, прежде чем поцеловать ее там. Это с ума ее сводит, конечно же, и она падает спиной на дверцу шкафа, раскрываясь для меня еще больше. Я придвигаюсь ближе, и ее ноги по сторонам от моих бедер, притягивают меня ближе, так что мне уже не нужно балансировать на руках, и я могу ими пользоваться. И я придерживаю ее ими, держу ее за спину, притягивая так, чтобы я имел лучший доступ к ее шее и телу.

У нее потрясающее тело, которое хочется целовать. Она из тех девушек, которых следует покрывать поцелуями, потому что иначе будет недостаточно. Я немного кусаю ее под ухом и продвигаюсь вниз по шее. И тогда она издает тихий короткий стон, который полностью сводит меня с ума. Я опускаюсь ниже, к ее неоново-желтому бюстгальтеру, который на ней сейчас, и еще ниже, к ее животу. У нее совершенный плоский живот, совершенно естественно плоский и гладкий, без всяких диет и упражнений. Короткие легкие поцелуи,

как раз как ей нравится. И это так, ей это нравится. Я знаю, потому что ее руки хватают меня за шею, и она нежно отрывает мою голову от своего тела и возвращает к своим губам.

И тогда она меня целует, нежно и невинно, и мне хочется схватить ее и увезти, и жениться на ней на каком-нибудь частном острове. Ну, может быть, не так радикально, но вы поняли. У ее губ все еще легкий вкус вина, и они двигаются под моими губами совершенно естественным образом, что неудивительно, учитывая, что мы практиковались большую часть своей юности.

Есть это в Кейт. Не то чтобы она просто шикарная девчонка. На свете полно шикарных женщин… Но Кейт, в ней есть что-то большее. Мы друг друга знаем. Мы знаем друг друга лучше, чем кто-либо еще. И вот почему я знаю, что она не может любить этого французского ублюдка. Он не знает ее так, как я. Она не знает его так, как знает меня. Так что не может быть, чтобы это хоть в половину столько же значило.

И я срываюсь на просьбу.

– Кейти… – шепчу я ее имя ей в губы, и она отстраняется, чтобы посмотреть на меня. Она выглядит немного ошеломленной, вопросительно приподнимая брови. – Брось его, – я склоняюсь к ней и снова целую ее, медленно и со значением, чтобы она поняла, насколько я серьезен. – Пожалуйста… Брось его и будь со мной…

– Джеймс, – она не может вздохнуть, но я не даю ей закончить. Я просто хочу ее снова поцеловать, и я ее целую. Мои руки скользят по ее спине и шее.

– Ты его не любишь, – тихо говорю я ей, скользя губами по уголку ее рта и вниз по подбородку, как раз туда, где я держу свои руки. – Я знаю, что не любишь… Но я тебя люблю…

– Джеймс… – пытается она, но я снова прерываю ее поцелуем. Я не хочу слышать, как она скажет мне, что я ее не люблю или что я лгу. Я слышал от нее это уже много раз, и я не знаю, сколько еще выдержу.

– Просто брось его, ладно? – тихо прошу я. – Ты тоже это чувствуешь, я знаю.. Мы должны быть вместе, Кейти… – она всегда была беспомощна против этого «Кейти». Она не может удержаться. – Ты и я.

В этот раз она начинает поцелуй, хватает меня и тесно прижимает свои губы к моим. Я чувствую по ее губам, что она тоже знает и понимает это. Она знает, что мы должны быть вместе. Что так всегда должно было быть.

– Я дам тебе все, – обещаю я, но только шепотом, потому что мне едва хватает воздуха на разговор. – Все… Все, что угодно, в мире, что захочешь, все для тебя, – я провожу губами по ее уху. – Просто брось его. Пожалуйста.

– Джеймс, – она тоже шепчет. Она кладет руки мне на плечи и отстраняется, чтобы взглянуть на меня. Она смотрит на меня, и ее взгляд скользит по мне, прежде чем снова вернуться к моим глазам. – Я должна тебе что-то сказать, – она выглядит до смерти напуганной, и на секунду или две я, как идиот, думаю, что она скажет, что тоже любит меня.

Но, конечно, она этого не делает.

Она говорит то, чего я совершенно не ожидаю.

– У меня нет жениха.

После этого повисает тишина, и я просто смотрю на нее. Я не знаю, о чем, нахер, она говорит, и, судя по ее виду, она понятия не имеет, что делать дальше после этого заявления. Наверное, потому, что это самое нелепое, что она когда-либо говорила.

И я просто качаю головой:

– … Не понял?

– Я… – она хмурится и отворачивается. Мне внезапно становится нехорошо. – Я… Мы расстались… – она оборачивается ко мне, и я вижу, что она начинает сожалеть, что вообще открыла рот, потому что я вижу начинающийся испуг в ее беспокойных глазах. – Поэтому я вернулась в Англию… - заканчивает она еще тише, чем начинала.