В поисках рая. Экспедиция «Кон-Тики»
Шрифт:
Это было много дней спустя. Корабль губернатора ушел. Зато пришла шхуна. Минуло полтора месяца с тех пор, как мы на шлюпке Вилли сражались с океаном. Ноги совсем зажили, и, когда шхуна вновь подняла якорь, мы стояли на ее корме, прощаясь с островом. По пути на Таити нас опять высадят на Фату-Хиве. Мы решили сделать еще одну, последнюю попытку. Заберемся подальше в глубь, чтобы совсем отделиться от местных жителей.
Паруса наполнились ветром, и мы в последний раз увидели долину Атуона. На мысу стояло несколько стен — все, что осталось от лепрозория. Его сожгли. Якобы для того, чтобы убить бациллы и предотвратить распространение заразы. А больных
Над синей гладью летел благословенный свежий пассат. Шхуна обогнула мыс и вышла в открытое море. На борту был опасный преступник, которого везли на Таити, жертва табу — или болезненного воображения.
Это случилось в соседней долине, населенной горсткой людей. Двое из них перебрались сюда с Таити, искали свободную землю, чтобы выращивать орехи и заготовлять копру. А в той долине стояло могучее дерево, на которое было наложено табу. Но парни с Таити ничего не боялись. Они заглянули в дупло запретного дерева и увидели там три черепа. Огромные черепа, они таких никогда не встречали. Тотчас в таитянах заговорила коммерческая жилка: ага, есть что предложить богатым туристам! И находку спрятали в чемодан, чтобы потом переправить на Таити. Но когда наступила ночь, черепа начали жаловаться (так рассказывали островитяне). Один из двух друзей решил положить их обратно в дупло, второй не соглашался. Тут в чемодане начались такие охи и причитания, что в соседних хижинах проснулись люди и пришли выяснить, в чем дело.
Причитания не прекращались. Вдруг на того, который отказался нести находку обратно, напало безумие. Он выхватил нож и бросился на товарища. После жаркой схватки безумца скрутили и доставили на Атуону. И вот теперь его везут в тюрьму на Таити.
А черепа положили обратно в дупло.
Печальная судьба постигла Маркизский архипелаг. Белые успели натворить здесь немало, прежде чем оставили его в покое. Возделанные поля, расчищенные земли превратились в пустыни и покрылись зарослями. Так было на крупнейших островах, об этом мы знали давно. Сегодня нам предстояло увидеть, как пышные леса и тучные пастбища превратились в каменистую пустыню: такова судьба самых маленьких островков. Если на больших островах еще остались жители, то маленькие совсем обезлюдели. Когда-то и они были обитаемы, об этом говорят хотя бы старые каменные сооружения. Но люди исчезли. Зато отлично чувствовали себя завезенные белыми домашние животные. Здесь хищников нет, так что ослы, коровы, козы, овцы и свиньи размножались с невиданной быстротой. Некому было истреблять их потомство. Огромные стада паслись на островах. Когда исчезла трава и листва, они принялись за ростки и корни деревьев, стали глодать кору. А потом скот начал погибать от бескормицы…
Мы подошли к Мотане — гористому островку, который видели по пути на Хива-Оа. Здесь шхуна должна была пополнить свои запасы продовольствия.
Несколько полинезийцев принялись бить острогой разноцветных рыб, а мы направились в глубь необитаемого островка.
Берег крутой, скалистый; тропа идет в гору по сухому белому склону, сложенному галькой и песком. Тут и там торчат жалкие кусты с грубыми жесткими листьями. Другой растительности нет. Солнце обжигает почву, которая больше не защищена густыми кронами деревьев. Пересохшие русла занесены песком. О прибрежные скалы разбиваются соленые океанские валы, от вида которых только усиливается жажда.
Всюду валялись иссушенные солнцем бараньи скелеты, кривые рога, черепа… Кажется, весь остров сплошь устлан ими. Галька, сухой кустарник и кости. В кустах, звонко кукарекая, сидели дикие петухи.
Отойдя от берега, мы увидели овец с ягнятами. Испуганные животные
Было еще светло, когда мы покинули остров белых скелетов, сухая почва которого никогда уже не покроется зеленью.
Теперь — на Фату-Хиву. Легкая качка быстро убаюкала нас.
Долина Омоа встретила нас свинцовыми тучами. Все это время на Фату-Хиве лил дождь. В лесу — сырость, грибной запах. Комарье и мошкара свирепствовали, как никогда. Ничего, мы ведь не думали долго задерживаться в Омоа.
Одевшись так, чтобы не бояться ни комаров, ни грязи, мы зашагали к нашему участку, узнавая по пути каждое дерево, каждый утес, каждый изгиб речушки. Мы успели полюбить эту долину. Память хранила первые, счастливые дни. Но это было, а теперь…
Сопровождаемые тучей комаров, с трудом ступая по размытой тропе, мы наконец подошли к платформе, на которой стояла бамбуковая хижина. Где же она? Наше жилье исчезло за высокой травой, кустарником и бананами. Просто удивительно, как сильно они выросли. Мы не верили своим глазам. Столбы, подпиравшие кухонный навес, проросли, на ветвях зеленели листья. Бамбуковые стены хижины истлели. Рука проходила сквозь них, как сквозь бумагу. Крыша распалась. Кругом сновали тысяченожки и пауки. Внутри все покрывала белая пыль.
Без нас никто не входил в дом. Мы собрали свое имущество и спрятали его в пещере в лесу; туда же перенесли древние черепа. Неудобно, если островитяне, когда хижина совсем развалится, найдут под нашей кроватью останки своих предков.
В эту ночь мы спали на дворе, на куче листьев, укрывшись противомоскитной сеткой.
На следующий день мы вместе с нашим другом Тиоти составили план дальнейших действий.
Тиоти был таким же весельчаком, как прежде, хотя одна его нога превратилась в бесформенный ком. Еще одна жертва самого распространенного недуга на острове — слоновой болезни…
Итак, мы покидаем долину Омоа. Решили бежать из дождевого леса, от назойливых насекомых. От болезней и вымирающих островитян. Мы задумали перебраться на участок Теи Тетуа — почтенного старца, потомка одного из древнейших местных родов.
Вдоль острова, разделяя восток и запад, протянулась могучая цепь гор Тауаохо и Намана. Мы познакомились с западной частью, пышными дождевыми лесами Омоа и Ханававе. Здесь сосредоточено местное население, сюда изредка заходят суда.
Восточная половина Фату-Хивы скрыта от всего мира. Огорожена крутыми хребтами и буйным океаном, который гонит сюда свои валы от далеких берегов Американского материка. Долины здесь разделены неприступными горами. Климат суше; можно подумать, что неугомонный пассат оттесняет тучи через хребты на запад.
Все население восточной части острова вымерло. Лишь в долине Уиа еще остались люди. Здесь жил старик Теи Тетуа вместе со своей приемной дочерью.
Некогда Теи Тетуа был вождем четырех племен, но он пережил всех своих подданных, а также двенадцать жен. Тиоти называл его последним представителем прошлого. В самом деле, Теи Тетуа — последний из тех, кто ел человеческое мясо.
Уиа — единственная из восточных долин, в которую можно проникнуть через горы. Правда, путь в нее нелегок. В ней-то мы и задумали теперь поселиться. Познакомимся с потомком древних, которого не изменили новые времена, хранителем традиций своего народа. Нынешние презрительно называют его «дикарем», а он, быть может, гораздо лучше их.