В Поисках Роста

Истерли Уильям

Более того, как уже давно было подмечено, предоставление помощи на ос­новании концепции дефицита финансирования создает неверные стимулы у реципиентов. Размер дефицита и объем получаемой помощи тем больше, чем меньше объем собственных сбережений реципиента. Это создает у него сти­мул не использовать собственные ресурсы для развития.

Если снова обратиться к истории Ганы, мы увидим, что она сейчас так же бед­на, как и сорок три года назад, в момент обретения независимости. Дело в том, что росту способствует только такая помощь, которая предоставляется странам, создающим верную систему стимулов для сбережений и роста. Мы рассмотрим эту тему подробнее в третьем разделе. Основания для сдержанного оптимизма дает тот факт, что с момента начала реформ (и новых донорских вливаний) по­сле прохождения экономикой страны

самой низкой точки в 1983 г., в Гане на­чался процесс оздоровления экономики: подушевой доход здесь растет на 2 % ежегодно.

Несмотря на множество разбитых надежд, уверенность в том, что строи­тельство фабрик и машин способно привести к росту, оказалась удивительно прочной. В следующей главе мы увидим, как более гибкая версия «машинного фетиша» будет предлагаться в качестве универсального средства для достиже­ния роста.

Интермеццо. Пармила

Жительнице Индии Пармиле чуть более тридцати. Она овдовела год назад. Муж умер после долгой болезни, оставив ее с семилетним сыном и трехлетней дочкой на руках. Чтобы заплатить за лечение мужа, ей пришлось продать зем­лю, которой он владел. Теперь Пармила едва сводит концы с концами.

Пармила родилась в деревне Хаирплан, округ Сингхбум. Она из зажиточной семьи, но нищета заставила ее забыть о собственном происхождении и браться за любую работу. Она продает хворост, работает на очисткериса и наместных стройках. Хворост Пармила собирает в окрестных лесах, сама сушит его, потом дважды в неделю идет с вязанками восемь километров пешком на рынок в Джам­шедпур. Очисткой риса на фермах ей удается перебиться в месяцы Аграхаян и Поуш (с середины ноября до середины января). За день Пармила очищает 36 ки­лограммов риса — для этого нужно работать девять часов. В качестве платы она получает одну двенадцатую от дневной выработки. Таким образом, трудясь по две недели вмесяц, она зарабатывает примерно 90 килограммов риса. Втроем с детьми они съедают около килограмма в день, так что запаса хватает почти на три месяца. Еще десять дней в месяц Пармила проводит на стройке. За эту работу ей платят 25 рупий в день — меньше половины минимальной оплаты труда, установленной законом. Но в сезон дождей, который тянется четыре ме­сяца, нет и такой работы.

Ни собственная, ни мужнина родня Пармиле не помогает. Однако несмотря на нищету она не теряет надежды на лучшую долю для детей. И сын, и дочь хо­дят в местную деревенскую школу. Когда они подрастут, Пармила собирается отдать их в среднюю школу. Чтобы скопить на это денег, она хочет заняться производством воздушного риса.

У Пармилы обостренное чувство собственного достоинства. И она не хочет, чтобы к ней относились с жалостью. «Даже во времена самых тяжких кризисов я не отчаиваюсь и не сдаюсь. Мой Бог никогда не отступался от меня», —уверенно говорит Пармила [1].

Глава 3 Сюрприз Солоу: инвестиции не приводят к росту

Политики везде одинаковы. Обещают пост­роить мосты даже там, где нет рек.

Н.С. Хрущев

Лауреат Нобелевской премии Роберт Солоу изложил свою теорию роста в серии статей 1956-1957 гг. Его вывод удивил и продолжает удивлять многих по сей день: инвестиции в физический капитал не могут служить источником роста в долгосрочной перспективе. Солоу утверждал, что единственный источник роста в долгосрочной перспективе — технический прогресс. В статье 1957 г. он подсчитал: темпы экономического роста на одного рабочего в США в течение первой половины XX века на семь восьмых объясняются именно техническим прогрессом.

Хотя экономисты применяли и до сих пор применяют модель роста Солоу к бедным странам, многие не согласны с его позицией. Специалисты-практики по развитию постепенно отказались от модели Харрода — Домара с ее пропор­циональным соотношением инвестиций и роста в краткосрочной перспекти­ве, но продолжали верить в то, что инвестиции являются главным фактором роста в долгосрочной перспективе.

Убежденность

в том, что увеличение объема физического капитала является фундаментальным фактором роста, экономисты называют капитальным фун­даментализмом. Но насколько он оправдан? Об этом в академической литерату­ре ведутся жаркие споры; в следующей главе мы увидим, что происходит, когда в понятие «капитал» включается также человеческий капитал — профессиональ­ные навыки и образование. А в этой главе покажем, что капитальный фунда­ментализм не совместим с принципом «люди реагируют на стимулы». Однако в международных финансовых организациях мало кто сомневается в капитальном фундаментализме. Листая недавние доклады различных МФО, можно встретить утверждения такого рода: «Опыт приспособления стран Африки, расположен­ных южнее Сахары, к рыночным условиям показал, что для достижения реаль­ного прироста ВВП на душу населения ключевым фактором является увеличе­ние частных сбережений и инвестиций» (Международный валютный фонд, 1996) [ 1 ]. Латинская Америка тоже должна преодолеть «сложности поддержания инвес­тиций на уровне, необходимом для непрерывного роста объема выпуска» (Меж­американский банк развития, 1995) [2]. На Среднем Востоке «повышение эф­фективности инвестиций — как в человеческий, так и в физический капитал — важный фактор, определяющий возможности роста в регионе» (МВФ, 1996) [3]. В Восточной Азии «накопление производственных активов является основой эко­номического роста» (Всемирный банк, 1993) [4]. Если у вас еще остались сомне­ния, следует учесть, что «дополнительные инвестиции — это ответ или часть от­вета на большинство проблем в области экономической и социальной полити­ки» (ООН, 1996) [5].

И тем не менее традиционное убеждение, что инвестиции в здания, соору­жения и оборудование играют роль ключевого фактора в долгосрочном разви­тии, — еще одна мнимая панацея.

Сюрприз Солоу

Чтобы понять, как Солоу пришел к своему неожиданному выводу о том, что инвестиции не могут быть источником роста, давайте обратимся к перво­источнику — его статьям 1956-го и 1957 г. Ход его рассуждений состоял в сле­дующем. Чем больше людей и машин занято в экономике, тем больше в дан­ной экономике объем производства. При увеличении объема инвестиций в но­вые машины и с увеличением числа рабочих объем производства со временем будет расти.

Под словом «рост» имеется в виду повышение уровня жизни каждого чело­века. Единственный способ достичь более высокого среднего уровня жизни — сделать так, чтобы каждый из нас производил больший объем товаров. То есть показатель, который нам наиболее важен, — это объем производства на одно­го рабочего, или производительность труда.

Итак, надо, чтобы объем производства на одного рабочего повышался, а на производство влияют только два фактора: средства производства и рабочая си­ла. Поэтому может показаться, что для повышения производительности труда необходимо число машин увеличивать быстрее, чем увеличивается количес­тво рабочих. Иными словами, может показаться, что возможность повышения производительности труда заключается в увеличении количества машин на од­ного рабочего.

Но увеличение количества машин на одного рабочего приведет нас к ряду проблем — мы постепенно придем к тому, что каждый рабочий будет вынуж­ден использовать более одной машины одновременно, бегая сломя голову меж­ду ними, как Чарли Чаплин в фильме «Новые времена». Вряд ли, если мы да-

3 - 2501 дим рабочему еще одну машину, когда у него уже есть восемь других, выйдет что-нибудь стоящее. Отдача будет убывать. Ведь бесконечное увеличение од­ной составляющей производства относительно другой составляющей не мо­жет увеличивать объем производства бесконечно. По мере увеличения числа машин на одного рабочего отдача от каждой дополнительной машины будет все меньше и меньше.

Чтобы увидеть закон убывающей отдачи в действии, попробуйте предста­вить, что одна из составляющих зафиксирована, и попытайтесь увеличивать объем другой.

Мука — в другой раз

Сегодня я готовлю детям на завтрак их любимые блинчики. Мой рецепт блинчиков требует взять один стакан молока и два стакана пшеничной муки. Эти пропорции строго не зафиксированы — думаю, если я сделаю тесто пожи­же, добавив в него больше молока, чем положено, мои любители блинчиков все равно их съедят.