В Поисках Роста

Истерли Уильям

И вдруг выясняется, что муки едва хватает на три порции блинчиков. А тут еще моя дочь Рэчел напоминает мне, что позавтракать с нами придет ее под­ружка Ева. Я совершенно об этом забыл. Тайком от дочери подливаю в миску с тестом еще стакан молока. Никто не заметит. Потом мой сын Калеб напомина­ет, что придет его приятель Кевин, большой охотник до блинчиков. Подливаю в тесто еще молока. Авось сойдет. Тут входит моя жена и говорит, что Коллин, подружка нашей младшей дочери Грейс по детскому саду, тоже зайдет. В отча­янии лью в тесто новую порцию молока. Пятнадцать минут спустя дети с от­вращением отказываются есть самые жидкие блинчики в мире.

Это закон убывающей отдачи в действии: увеличение одной составляющей при неизменном уровне другой не позволяет мне поддерживать непрерывный рост производства блинчиков.

Убывание отдачи связано с тем, что я пытаюсь увеличить объем одной составляющей (молока) при неизменном объеме вто­рой (муки). В итоге отдача от молока уменьшается. Эффект первого стакана молока на производство блинчиков был весьма положительным: без него у ме­ня осталась бы только сухая смесь, а с ним испечется плотный блиц. Но когда я влил целых три стакана молока на два стакана муки, добавление четвертого может сказаться на выпечке только плачевно.

Мы можем увеличить производство ВВП при данном количестве рабочих, наращивая число машин на одного человека. Если в начале этого процесса ма­шин нет вообще — отлично; в таком случае каждая дополнительная машина су­щественно увеличит объем производства. Когда машин уже много, каждая до­полнительная машина оказывает совсем небольшой положительный эффект.

Насколько значительным окажется такое снижение эффективности, зави­сит от того, сколь важен в производстве капитал. В моем эксперименте с блин­чиками убывающая отдача определялась важностью составляющей, долю ко­торой я старался в одностороннем порядке увеличить. Неудавшаяся попытка увеличить производство блинчиков за счет увеличения одной составляющей была бы еще более катастрофичной, если бы я увеличивал долю одного из мел­ких ингредиентов, например, соли, не меняя остальные. Сомневаюсь, что мои потребители остались бы довольны результатом, если бы я пытался увеличить производство блинчиков, добавляя все больше соли при неизменном количес­тве муки и молока.

Если бы второстепенная составляющая, вроде соли, была единственной, ре­сурсы которой ограничены, у меня было бы гораздо больше возможностей для расширения производства блинчиков. Соль кончилась бы, но муки и молока оставалось бы сколько угодно. Я мог бы удвоить количество муки и молока при том же количестве соли. Многие споры о капитальном фундаментализме сво­дятся к тому, насколько важной составляющей производства является капитал.

Причина столь шокирующего действия идеи Солоу об убывающей отдаче инвестиций заключается в том, что здания и машины представляют собой на удивление малозначимую составляющую ВВП. Мы можем оценить важность капитала для США, определив долю дохода от капитала в общем доходе. Име­ется в виду тот доход, что аккумулируется у прямых или непрямых владельцев зданий и машин: корпоративные прибыли, дивиденды по акциям, проценты по займам (поскольку инвестиции частично финансируются с помощью зай­мов). Солоу в статье 1957 г. заявил, что, по его оценке, доход от капитала со­ставляет примерно треть ВВП США [6]. Это отношение верно и по сегодняш­ний день [7]. Остальные две трети дохода — это заработная плата, то есть до­ход рабочих.

Таким образом, только треть всего объема производства определяется вкла­дом капитала, а две трети — вкладом рабочих. Если капитал отвечает лишь за треть объема производства, убывание отдачи от инвестиций должно быть весь­ма значительным. Когда машин немного, увеличение объема производства за счет каждой дополнительной машины будет заметным. Когда машин много, увеличение объема производства от каждой дополнительной машины будет незначительным.

Так расти нельзя

Убывающая отдача кажется простым и очевидным правилом, но оно и при­вело к «сюрпризу Солоу». Увеличение количества машин не оказалось эффек­тивным способом поддержания роста. Если экономика пытается расти при по­мощи увеличения числа машин, то вначале, когда их мало, рост может быть очень динамичным, однако затем, когда машин станет много относительно ко­личества рабочей силы, он по закону убывания отдачи замедлится. И если чис­ло машин на человека будет расти с постоянной скоростью, рост выпуска на человека в конце концов упадет до нуля.

Еще одним неожиданным выводом из этих рассуждений для Солоу оказа­лось то, что сбережения не способны поддерживать рост. Сбережения изыма­ют деньги из сферы потребления

сегодня ради покупки средств производства завтра. Но это не повышает темпов роста в долгосрочной перспективе, посколь­ку средства производства не играют здесь решающую роль. Экономика с высо­ким уровнем сбережений достигнет не больших темпов устойчивого роста, чем экономика с низким уровнем сбережений. В обоих случаях при увеличе­нии объема средств производства рост упадет до нуля по мере неизбежного убывания отдачи. Правда, экономика с высокой нормой сбережений будет от­личаться более высоким уровнем доходов, чем экономика с низкой нормой сбережений. Но ни в той, ни в другой рост не будет устойчивым.

Вот в чем состоял сюрприз Солоу: элементарная логика показывала, что рост производства на одного рабочего не может быть устойчивым. Однако в США и многих других индустриальных странах уже два века рост в расчете на одного рабочего поддерживается на уровне 2 %. Откуда же берется этот стабильный показатель, если он логически невозможен?

Все дело в технологии, глупец!

Решение, которое предложил Солоу для разгадки своего удивительного па­радокса, заключалось в техническом прогрессе. Технический прогресс приво­дит ко все большей и большей экономии на той составляющей, предложение которой постоянно: на рабочей силе. Иными словами, технический прогресс помогает одному и тому же количеству рабочих добиваться большего.

Солоу утверждал, что технический прогресс происходит по внеэкономичес­ким причинам — таким, как прогресс фундаментальной науки. Судя по уве­ренному продвижению технического прогресса в США, можно было предпо­ложить неизменность его темпов. Именно его скорость определяла долгосроч­ный рост дохода на душу населения.

Представьте себе, что технология — это схема, которая связывает в единое целое рабочих и машины. Технический прогресс делает эти схемы лучше и луч­ше. Например, сначала рабочие должны были прослеживать судьбу изготовляе­мого продукта от начала до конца производственного процесса. Я беру сырье из груды на заднем дворе, несу его к плавильному агрегату и расплавляю. По­том несу расплавленный металл к формовочной машине и формую расплав­ленное сырье в изделие. После этого доставляю получившееся изделие к поли­ровочной машине и полирую его. Теперь несу к машине для покраски и крашу. А когда высохнет, бросаю в грузовик и везу продукт к дому клиента-заказчика. Получив деньги заказчика, еду в банк, чтобы положить деньги на счет, а потом возвращаюсь на завод. Там снова беру сырье из груды на заднем дворе, несу его в плавильный агрегат…

Однажды я получаю по почте новую схему от некоего мистера Г. Форда из Диаборна, штат Мичиган. Мистер Форд утверждает, что будет эффективнее, если каждый рабочий останется у одной машины и передвижения станет со­вершать изделие, а не рабочий. Мистер Форд предлагает установить конвейер для перемещения изделия от одной машины к другой. Теперь я постоянно стою у одной машины — покрасочной. Все то время, которое я тратил на беготню от одного агрегата к другому, больше не теряется. Кроме того, я приобретаю огром­ный опыт в деле покраски. Я могу использовать дополнительное время и опыт, чтобы покрасить большее число изделий. У каждого из рабочих за другими ма­шинами тоже появляется дополнительное время для производства. Новая схема экономит труд и позволяет определенному числу рабочих достичь более значи­тельных результатов при использовании тех же машин [8].

Если новая схема возникает одновременно с добавлением новых машин, тех­нический скачок отложит действие закона убывающей отдачи. Я работаю эф­фективнее в силу более разумного способа организации моего рабочего време­ни. При новой схеме становится как будто бы больше рабочих, то есть увеличи­вается объем как вложенного труда, так и оборудования, и до убывания отдачи от машин дело не доходит.

Этот пример иллюстрирует общий принцип: технический прогресс позво­ляет избежать убывания отдачи, если он приводит к экономии на той состав­ляющей, предложение которой фиксированно, — на рабочей силе. Каждый ра­бочий становится все более эффективным за счет более удачной технологии, и эффект получается тот же, как если бы увеличилось число рабочих. При этом одновременно с эффективным количеством рабочих увеличивается и коли­чество машин, и убывания отдачи не происходит.