В Поисках Роста

Истерли Уильям

Дальнейшие сведения о Томасе датируются 1727г. В это время он женится на Ханне Джонсон и почти сразу объявляет себя банкротом. Долг размером в девять фунтов стерлингов оказался ему не по силам [2]. Томас и Ханна на себе испытали слабость медицинской помощи у ранних американских поселенцев: двое их детей умерли во младенчестве.

Пытаясь скрыться от кредиторов, Томас решил переехать. Он снова совер­шил попытку заполучить землю возле реки и арендовал участок у отца Джор­джа Вашингтона, на вирджинском берегу Потомака, недалеко от того места, где сейчас находится столица Соединенных Штатов Вашингтон. Там

он начал строить себе хижину. Но он был чужаком в этих краях, и, пока он рубил деревья, шайка вооруженных соседей предложила ему поискать себе место для жилья где-нибудь в другом месте. Томас воспользовался подручным средством и в завязав­шейся драке убил одного из нападавших топором, а потом вернулся назад в Мери­ленд, чтобы собрать вещи для переезда в Вирджинию. Он рассказал Ханне об их будущих новых соседях. «По каким-то причинам, — как сказано в хронике, — ехать она отказалась» [3].

После этого Кресапы выбрали для нового места жительства Пенсильванию и в марте 1730 г. обосновались в верхнем течении Сасквеханны, неподалеку от ны­нешнего города Райтсвилля. Томас решил, что наконец-то обрел свою прибреж­ную обетованную землю. Но и в Пенсильвании начались нелады с соседями. Лорд Балтимор, владелец Мериленда, и Уильям Пенн, хозяин Пенсильвании, спорили о границах между их колониями, и Томас поддержал сторону, которой было сужде­но проиграть. Он получил двести акров прибрежной пенсильванской земли от лорда Балтимора, за которые выплачивал по два доллара в год. Казалось, это от­личная сделка, но земля, как выяснилось, не принадлежала Балтимору, и пенсиль-ванцы решили выгнать мерилендцев восвояси.

В октябре 1730 г. двое пенсильванцев подстерегли Томаса, ударили его по голо­ве и сбросили в Сасквеханну. Томасу как-то удалось выбраться на берег. Он попы­тался добиться справедливости, обратившись к ближайшему пенсильванскому судье, но тот ему ответил, что мерилендцы не могут обращаться в суды Пен­сильвании [4].

Ночью 29 января 1733 г. толпа из двадцати пенсильванцев окружила дом То­маса и потребовала, чтобы он сдался, — они намеревались его повесить. Вместе с Томасом в осаде оказались еще несколько верных мерилендцев, его сын Дэниэл и Ханна, которая была на девятом месяце беременности — она ждала Томаса-младшего. Когда толпа взломала дверь, Томас открыл огонь и ранил одного из на­падавших. Пенсильванцы ранили одного из детей мерилендских верноподданных. В конце концов нападавшие ретировались.

Следующая битва состоялась через год, в январе 1734 г., когда шериф округа Ланкастер послал вооруженный отряд для ареста Томаса. Отряд снова взломал дверь, и Томас снова открыл огонь. Один из людей Томаса застрелил одного из на­падавших по имени Ноулс Даунт. Пенсильванцы умоляли Ханну дать им свечу, чтобы осмотреть рану Даунта (у него была повреждена нога). Добросердечная Ханна ответила: «Лучше бы его ранили в сердце» [5]. Позже Ноулс Даунт скон­чался от ран. Взять Томаса не удалось и на сей раз.

Осенью 1736 г. сКресапом решил наконец разобраться новый шериф округа. В ночь на 23 ноября он возглавил хорошо вооруженный отряд из двадцати четырех человек. Отряд достиг дома Кресапов. Шериф намеревался вручить Томасу ордер на арест за убийство Ноулса Даунта. Когда раздался стук в дверь, в доме находи­лись члены семьи и защитники Мериленда. Ханна снова была на сносях — на этот раз она ждала третьего ребенка. Томас поинтересовался, чего они хотят, «эти квакающие сукины

дети» [6]. Определение относилось к миролюбивым пен­сильванским квакерам. Но в данный момент они хотели сжечь дом Томаса. Мери-лендцы бросились врассыпную из горящего дома, и тогда пенсильванцы наконец-то поймали Кресапа [7].

Томаса заковали в кандалы и отправили в тюрьму. Она находилась в Фила­дельфии — Томас назвал этот город одним из самых красивых в Мериленде. В тюрьме Кресап провел год. Иногда охранники выводили его на свежий воздух, в том числе чтобы показать «мерилендское чудовище» беснующейся толпе.

И все-таки сторонники Томаса добились его освобождения — для этого им пришлось обратиться с петицией в Лондон к королю. Томас решил, что Пен­сильвании с него хватит, погрузил свое семейство в повозку и отправился назад в Мериленд, на западную границу — туда, где ныне стоит городок Олдтаун, что на берегах Потомака. Как только они туда прибыли, Ханна родила их пятого, последнего ребенка — Майкла.

Томас никак не мог ужиться с соседями — один из них отметил, что «Кре-сап — человек горячего нрава и на редкость желчный» [8]. Но на этот раз до дра­ки не дошло, и в Олдтауне Томас прожил до конца своих дней [9]. Он выстроил дом над поймой Потомака — это была хорошая, плодоносная земля. К сожале­нию, именно в этом месте река не являлась транспортной артерией — навигация по ней была возможна только от Джорджтауна, в 150 милях ниже по тече­нию. Непроходимость Потомака пробудила у Томаса глубокий интерес к пробле­мам транспорта.

В 1740-х гг. Кресап входил в группу земельно-транспортных инвесторов, ко­торая включала и семью Вашингтонов. Они изучали возможность сооружения канала вдоль той части Потомака, где судоходство было невозможно. Разрабо­танный план не был реализован из-за опасности войны с французами. Канал все-таки построили, но только в начале следующего столетия.

Каналы и реки привлекали всех, поскольку дороги в колонии часто утопали в грязи, а в сухую погоду от перегрузки колеи делались чересчур глубокими. Чтобы не так страдать от тряски, и возницы, и пассажиры в пути передавали друг дру­гу бутылку виски. «Лошади, — с благодарностью отмечал один такой пасса­жир, — были трезвы» [10].

Так и не сумев обуздать реку, Томас переключился на сооружение дорог. При этом он ориентировался на довольно низкие стандарты, понимая под дорожным строительством лишь устранение «наиболее сложных препятствий» [11]. В 1747 г. в тех местах проезжал с инспекцией Джордж Вашингтон — сын бывших землевладельцев и коммерческих партнеров Томаса. Он описал дорогу, которая вела к угодьям Томаса Кресапа, как «худшую из дорог, по которой когда-либо сту­пала нога человека или зверя» [12].

Если Томас надеялся, что переезд на дальние рубежи избавит его от погранич­ных войн, то он ошибался. Он оказался в центре самой большой за всю свою жизнь войны — англо-французской, продлившейся с 1754-го по 1763 г.

Война началась в том числе и потому, что Томас (как и другие английские по­селенцы) не был удовлетворен своим прибрежным участком и обращал взоры на запад — там вдоль судоходной реки Огайо простирались плодоносные земли. В итоге Томас присоединился к Вашингтонам и другим вирджинцам, решившим захватить приглянувшиеся территории. В историю эта группа вошла под на­званием «Компания Огайо».