В поисках солнца
Шрифт:
— Не тот у Джея характер для шпиона. Замените его кем-нибудь более подходящим.
Вежливо приподняв брови, Михар без капли переигрывания деловито уточнил:
— Что ещё за шпионаж?
Дерек устало и с досадой отмахнулся. Потом предложил:
— Давайте пропустим всю эту часть. Да-да, — передразнил непойми-кого он, — мне жизненно необходим именно телохранитель, да-да, я, пожалуй, предпочту А-Ранси, ах-ах, так не пойдёт, нам ведь нужен не совсем телохранитель, и прочая!
— Пропустим, — согласился, отмахнув рукой, Михар.
В
Воцарилось молчание.
Не дождавшись реакций, Дерек скорчил вопросительную гримасу.
Михар пожал плечами и спокойно пояснил отсутствие ответа:
— И что мне, каждый полгода кого-то нового искать? — видя, что это ничего не прояснило, и собеседник по-прежнему недоумевает, вздохнул и развил мысль: — Джей плохо умеет притворяться, поэтому едва ли из него выйдет хороший двойной агент. Но вы же не думаете, — криво усмехнулся он, — что я где-то держу целый загон правдивых мальчишек, которых могу присылать к вам как на дежурство? — помолчав немного, добавил: — Большая часть моих агентов весьма преуспела в лицемерии.
Опешивший Дерек с полминуты молчал, потом заметил:
— Вы меня демонизируете. — Подумав, добавил: — Я далеко не со всеми схожусь так уж легко.
Облокотившись на стол и подперев подбородок ладонью, Михар с философским видом отметил:
— Так ведь это только Джея не сманишь на деньги и не запугаешь угрозами.
Откинувшись на спинку, Дерек мрачно призадумался.
Получалось весьма неудачно. Если вы приставляете к человеку кого-то, про кого точно известно, что он шпион, действительно, первое логичное действие человека — перевербовать этого шпиона. Какие у Михара есть гарантии, что Дерек не перекупит приставленного к нему человека? Да никаких, естественно.
С этой точки зрения Джей действительно был идеален в том плане, что перевербовать его было бы проблематично.
Но, если так, выходило, что Михар предпочтёт оставить парня на своём месте — а тот, в свою очередь, всё более привязываясь к Дереку, будет всё сильнее страдать от своей роли при нём.
С любопытством отслеживая движение мысли по выразительной мимике Дерека, Михар уловил тот момент, когда тот пришёл к выводу, что «всё плохо, и хрен пойми, как что-то изменить», и пошёл в атаку:
— Впрочем… у меня есть к вам предложение.
Дерек перевёл на Михара весьма сумрачный взгляд.
— А! — спокойно прокомментировал он. — Чувствую, что тут есть какая-то ловушка, в которую я не смогу не попасть, так?
Михар развёл руками: мол, разумеется, есть, мы же не дети.
Дерек вздохнул. Снова потёр лицо ладонями. Уронил руки на столешницу, скривился и побудил продолжить:
— Ну что ж, послушаем!
Весьма любезным тоном Михар принялся объяснять:
— Сморите, Деркэн. Мне ведь не потребуется Джей, если я
Дерек медленно сморгнул.
— Отдаёте мне Джея? — вдруг язвительно переспросил он, проигнорировав ту часть, которую сам Михар считал сутью. — А он разве не свободный гражданин Анджелии, нет?
Михар поморщился:
— Свобода — лишь красивое слово для манипулирования тупицами. Вы же, — прохладно отметил он, — достаточно умны, Деркэн, чтобы понимать, что никто не свободен вполне.
Дереку было, что возразить, но он не испытывал никакого желания затягивать неприятный разговор. Предложение, которое в иной ситуации его бы весьма задело — предложение переезда — совершенно потерялось на фоне того возмущения, которое он испытывал теперь, когда господин Михар позволил себе говорить о живом человеке как о вещи.
Он совершенно не хотел ехать в столицу, и отбивался бы от этой идеи руками и ногами, но теперь все силы его души оказались устремлены на одно: разрушить это гнилостную, мерзкую систему, в которой один человек считает себя вправе распоряжаться другим.
— Хорошо, вы отдаёте мне Джея, — безразлично согласился он, — а я перебираюсь в столицу.
Михар посмотрел на него с некоторым недоумением — должно быть, ожидал других реакций, и такое равнодушие несколько дезориентировало его.
— Хм, — он задумчиво погладил подбородок, — кажется, в этот раз вы сдали свою манеру в аренду капитально и надолго.
У Дерека не было теперь никакого желания играть в эти игры. Михар вызывал в нём лишь брезгливое презрение, и, приподняв одну бровь, он холодно отрезал:
— Так ведь вы уже закупаете у меня уголь. Чего ради дальше стараться?
Приняв это за часть его обычной игры, Михар хмыкнул, затем вернулся к делам:
— Что ж! Раз в этот раз всё так легко сошлось, то на этом и порешим. Думаю, — ознакомил он Дерека со своим планом, — до будущего лета вы ещё поживёте здесь, вам нужно обрасти связями, да и я подготовлю почву в столице.
Никак не отреагировав на план, Дерек неожиданно переспросил:
— Сестра?
Имея в виду сестру Джея, которая ещё была несовершеннолетней и находилась под опекой властей Филопье.
— Разумеется, — незамедлительно подхватил тему Михар, который ожидал этого вопроса. — Мы можем переоформить опеку на вас.
Дерек сдержанно кивнул:
— Так и поступим, — холодно сказал он, не желая оставлять такое средство давление в руках врага.
Михару показалась странной та деловитая сухость, с которой Дерек вёл эту беседу, но, поскольку основная цель интриги была достигнута, он не видел смысла придираться к мелочам. Мало ли, у кого не бывает дурных дней и дурного настроения!