В последний раз, Чейз?
Шрифт:
– Чай или кофе, мистер? – обращается ко мне горничная.
Я с трудом сглатываю тошноту. У них и горничная есть.
– Кофе. Синий.
Она смотрит на меня как на сумасшедшего и скрывается в кухне. Будет знать, как доставать тупыми вопросами. Я перевожу взгляд за стол, где расположились друзья и мой утренний страх рассеивается – нет ни Аннабет, ни «милого» Майкла. Отлично.
– А где Беатрис и Нико?
– У них единственных общая комната, – зло выплевывает Вальдес, – как ты думаешь?
– Они заботятся о нашем комфорте. Ведешь
– Отстань, Пайпс. Как будто уединение не входило в твои планы?
Дочь Афродиты становится цвета спелой клубники. Джейсон вовремя предлагает сесть ей рядом, и за столом воцаряется прежняя, дружественная обстановка. Меня пугает, что вокруг нас только горничная и никакого намека на мистера и миссис Оллфорд, но я решаю не заваливать друзей наводящими вопросами, а влиться в беседу, как это бывало обычно. Я перевожу взгляд на Калипсо. Черт, ужасно не привычно видеть ее в футболке и джинсах, но я улыбаюсь, когда замечаю ее прежние, заплетенные набок волосы, уложенные в красивую косу.
– Привет, – улыбаясь, произношу я.
Она сверкнула своими карамельными глазами.
– Привет, Перси.
– Вот только не надо мне тут, – вмешивается Вальдес, жуя кекс. – Уйдешь к нему, путь в мою мастерскую тебе заказан.
– Гляди, у них еще ежевичные кексы есть, – кивая на противень, говорит богиня в джинсах.
И это работает безотказно. Лео срывается с места, а Калипсо провожает его снисходительным взглядом, полным нежности. Я рад, что все так сложилось. Так, как того хотелось бы мне. Лео счастлив, девушка тоже. И на сердце становится теплее, словно кто-то обнял меня. Хотя, я знаю кто.
– Ты вырос, – как бы между прочим, замечает богиня.
– А ты вот нет.
– В этом минус бессмертия. Все считают меня шестнадцатилетней.
– Тебе повезло, Лео не далеко ушел от тебя, – усмехаюсь я, – в развитии, я имею в виду.
– Я все еще здесь, Джексон! – вопит Лео.
– Как ты? – глядя прямо мне в глаза, спрашивает богиня. – Не лги мне только.
– Я просил остальных, а теперь прошу тебя. Давай без этих разговоров? Я друг Аннабет, и я приехал потому, что хочу этого сам.
Калипсо тяжело вздыхает, но все же не задает больше подобных вопросов. Я узнаю, что они перебрались в Коннектикут. В Бриджпорт, если быть точным. После победы над Геей, в которой Калипсо сыграла немаловажную роль, Лео принял на себя все заботы переезда. Они выкупили дом, который после перекочевал в мастерскую, о которой они мечтали. Боги против воссоединения сына Гефеста и дочери Атланта ничего не имели, по крайней мере, открыто. Поэтому ей позволено было жить среди смертных, а не на Олимпе, где ее вряд ли кто ждал. Короче говоря, олимпийцы убили двух зайцев одновременно: вернули, требовательному Лео девушку, но, тем не менее, не терпели ее присутствия на Олимпе.
– И теперь вы живете в Бриджпорте? Маленькое, семейное гнездышко? – подшучиваю я, стараясь не отвлекаться на разговоры других.
– Грязное семейное гнездышко. Он – свинья.
– … все равно бы была с Вальдесом.
Долгий, смущенный и пронизывающий взгляд богини только подтверждает мои слова.
– Перси, что скажешь? – окликает меня, Хейзел.
– А?
Но мне не успевают ответить. В комнату врывается тот самый ураган, о котором я мечтал так долго. Все вокруг начинают смеяться, но я все же не могу понять, что именно смешного произошло? Стол ходит ходуном, и я едва успеваю отскочить в сторону, прежде, чем синий чай, поданный горничной, разливается на брюки.
– Чарли! Стой же ты, маленький чертенок! – в комнату врывается Беатрис.
– Не вылезу, не вылезу!!! – из-под стола доносится визг. – Ты запретила играть с Нико на ночь, потому что ты его спрятала у себя!!! Ты знала, что я люблю «Мифы и магию»! Ты специально!
На голове у новой знакомой шабаш. Кажется, всю ночь она не спала. Она пытается залезть под стол, но Джейсон опережает ее, выуживая из-под него дикое существо. Растрепанные темные волосы, веснушки, заспанное лицо, и голубые, пронзительные глаза, что покраснели от слез.
– Эй, Чарли…
– Нико спал у нее. Она приказала ему, спрятала… Он обещал мне, а она запретила, – задыхаясь от переизбытка эмоций, говорит ребенок.
Беатрис гневно скрещивает руки на груди.
– Что еще за разговоры, мистер? Тебе пять лет, веди себя, как взрослый!
– Но Нико обещал! Мы всегда играем с ним на ночь!
– Нико… был занят, – строго начинает она, густо покраснев. – Не позорь меня!
– Ты сама ужасная сестра!
– Эй, парень, гляди, что у меня есть, – начинаю я, прежде, чем скандал наберет необратимые обороты.
Ребенок, сперва недоверчиво, сползает с колен Джейсона и медленно подходит ко мне. Он встает на носочки и с восторгом замечает на белой скатерти синий кофе и оставшуюся на донышке жидкость.
– Что это? Зелье?
Я неуверенно киваю головой.
– А что оно дает? Здоровье? Очки? Силу? – тараторит он.
– Бессмертие, – выпаливает Калипсо.
– Так ты теперь как Зевс?
Я едва не шарахаюсь со стула. Кого-то он мне жутко напоминает.
– Ну, в общих чертах…
– А мне можно? Мне? – он тянет руки к чашке, но я во время отставляю ее в сторону.
– Если согласишься, что с сестрой ругаться плохо.
– Да-да, – отмахивается Чарли.
– И извинишься перед ней.
– Извини меня, Беатрис, – по-прежнему тарахтит он, даже не глянув на сестру.
– Обнимешь и скажешь что-нибудь самое приятное, – уже громко повторяю я.
Мальчишка переводит глаза с меня на чашку, а потом на растрепанную сестру. Кажется, его слова действительно задели ее. Он отходит от стола и медленно подходит к ней. Милее, наверное, ничего не видел. Он что-то шепчет ей на ухо, и сперва лицо ее недовольно и мрачно, но по мере того, как тянется время, Беатрис светлеет, а к концу его монолога, даже обнимает брата.