В постели с Елизаветой. Интимная история английского королевского двора
Шрифт:
Роберт Дадли настойчиво выступал против брака, он тоже полагал, что попытки произвести на свет наследника слишком рискованны для здоровья Елизаветы. В красноречивом послании к Уолсингему он признавался: «…чем больше я люблю ее, тем больше боюсь грозящих ей опасностей. Всемилостивый Боже, помоги всем». [750] В то же время он скрывал от королевы, что женился на Леттис Ноллис, и боялся, что его обман раскроется после приезда иностранного жениха.
В августе Анжу прислал в Англию двух посланников, «м[сье] де Баквиля и м[сье] де Кисси», чтобы возобновить переговоры о браке. Посланники должны были убедить Елизавету в том, что герцог «всей душой предан ее величеству» и в Нидерландах будет следовать ее указаниям. Анжу уверял, что не собирается захватывать Фландрию, он лишь хочет помочь народу Нидерландов обрести «свободу от испанской тирании силой оружия». [751] Кроме того, герцог пылко сообщал Елизавете, что его чувства к ней «не имеют ничего общего с жадностью или тщеславием», но порождены ее красотой и добродетелью. Впрочем, в одном более позднем письме Екатерина Медичи утверждала, что ее сын «был несколько смущен, когда, будучи молодым человеком, преданным удовольствиям, он вспоминал преклонный возраст и вызывающую отвращение внешность королевы, ведь она, вдобавок к другим
750
TNA SP 83/7/73.
751
Lettenhove, Relations Politiques, X, 536–537; IX, 304–305.
752
CSP Ven, 1558–1580, 628.
Принимая французских посланников, Елизавета выказывала им большую милость, говорила о своем желании выйти замуж и сама заговаривала о разнице в возрасте; Анжу, по ее словам, годился ей скорее в сыновья, чем в мужья. [753] Она считала, что религиозные противоречия можно преодолеть, однако сомневалась в искренности намерений герцога. В прошлом герцог и его брат уже разочаровывали ее, и теперь Елизавета настаивала, чтобы герцог доказал свою любовь, прибыв к ней лично. [754] Казалось, Елизавета наконец позволила себе задуматься о том, что выйдет замуж; возможно, она поняла, что другого случая у нее уже не будет.
753
TNA 31/3/27, l. 217–219.
754
Lettenhove, Relations Politiques, X, 799–801.
Многие выступали резко против такого брака. Когда летом двор находился в Норидже, лорд-мэр Лондона, стойкий протестант, поручил драматургу Томасу Черчъярду поставить пьесы, в которых критиковалось возобновление брачных переговоров с Анжу, Елизавету призывали остаться незамужней. Именно тогда ее впервые публично назвали Королевой-девственницей. [755] В живой картине «Падение Купидона с небес» Венера и ее сын Купидон, «изгнанные с небес», падают на землю, где встречают философа и Непорочную деву, которая говорит об их греховности. Затем Непорочность передает лук и стрелы Купидона королеве со словами, что она может делать с ними «что хочет» и «учится стрелять, в кого ей пожелается», так как «никто не может ранить сердца ее величества», и она избрала «лучшую жизнь» в безбрачии.
755
Thomas Churchyard, A discourse of the queens maiesties entertainment in Suffolk and Norfolk (London, 1578), цит. по: Nichols (comp.), Progresses of Queen Elizabeth, II, 222–223; David M. Bergeron, ‘The “I” of the Beholder: Thomas Churchyard and the 1578 Norwich Pageant’, см.: Jayne Elizabeth Archer, Elizabeth Goldring, Sarah Knight (comp.), The Progresses, Pageants and Entertainment of Queen Elizabeth I, 142–162.
В связи с переговорами о браке с Анжу смысл был предельно ясен.
Намерения герцога Анжуйского проявились во всей серьезности на следующий год. Он написал Елизавете несколько страстных писем, обещая бессмертную любовь. В январе 1579 г. его лучший друг и доверенный слуга, Жан де Симье, барон де Сен-Марк, прибыл в Англию, чтобы задобрить королеву подарками и драгоценностями и обсудить брачный договор. [756] Елизавета быстро увлеклась Симье, и следующие два месяца они часто проводили время с глазу на глаз – иногда по три раза на дню. На публике она откровенно флиртовала с французом, называя его своей «обезьяной» – латинский каламбур, основанный на его фамилии, – и развлекала гостя бесчисленными пирами, рыцарскими турнирами, представлениями и танцами. Она подарила ему перчатки, платки и свой миниатюрный портрет, чтобы Симье передал его герцогу. [757] Когда советники Елизаветы узнали, что Симье, с разрешения королевы, входил к ней в опочивальню, чтобы похитить носовой платок и ночной чепец как «сувениры» для своего хозяина, они пришли в ужас и назвали поведение Симье «недостойным мужчины, принца, французским сватовством». Судя по всему, однажды утром Елизавета также вошла в спальню Симье, когда он одевался, и настаивала, чтобы он беседовал с ней «в одном камзоле». [758] Позже Мария Стюарт будет повторять сплетню о том, что Елизавета вступала с Симье в половые отношения.
756
CSP Span, 1568–1579, 627.
757
TNA 31/3/27, l. 259–260, 282; CSP Span, 1568–1579, 655; Lodge (comp.), Illustrations of British History, II, 141.
758
William Camden, Annales, 1579; см.: D. C. Peck (comp.), Leicester’s Commonwealth: The copy of a letter written by a Master of Arts of Cambridge (1584) and related documents (Ohio, 1985), 18.
Французский посол Мишель де Кастельно, сеньор де Мовиссьер, писал, что от ухаживаний Елизавета помолодела. «Такие речи омолаживают королеву, она расцвела и стала более хорошенькой, чем была пятнадцать лет назад. Ни одна женщина и ни один врач, знающий ее, не сомневаются в том, что во всей стране есть женщина, более подходящая для деторождения, чем она». [759] Симье придерживался осторожного оптимизма относительно брака с Анжу. Он писал: «Надо подождать, пока не опустится занавес, не задуют свечу и муж не окажется в постели». [760] Екатерина Медичи в переписке с королевой Англии выражала те же чувства: она не будет довольна, пока не увидит своего сына и Елизавету вместе в постели. [761]
759
Письмо
760
CSP Foreign, 1578–1579, 487.
761
Lettres de Catherine de Medicis, VI, 112.
В первое воскресенье поста Елизавета прослушала проповедь, в которой пророчествовалось, что брак приведет к уничтожению королевства. Проповедник утверждал, «что браки с иностранцами могут закончиться только одним – гибелью страны», а затем напомнил о том, как королева Мария «вышла за иностранца и многих… мучеников сжигали по всей стране». Не дослушав проповедь до конца, Елизавета выбежала вон. [762] Столько проповедников «пылко предостерегали против брака», что, по словам Джорджа Талбота, сына графа Шрусбери, Елизавета запретила священникам хоть как-то упоминать в проповедях о браке. [763]
762
См.: Coleccion de Documentos, 359, перевод: CSP Span, 1568–1579, 658–659.
763
Lodge (comp.), Illustrations of British History, II, 149–150.
Весной 1579 г. в Тайном совете разгорелся спор. Там все больше росли подозрения, что Филипп Испанский намерен притязать на португальский престол. Недавно коронованный король Португалии, пожилой кардинал-католик, мог скоро умереть, не оставив потомства. Возникала угроза того, что Филипп унаследует государство на берегах Атлантики и заморские владения Португалии, что даст ему необходимые средства для захвата Нидерландов и вторжения в Англию. [764] Сесил считал, что брак с Анжу – единственный надежный способ противостоять новой угрозе. В противном случае, заявил он, «ее величество останется одна, без помощи кого-либо из могущественных правителей… и ослабленная дома». По его мнению, более всего следовало опасаться «объединения королей Испании и Франции вместе с папой римским, императором Священной Римской империи и другими». Вместе они являли собой мощную католическую угрозу; он считал, что они способны развязать восстание в Англии и Ирландии, помочь католикам в Шотландии и начать «общую войну их объединенными силами» против Англии. Выйдя за Анжу, Елизавета заключит союз с Францией, который расколет католическую коалицию, укрепит гугенотов и «вынудит короля Испании пойти на разумное перемирие со своими подданными [в Нидерландах]». [765]
764
CSP Span, 1568–1579, 629.
765
CP 148/27; см.: HMC Salisbury, II, 238–245, 250–252.
Однако Уолсингем считал, что опасность со стороны Франции сильно преувеличена, что Анжу терпит в Нидерландах поражение за поражением, так что его едва ли можно считать опасным врагом, а власть короля и Гизов во Франции сдерживается гугенотами, которые набирают силу под руководством Генриха Наваррского. Также и угрозу, исходящую от Филиппа II, можно сдерживать, пока войска Генеральных штатов в Нидерландах продолжают сражаться с испанскими войсками. Более того, заявил Уолсингем, объединенные силы католиков уже не так страшны, как раньше. Он считал, что Елизавете следует дать гугенотам денег и оказать военную помощь восставшей Фландрии. По его мнению, брак с Анжу лишь ухудшит положение Англии и отдалит от Елизаветы Якова VI, короля Шотландии, так как положит конец его надеждам унаследовать английскую корону. [766]
766
См.: S. Doran, Monarchy and Matrimony, 160.
17 июля, когда королева в сопровождении Симье плыла на барке по Темзе из Гринвича в Дептфорд, проплывавший мимо лодочник по имени Томас Эпплтри выстрелил в них. Один выстрел пришелся в 6 футах от королевы; он задел ее рулевого, отчего тот «закричал и жалобно застонал, думая, что умирает». После заговора Ридольфи многие боялись новых покушений. Эпплтри схватили, приговорили к смерти и через четыре дня повели на виселицу; но поскольку королева считала, что это был несчастный случай, а не неудачное покушение, «когда палач надел веревку ему на шею, он, по всемилостивейшему прощению королевы, был избавлен от казни». [767] Несмотря на это, Елизавета в виде предосторожности публично объявила, что французские посланники и их слуги находятся отныне под королевской защитой, и запрещала кому-либо досаждать им под страхом сурового наказания.
767
Victor von Klarwill, The Fugger News Letters (London, 1926), 28; Nichols (comp.), Progresses of Queen Elizabeth, II, 285–286. Баллада прославляет как храбрость Елизаветы перед лицом опасности, так и ее милосердие – она простила лодочника. The Harleian Miscellany, ed. Thomas Park, William Oldys (London, 1808–1813), X, 272–273.
Дадли пытался подорвать попытки Жана де Симье умаслить королеву, он распространял при дворе слухи о том, что француз применял «приворотные зелья и противозаконные методы», что он «втерся в доверие королевы и убедил ее в любви [своего господина]». [768] Кроме того, ходили слухи, что за покушением на посланника стоит Дадли, что он пытался отравить Симье, а когда это не удалось, нанял человека по имени Робин Тайдер, чтобы тот спрятался в засаде и застрелил Симье, когда тот будет выходить из парка в Гринвиче. Однако, увидев, как хорошо охраняют Симье, Тайдер испугался. [769]
768
CSP Span, 1568–1579, 681.
769
D. C. Peck (comp.), Leicester’s Commonwealth, 92.