В постели с Елизаветой. Интимная история английского королевского двора

Уайтлок Анна

* * *

С каждым месяцем казалось, что католики во всей Европе представляют все более серьезную угрозу. В январе 1580 г. новый папа Григорий XIII переиздал буллу своего предшественника об отлучении Елизаветы от церкви; стало известно, что он намерен поднять восстание в Ирландии. Испанцы также сплачивали ряды. Испания не собиралась отказываться от нидерландских владений; после смерти короля Португалии Филипп II начал готовиться к военной операции, призванной утвердить его притязания на португальский престол. В августе испанские войска перешли границу с Португалией и захватили Лиссабон, а в сентябре испанские войска высадились на западе Ирландии и оккупировали Смервик. Несмотря на то что Мария Стюарт находилась в заточении, она, при посредничестве испанского посла Мендосы, затевала все новые заговоры против Елизаветы. В то же время юный король Яков VI Шотландский подпал под влияние «ярого католика» Эсме Стюарта д’Обиньи, которому Яков присвоил титул графа Леннокса, а также общался с Гизами, своими родственниками по материнской линии. В Англии возникли опасения, что его могут «настроить на Францию и потому руководить и управлять им будут сторонники Гизов». [791]

791

Wright (comp.), Queen Elizabeth and her Times, II, 107–109.

В

апреле 1580 г. Кристофер Хаттон писал Уолсингему, что Англия совершенно изолирована и живет в страхе католического вторжения, «осажденная со всех сторон огромными и очевидными опасностями». [792] Чтобы ослабить угрозу, Елизавета заключила союз с французами, но Франция в то время была сильно ослаблена. После очередной вспышки Религиозных войн страну раздирали внутренние противоречия, у нее не было сильных союзников, с которыми она могла бы противостоять мощи Испании. Дадли и Уолсингем призывали Елизавету начать прямое военное вторжение в Нидерланды, но королеве не хотелось посылать войска. Зато она поддерживала в Анжу надежду на будущий союз и сохраняла хорошие отношения с королем Франции Генрихом III. Когда в конце июня Генеральные штаты собрались предложить Анжу стать правителем Нидерландов, Елизавета поспешно послала во Францию сэра Эдварда Стаффорда, чтобы вновь выразить согласие на брак с Анжу. Герцог тут же согласился послать французских эмиссаров в Англию для подписания брачного договора. [793]

792

Ibid., 106–109.

793

Bibliotheque Nationale de Paris, Fonds Francais MS 3307, l. 16.

В апреле 1581 г. в Англию прибыло огромное французское посольство, чтобы обговорить условия. Королева так боялась беспорядков в Лондоне, что перед приездом французов опубликовала воззвание, в котором под страхом смерти требовала оказывать должное почтение французским послам. [794] Посольство пробыло в Англии шесть недель; гостей все время развлекали пышными пирами и турнирами. В юго-западном крыле дворца Уайтхолл к их приезду специально пристроили огромный банкетный зал, украшенный зеленью, с потолком расписанным звездами и солнечными лучами. То была живописная сцена, на которой можно было принимать большое число французских дворян, которые прибыли к английскому двору на свадьбу, хотя вскоре стало ясно, что свадьбы не будет.

794

Frederick A. Youngs, The Proclamations of the Tudor Queens (Cambridge, 1976), 208.

15 мая для гостей на примыкающей к дворцу арене для турниров дали спектакль под названием «Четверо приемных детей Желания». «Желание» и четверо «приемных детей» решали захватить «Крепость идеальной Красоты», воспользовавшись «красивыми стремянками», «цветами и прочими изобретениями». Они взывали к королеве, умоляя ее передать свою красоту силам Желания, но их отбрасывала Добродетель, оставляя девичью крепость неприступной. Нападавших бранил ангел, который объявлял: «Если, осаждая Солнце, вы понимаете, что делаете, вы уничтожите общее благословение ради личной выгоды». [795] Анжу напрасно надеялся на брак с королевой Англии. Елизавета пришла к выводу, что ей нужен не муж, но стратегический союз с Францией. Учитывая «растущую мощь Испании», решено было «заключить более прямой союз между двумя странами, независимо от исхода брака». 28 апреля на аудиенции с французскими послан никами Елизавета предупредила: возможно, она не будет в состоянии выйти за Анжу, потому что некоторые важные препятствия для их брака сохраняются, а прочие лишь усиливаются со временем: так, деторождение, несомненно, стало опаснее для Елизаветы, которой исполнилось сорок восемь лет. В Англию прибывает все больше католических священников-миссионеров, что подчеркивает разногласия в вере, а действия герцога в Нидерландах угрожали войной против Испании. [796]

795

A Briefe Declaration of the Shews, Devices, Speeches and Inventions, Done & Performed before the Queenes Majestie & the French Ambassadours, at the Most Valiaunt and Worthye Triumph, Attempted and Executed on the Munday and Tuesday in Whitson Weeke Last, Anno Collected, Gathered, Penned & Published by Henry Goldwel, Gen (London, 1581).

796

TNA SP 78/5, № 62.

Французский посол в ответ сказал Елизавете: самой важной причиной выйти за Анжу является спасение ее чести, причина «большей важности, чем все прочие, так как ходят слухи, что он [Анжу] спал с ней». Елизавета ответила, что способна развеять подобные слухи. Едва ли, возразил посол; она еще может развеять слухи в своей стране, но не в других странах, где это утверждалось во всеуслышание. Елизавета сердито возразила, что чистая и невинная совесть ничего не боится. [797] Тем не менее она подтвердила свое нежелание вступать в брак в связи с разницей в возрасте и в мае 1581 г. написала французскому посланнику: «…боюсь, что мой преклонный возраст не позволит мне доставить радость герцогу, по каковой причине я написала ему длинное письмо». [798]

797

CSP Span, 1580–1586, 348.

798

Raumer, Contributions to Modern History, 226–227.

Однако

Анжу не терпелось жениться – ему нужны были деньги для военной кампании в Нидерландах. Он продолжал писать Елизавете любовные письма, которые становились все более недвусмысленными; в них он выражал свое желание «целовать снова и снова все, о чем ваше величество только может подумать», а также находиться «в постели, в ваших прелестных объятиях». [799] Он не сомневался, что их страсть вскоре породит на свет сына, «зачатого и закаленного маленьким французом, который есть и будет вечно вашим скромным и очень любящим рабом». В октябре 1581 г. Анжу вернулся в Англию, где собирался прогостить три месяца. «Главная цель его приезда – просить денег», – откровенно предупредил королеву испанский посол Мендоса. Однако Елизавета снова как будто поддалась обаянию Анжу.

799

M. A. S. Hume, The Courtships of Queen Elizabeth (London, 1904), 211–212.

На сей раз визит проходил официально; когда 1 ноября Анжу прибыл в Лондон, его поместили в доме рядом с дворцом Ричмонд, где тогда находился двор. Мендоса отметил, что «королева не уделяет внимания ничему, так ей хочется находиться вместе с герцогом в покоях с утра до полудня и после, два или три часа после заката. Не могу сказать, чем они там занимаются». [800] Говорили, что каждое утро, когда Анжу еще лежал в постели, Елизавета приходила к нему с чашкой бульона и что, «когда королева и Анжу оставались одни, она дарит ему себя до полного его удовольствия и дает столько, сколько любая женщина способна дать мужчине, однако не хочет, чтобы их близость предавали огласке». [801] Тем не менее французская делегация испытывала все меньше надежд на скорую свадьбу; их недовольство угрожало любому союзу между двумя странами. Елизавета немедленно приняла меры, дабы доказать своему жениху, что настроена серьезно.

800

Из письма Франсиса Антония Сузы Диего Ботельо в Антверпен; см.: CSP Foreign, 1581–1582, 473–474.

801

CSP Span, 1568–1579, 226–227. Венецианский посол во Франции повторял сведения, предоставленные слугой Анжу, 14 декабря 1581 г.: Bibliotheque Nationale Italien MS 1732, l. 230.

В одиннадцать часов 22 ноября Елизавета гуляла с Анжу в своей галерее в Уайтхолле, где собрался двор, чтобы посмотреть турнир по случаю очередной годовщины ее вступления на престол. Когда к королеве подошел французский посол и сказал, что Генрих III велел ему «узнать лично от королевы ее намерения относительно замужества с его братом», Елизавета решительно ответила: «Можете написать королю, что герцог Анжуйский будет моим мужем». Она повернулась к ошеломленному герцогу, поцеловала его в губы и, сняв с пальца кольцо, отдала ему «в залог». [802] Настал великий миг. Когда королева призвала своих придворных и повторила то, что она только что сказала, многие дамы разразились слезами. Посол немедленно удалился, чтобы передать новость во Францию. Король Генрих III объявил, что его брат будет королем Англии и вскоре станет «неприятным шипом» в ноге испанского короля. [803]

802

Ibid.

803

Canestrini, Desjardins, Negociations Diplomatiques, IV, 412.

И все же, хотя Мендоса утверждал, что «жители Лондона считали, будто брак уже совершен, а французы придерживались того же мнения», Елизавета, по мнению испанского посла, «притворялась и тянула время». Притворство заключалось в ее способности убедить Анжу, что она настроена серьезно; при этом она ставила условием, чтобы подданные одобрили ее выбор. Елизавета не теряла хладнокровия и уверенности, она знала, что парламент и Тайный совет настроены непримиримо против ее брака. Как выразился Мендоса, «с помощью личной связи она привязывает его к себе», и добавил: «Она предпочитает, чтобы казалось, будто свадьба сорвалась из-за ее подданных, а не из-за нее самой, так как ей важно и дальше сохранять его привязанность, чтобы сдерживать его брата [Генриха III] и не допустить с их стороны никаких враждебных действий». [804]

804

Coleccion de Documentos, xcii, 193–194, перевод см.: CSP Span, 1580–1586, 229.

Тайный совет, как и следовало ожидать, отнесся к решению королевы враждебно. Сэр Кристофер Хаттон сетовал: если она выйдет замуж против воли народа, ее могут свергнуть. Дадли, раздосадованный изъявлениями чувств Ели заветы к Анжу, дошел до того, что напрямую спросил ее, «девица она или женщина». [805] То был невероятно дерзкий вопрос. Однако Елизавета спокойно отвечала, что она еще девица; может быть, ей польстило, что ей в ее возрасте задают подобный вопрос, а может быть, она радовалась возможности продемонстрировать, что она по-прежнему королева-девственница.

805

BL Harleian MS 6992, l. 114r.