В постели с Елизаветой. Интимная история английского королевского двора

Уайтлок Анна

Позже Симье начал в виде предосторожности носить под рубашкой подбитый дублет. [770]

Симье понимал, что Дадли служит главным препятствием к браку; как только французский посланник узнал о тайном венчании Дадли и Леттис Ноллис, он рассказал об этом королеве. Елизавета пришла в ярость; она была потрясена до глубины души. Дадли находился рядом с ней с самого начала ее правления. Она полностью доверяла ему… Однако после двадцати лет близости их дружба дала трещину. Почти год, с осени 1578 г., Дадли обманывал ее и, скрывая, что женился сам, всеми силами старался помешать Елизавете выйти замуж. Сначала она угрожала посадить его в Тауэр, но ее убедили изменить меру пресечения. Дадли посадили в тюрьму в Гринвиче, а затем отправили под домашний арест в Уонстед. Леттис изгнали с королевской службы. Враждебность по отношению к ней королева сохранит до самой смерти. [771]

770

TNA SP 12/151/48, art. 6, 7.

771

CSP Span, 1568–1579, 681–682.

Елизавета согласилась предоставить герцогу Анжуйскому охранную грамоту для приезда в Англию. [772]

Правда, она оговорила важное условие: визит герцога должен оставаться в тайне, он должен приехать в Англию инкогнито и с совсем небольшой свитой.

Глава 31

Лягушонок поехал свататься

Франсуа, герцог Анжуйский, прибыл в Гринвич рано утром 17 августа 1579 г. Его провели в парковый домик при дворце, в котором остановился Симье. Герцог разбудил своего посланника и потребовал, чтобы его немедленно отвели к Елизавете. Симье предупредил своего господина, что лучше подождать: королева не любит рано вставать и лучше не заставать ее врасплох.

772

A. Labanoff, Lettres, Instructions et Memoires de Marie Stuart, Reine d’Ecosse, in 5 vol. (Paris, 1844–1854), V, 94–95.

Хотя Елизавета хотела сохранить приезд герцога в тайне, еще до его прибытия весть о нем просочилась наружу, отчего она запретила придворным любые разговоры о нем и велела принять решительные меры для обеспечения безопасности Анжу. 26 июля выпустили прокламацию о запрете «ношения кинжалов, огнестрельного оружия, аркебуз, мушкетов и доспехов»: вблизи двора никому не дозволялось появляться с оружием. [773] До того на жизнь Симье покушались дважды; по крайней мере за одним покушением стоял Роберт Дадли, который не собирался останавливаться ни перед чем. [774]

773

J.M. B. C. Kervyn de Lettenhove, Les Huguenots et Les Gueux, in 6 vol. (Bruges, 1883–1885), V, 390–391; TRP III, 141–142.

774

CSP Foreign, 1579–1580, 45, 48; CSP Span, 1568–1579, 688; I. Cloulas, Correspondance du Nonce en France, Anselmo Dandino (1578–1581), Acta Nuntiaturae Gallicae, VIII (Paris, 1970), 465, 469, 472; G. Canestrini, A. Desjardins, Negociations Diplomatiques de la France avec la Toscane, in 5 vol. (Paris, 1865–1875), IV, 260, 261, 265; CSP Ven, 1558–1580, 667–668.

Следующие десять дней Анжу непрерывно развлекали балами, приемами, банкетами и аудиенциями, во время которых он вел куртуазные беседы с королевой. Ей всегда хотелось, чтобы за ней лично поухаживал один из ее знаменитых поклонников; в виде исключения казалось, что она искренна в своей привязанности и интересе к браку. Королева как будто поддалась обаянию Анжу и отбросила страхи о его уродстве и рябом после оспы лице. В сумерках Елизавета почти каждый день незаметно выходила из дворца с одной из своих фрейлин, чаще всего с мудрой и тактичной Дороти Стаффорд, и обедала в домике, где остановились герцог и Симье. Елизавета прозвала герцога Лягушонком – возможно, из-за цвета его лица, низкого, скрипучего голоса или кривых ног. [775] Среди придворных вошло в моду дарить королеве украшения с изображением или в виде лягушки. [776] Народная песенка «Лягушонок поехал свататься», которая дожила до наших дней, впервые появилась в 1580 г. как насмешка над сватовством Франсуа Анжуйского к Елизавете.

775

Elizabeth I: The Collected Works, 243–244.

776

См.: Arnold, Queen Elizabeth’s Wardobe Unlock’d, 75–76.

По всей Англии в типографиях печатались листовки и песенки, в которых выражался решительный протест против их брака. В августе в Лондоне тайно напечатали длинный подрывной трактат, написанный Джоном Стаббсом, адвокатом из Линкольнс-Инн. Трактат под названием «Открытие зияющей пропасти, которая поглотит Англию через еще один французский брак, если Господь не воспрепятствует ему, позволив ее величеству узреть его греховность и наказание» передавали из рук в руки. Для текста характерно сочетание религиозного пыла и патриотизма. [777] Стаббс называл себя «любящим истинным слугой ее величества», которого страшила мысль о том, что Елизавету «поведут с повязкой на глазах, как бедную овечку, на заклание» позорного брака с французским принцем-католиком. Используя яркие сравнения и часто упоминая «проникновение» и «вторжение», Стаббс описывал, как «старый змей в человеческом облике» соблазнит «нашу Еву» и она, возможно, «лишится нашего английского рая». [778] Тело королевы поразит сифилис («французская болезнь»), а деторождение ее погубит. Стаббс утверждал, что Елизавета ставит удовлетворение своих личных желаний выше долга защищать «благополучие своей страны и общества, которые составляют ее величие». [779] Кроме того, он считал, что Анжу ни за что не сможет полюбить женщину на двадцать лет старше себя. «Ни один из тысячи молодых людей, которые ищут брака с супругой старше себя… не пойдет вопреки своим молодым аппетитам, которые и составляют предмет их желания». [780]

777

TNA 31/3/27, l. 397; John Stubbs, The discoverie of a gaping gulf whereinto England is like to be swallowed by an other French marriage (London, 1579), sig. D8v – E6v, цит. по: Lloyd E. Berry (comp.), John Stubbs’s ‘Gaping Gulf ’ with Letters and other Relevant Documents (Charlottesville, Virginia, 1968). См. также: Ilona Bell, ‘ ‘‘Soueraigne Lord of lordly Lady of this land’’: Elizabeth, Stubbs and the Gaping Gulf ’, см.: Julia M. Walker (comp.), Dissing Elizabeth. Negative Representations of Gloriana (Durham, NJ and London, 1998), 99–117.

778

Berry (comp.), Gaping Gulf, 3.

779

Ibid., 68.

780

Ibid., 72.

Сочинение

Стаббса привело Елизавету в ужас, 27 сентября она выпустила воззвание, в котором запрещала «непристойную, нечестивую книгу» и приказывала лорд-мэру Лондона собрать все экземпляры книги и сжечь. Священникам велели осуждать «распутного клеветника». [781] Стаббса быстро арестовали и приговорили к варварскому наказанию: отсечению правой руки. [782] Однако протесты против брака с французом не умолкали; по словам испанского посла, воззвание, которое выпустила Елизавета, «вместо того чтобы смягчить возмущение в обществе против француза, лишь вызвало раздражение и раздуло пламя». В письме из Англии венецианскому послу во Франции, отправленном 29 ноября, утверждалось, что каждый день по-прежнему появляется злонамеренная клевета против Анжу, а священник Дадли представил королеве петицию против брака с ним. [783] Филип Сидни, сын недавно вышедшей в отставку Мэри Сидни, также выступал против брака. При дворе передавали из рук в руки «Письмо к королеве Елизавете», автор которого, мешая лесть с наставительным тоном, описывал все опасности, какими грозит такой брак стране, и умолял Елизавету отказаться от свадьбы, уверяя, будто «нет большей опасности для вашего королевского положения». [784]

781

TRP II 445–449; Berry (comp.), Gaping Gulf, 3–97. См. также: Natalie Mears, ‘Counsel, Public Debate and Queenship; John Stubbs’s The Discoverie of a Gaping Gulf, 1579’, The Historical Journal, 44, 3 (2001), 629–650.

782

См.: K. Barnes, ‘John Stubbs, 1579: The French Ambassador’s Account’, BIHR 64 (1991), 421–426.

783

CSP Ven, 1558–1580, 623.

784

Письмо напечатано в сб.: Katherine Duncan-Jones, Jan van Dorsten (comp.), Miscellaneous Prose of Sir Philip Sidney (Oxford, 1973), 33–37. В письме к Хьюберту Лангету от 22 октября 1580 г. Сидни объяснил, что вынашивал намерения, чтобы его написали другие. S. A. Pears (comp.), The Correspondence of Sir Philip Sidney and Hubert Languet (London, 1845), 187.

28 августа герцог Анжуйский уехал во Францию. Впоследствии Симье предоставил королеве отчет о последнем вечере, проведенном герцогом в Англии. Не в силах спать, Анжу провел ночь вздыхая, сетуя, снова и снова будя Симье. Он говорил о «божественной красоте королевы и его крайнем сожалении оттого, что приходится уезжать от вашего величества, [Елизаветы], которая пленила его сердце и поработила его свободу». [785]

Елизавета не знала, на что решиться. В начале октября она приказала Тайному совету обсудить вопрос о браке с Анжу и представить ей свои соображения. Советники собирались на одно заседание за другим, но «так и не пришли ни к какому определенному мнению». Наконец решили, что королеве следует «поступать так, как она считает нужным». Елизавета не хотела, чтобы Тайный совет предоставил решение ей; она надеялась, что приближенные преодолеют ее сомнения и убедят в необходимости выйти за Анжу. Теперь же она «произнесла много речей, пролив при этом немало слез», как записал Сесил, о своем разочаровании: советникам следовало «высказаться яснее, лучше ли будет для страны и для нее самой, если она выйдет замуж и произведет на свет ребенка, который унаследует престол и продолжит линию Генриха VIII». По сообщению испанского посла, Елизавета «оставалась крайне грустной» и «была так раздосадована и мрачна, что это замечали все, кто подходил к ней». Она велела Уолсингему, главному противнику брака, убираться с глаз долой, заявив, «что он годится лишь для одного – для защиты еретиков». [786]

785

CP 149/47, цит. по: HMC Salisbury, II, 265.

786

CSP Ven, 1558–1580, 621.

Наконец, несмотря на хор возражений, 20 ноября Елизавета велела небольшой группе членов Тайного совета составить черновик брачного договора. Через несколько недель Симье покинул Англию, чтобы отвезти черновик во Францию. [787] Однако существовало еще одно серьезное препятствие. Елизавета обещала подписать брачный контракт при том условии, что она добьется согласия подданных за следующие два месяца. [788] Если согласия не будет, Симье пришлось согласиться, что брачный договор утратит законную силу.

787

TNA SP 78/3, l. 133–136.

788

Ibid., l. 145.

После отъезда посланника головокружительный роман с Анжу начал забываться. Чувствуя растущую неуверенность королевы, Симье в январе написал: он чувствует перемену в ее настроении, которую вызвали те, кто желает помешать браку. Нарочито ссылаясь на Дадли, на чьем гербе был изображен медведь с зазубренным посохом, Симье умолял Елизавету «оградить свою обезьяну [то есть его самого] от медвежьих лап». Взывая к ее гордости, он рассуждал: «…кто бы мог подумать, что королева неба и земли, самая добродетельная правительница на свете, может ошибаться в своих суждениях о некоторых людях, которые не испытывают ни любви, ни влечения, а только тщеславное стремление к власти». Однако в отсутствие Симье и Анжу королева снова обратила свои взоры и свою привязанность к Дадли. [789]

789

Dudley Papers, III, l. 43052.

В конце января Елизавета с прискорбием сообщила Анжу, что, хотя из всех принцев она согласилась бы выйти только за него, она не в силах противиться возражениям подданных против их брака; англичане не потерпят короля-консорта, который открыто исповедует католичество. Хотя Анжу и не согласился сменить веру, он все же не отказался от мыслей о женитьбе и просил Елизавету подумать еще. [790] До конца года позиция Елизаветы по отношению к браку с герцогом оставалась в намеренно неопределенном состоянии, поскольку ей хотелось сохранить союз с Францией.

790

Lettres de Catherine de Medicis, VII, 261.