В рабстве её любви

Романтика Анна

– И вы не попросите меня остаться рядом с вами этой ночью?

Если бы не тревожная обстановка – его вопрос звучал бы слишком двусмысленно. Но, конечно, у меня было не то настроение, чтобы иронизировать.

– Разве я могу? Вы и так сделали очень много.

Сьюзи жила и работала в моем поместье – за доплату ей было безразлично, где именно ночевать – в своей спальне или рядом со мной, в конюшне. Но Адриан мог иметь семью, которая ждет его дома, и даже банальное нежелание встречать полночь на рабочем месте – я хорошо

это понимала.

Хотя, судя по выражению его лица, что-то я все-таки упустила из виду.

– Я сам приму жеребенка, – констатировал он решительно, умывая руки до оголенных предплечий. – Жаль, что потеряли столько времени – если бы этот шарлатан сразу предупредил меня о том, что не намерен приезжать – я бы попытался сделать это сам. Но… Ваше Сиятельство, я не гарантирую, что все получится, – Адриан повернулся на меня, будто спрашивал разрешения. Его глаза цвета огненного опала прожигали насквозь своей непоколебимостью – как бы я могла отказать ему хоть в чем-то?..

– Тогда я вам помогу, – кивнула, стараясь отбросить ненужные мысли. – Сьюзи будет на подхвате.

Сперва нужно помочь малышу родиться на свет.

С присущей всем мужчинам сдержанностью в критических ситуациях, конюх довольно спокойно занял необходимое положение возле переставшей бороться кобылы – лишь крепко сжатые желваки на его челюсти говорили о том, насколько же сильно Адриан сконцентрирован.

Вскоре процесс начался, и Сьюзи, превозмогая шок, только и успевала подносить новые полотенца и менять воду – мы же с конюхом делали все остальное.

Это была очень долгая ночь, но в тот момент мне показалось, что прошло не более получаса – лишь забрезживший рассвет в маленьком окошке под сводами дал понять, что мы провозились возле Вишенки очень много времени.

К счастью, все закончилось благополучно. Жеребенок был вялый, но, после нашей с Сьюзи заботы о нем, явно стал чувствовать себя лучше. Адриан же в это время отчаянно пытался спасти кобылу – этот процесс так поглотил его, что он уже не беспокоился, могут ли мои глаза выдержать то, что я видела.

Никогда не думала, что хоть кто-то может так упорно добиваться своей победы в том, за что бороться был совершенно не обязан. Возможно, таким и должен быть настоящий мужчина?

– Не знаю, как вас благодарить, – сказала я Адриану, пока мы переводили дух, усевшись снаружи. – Вы настоящий герой! Я искренне вами восхищаюсь.

Наконец, нас сменил ветеринар, соизволивший принять участие в спасении лошади и ее дитя – пусть он и пришел только на рассвете. Но теперь мы могли хоть немного отдохнуть и обсудить случившееся – меня переполняли эмоции.

– Доктор сказал, угроза смерти миновала – и все благодаря вам, – продолжала я расхваливать молодого человека, который немного сконфуженно принимал мои комплименты, слабым кивком головы.

Он так ничего и не ответил, лишь достал немного смятую пачку

сигарет. Которую все держал в руке, не решаясь зажечь из-за того, что я сидела слишком близко. Мы оба разместились прямо на пороге – уселись на землю, по-ребячески поджав ноги, и после напряженной ночи эта поза стала самой удобной для нашего долгожданного отдыха.

– Я выпишу вам премиальные, – пообещала я, не зная, чем еще могла бы поощрить этого доброго человека, так и не дождавшись от него отклика.

Наконец, он заговорил.

– Думаете, я делал это ради денег? – усмехнулся мужчина, совершенно беззлобно улыбнувшись в мою сторону.

– Нет-нет, просто… Не знаю, что могло бы вас порадовать – вот и предложила самое простое, – боясь задеть его чувство собственного достоинства, которое, вне всякого сомнения, у него имелось, быстро проговорила я. – Мне очень хочется сделать для вас что-то в качестве благодарности.

– Не стоит, – отмахнулся Адриан. Немного помолчав, мужчина проговорил несвойственным для него тихим, немного усталым голосом: – Кто-то сказал мне: «когда умрет последний конь – мир рухнет, потому что самые лучшие люди – это кони». Поэтому я работаю здесь. Служить лошади кажется мне более полезным занятием, чем служить человеку. Не в обиду вам сказано, Ваше Сиятельство.

– …Вы любите лошадей, – в никуда произнесла я, невольно заслушавшись. Это было не утверждение и не вопрос, лишь констатация простого факта, который снова вызвал на красивом лице молодого мужчины приятную, немного снисходительную улыбку.

Я не собиралась принимать его высказывание на свой счет. Но то, как он сказал о созданиях, которыми я и сама восхищалась, мне очень понравилось. Мне захотелось запомнить выражение, которое он процитировал только что.

– Если бы я не любил их, как бы стал конюхом? – риторически спросил Адриан, снова уткнувшись взглядом в смятую сигаретную пачку.

Забавно, но лишь сейчас я осознала, что впервые беседую с кем-то так увлеченно и открыто. Это вызвало двоякие чувства, ведь я не думала, что после смерти мужа-графа моим первым «задушевным» другом станет новый конюх. Думая об этом, я неосознанно продолжила нашу беседу:

– Вы очень красиво сказали… Слыша подобное, даже не нужно спрашивать, любите ли вы свою работу и своих подопечных. А я вот познакомилась с одним джентльменом – он утверждал, что любит лошадей и скачки, но даже не похвалил мою Аврору… что уж говорить о Снежинке, которая немного ей уступает.

– Тот джентльмен, про которого вы спрашивали? – вдруг уточнил Адриан, искоса посмотрев на меня снова.

Глава 12

Его внезапное любопытство так удивило меня, что я даже не сразу сообразила, действительно ли говорила о мистере Стилле своему конюху ранее.