В рабстве её любви

Романтика Анна

Я сразу это поняла. Она никогда не говорила о моем отце более одного предложения за раз – как, например, сейчас.

– Тогда почему же вы с тем герцогом не могли быть вместе?

– Как я и сказала ранее, он был сумасшедшим, а себя же мнил человеком, опередившим свое время, революционером! Ополоумевший смутьян! Заявив мне о своих планах на свержение правящего режима, об освобождении всех вилланов, желании сделать людей равными, стерев само понятие «сословия» – он просто обрубил во мне любое желание любить хоть кого-нибудь в будущем. Да и его сын от

первого брака… я хорошо отдавала себе отчет – растить чужих детей никогда не было тем, на что я бы с легкостью пошла.

Что ж, в той же степени, в какой моя мать была эгоистична, она была и честна. В этом ее было трудно упрекнуть.

Но, подумать только! Оказывается, в жизни моей дорогой матушки все это время тайно хранилась такая печальная история в сердце. Думаю, что моя жизненная неопределенность на самом деле не кажется таким непосильным крестом по сравнению с этим.

– И что же случилось с этим человеком? С тем герцогом.

– Известно, что! – болезненно помассировала свои виски мама. – Как только Его Величеству попались на глаза его провокационные записки, статьи в низкосортных газетенках, призывающих народ «раскрыть свои глаза» – его тут же лишили титула, описали замок и угодья, бросили в тюрьму, где он и сгинул, ах, этот несчастный, очаровательный бунтарь!

– А его сын?

– Никогда не интересовалась этим. И, знаешь, что? Правильно делала. Полагаю, ты спрашиваешь меня про любовь не из-за праздного любопытства, Эстер, и если тебя интересует материнское мнение – то упаси тебя господь хоть когда-нибудь полюбить, – немного подумав, она добавила: – Но если все-таки влюбишься – убедись, что он тот, за кого себя выдает, а не сумасшедший смутьян!

Улыбнувшись, я заверила:

– Это действительно лишь праздное любопытство. Сомневаюсь, что в моем возрасте я способна на такие пылкие чувства, мама.

– Очень хочется в это верить, – поднимаясь со своего места, отчеканила родительница. – Пора бы уже включить голову. И написать твоему деверю, господину Эданну Брэйнхорту!

Об этом человеке я даже говорить не хотела, не то что устраивать примирительную переписку! Нет-нет, лучше действительно быть одной.

И все же, возвращаясь к теме того, о чем мне рассказала мама… Я ведь уже слышала похожую историю. На скачках. Миссис Блэйк и ее супруг рассказывали о банде вилланов, что устраивали настоящие восстания и даже нападали на своих хозяев – их предводителем был кто-то из бывших дворян. Может ли бы так, что… тот герцог тоже имеет к этому какое-то отношение?

Проводив маму, я уже было решила, что волнительных моментов более на сегодня не предвидится, и для этого специально не выходила весь оставшийся день из кабинета, предоставив мистеру Оливеру полную свободу действий в моем поместье.

Однако спокойно завершить этот день все равно не получилось.

Я как раз подписывала последние платежные квитанции, что приготовил для меня управляющий, когда в тяжелые дубовые двери знакомо постучались: два коротких и один длинный – так заявлял о себе мистер Оливер.

– Войдите.

–

Ваше Сиятельство, – проследовал внутрь кабинета мужчина – вежливый и собранный, как и всегда. – Кое-кто просит вашей аудиенции.

Его лицо почти ничего не выражало, поэтому я сперва не придала его высказыванию особого значения, снова уткнувшись в документы:

– Кто?

– Виллан Адриан, ваш конюх.

Глава 19

Перьевая ручка самым неловким образом выскользнула из моих рук, едва я услышала о том,ктожелает поговорить со мной с глазу на глаз – и, конечно же, после этого волнение было не та уж просто скрыть от внимательных глаз Оливера.

– Все в порядке? – не мог не спросить управляющий, довольно грациозно поднимая ручку с пола.

– В полном. Впустите его.

– Мне присутствовать при вашем разговоре?

«Рядом со мной вам нечего бояться. Все будет только так, как вы того пожелаете. Потому что в первую очередь – вы моя госпожа. А я ваш раб»

Это было то, что обещал мне Адриан в ту ночь. И, может быть, я была слишком наивной, но мне хотелось верить, что это правда. Убежденность в том, что он все равно меня не обидит, одержала верх над всеми остальными чувствами.

Виновата ли в том, что случилось между нами, я или он… Какая разница, если этот мужчина тотчас остановился, едва я попросила об этом? Мы оба не сделали ничего плохого.

– В вашем присутствии нет необходимости, – покачала я головой, стараясь подготовиться к встрече лицом к лицу с посетителем.

Оливер кивнул, уведомив, что в случае чего будет прямо за дверью – я не стала ему препятствовать. В голове ютились более важные мысли, например, что сказать Адриану при встрече? Зачем он вообще ищет моей аудиенции?

Когда молодой человек вошел, получив разрешение управляющего, я очень запоздало осознала, что даже не постаралась придать себе деловитый и равнодушный вид – так и смотрела на него в полнейшей растерянности.

Только одна мысль немного утешала – Адриан также не выглядел решительно и бодро, как бывало прежде. Но, не успела я порадоваться этому факту, как вдруг мужчина начал свое наступление – в прямом смысле этого слова! Он быстро пересек пространство кабинета, обошел стол, вплотную приблизившись к креслу, в спинку которого я испуганно сжалась, не имея смелости закричать «на помощь»!

Я уже была готова к самому невероятному, к самому страшному и непостижимому, но, когда между нами почти не осталось никакой дистанции, этот человек просто смиренно опустился на колени, склонив голову!

– Простите, – тотчас произнес он без всяких вступительных речей. – У меня было время обдумать то, что произошло между нами, и мне жаль, что я позволил себе оскорбить госпожу под действием алкоголя. Я даже осмелился поцеловать вас…

Прямолинеен, как всегда. Что ж, хоть какие-то вещи в этом мире остаются неизменными – это не может не радовать.