В рабстве её любви

Романтика Анна

Я так преисполнилась верой в свои собственные доводы, что внезапное нападение пришлых людей из-за спины испугало меня просто до ужаса. Упав с Авроры, мне понадобилось время, чтобы немного прийти в себя и выровнять дыхание. Лежа на земле в своей роскошной конюшне, я боялась даже пошевелиться, глядя в балочный пролет немигающим взглядом.

Лишь когда с громким хлопком закрылись въездные ворота и стало очень темно, я поняла, что убивать меня пока не собираются.

– Тише, тише, – пыталась я успокоить разбушевавшуюся таким обращением Аврору, но девочка отказывалась

заходить в свое стойло, чуя неподалеку враждебно настроенных чужаков.

Из-за угла боязливо выглядывала Вишенка со своим маленьким жеребенком, караковой масти в свою родительницу. Успокоив Аврору, я подошла к оставшимся лошадям, пытаясь утешить. Это помогло мне и самой немного прийти в себя.

Все-тки эти люди не совсем звери – зачем им убивать нас, верно? Напугают немного – авось, и отпустят?

Но, к сожалению, мой оптимизм очень редко помогал в трудных ситуациях. Пусть какое-то время за дверьми конюшни раздавалась едва ощутимая возня, вскоре кое-кто призвал меня подойти ближе:

– Эй, графиня! Куда ты девала драгоценности? Почему в доме нет и цента?

Мне казалось, что голос уже был мне знаком. Кажется, этот резковатый бас принадлежал тому самому другу, что подходил к нам с Адрианом на празднике, но… интересно, а где же сам Адриан?

Может ли быть так, что он помогает своим друзьям переворачивать сундук за сундуком, потрошить столы и шкафы в поисках ценных вещей? Что ж, я уже ни в чем не была уверена…

– Если ты не ответишь, то мы подожжем конюшню! – терял терпение виллан. – Ты же понимаешь, что мы пришли сюда не для того, чтобы насладится великолепием архитектурного ансамбля твоего дворца!

– В доме ничего нет, – ответил мой дрожащий голос на претензию. – Мой муж хранил все деньги на счету.

Остальное, должно быть, успел спрятать мистер Оливер.

– Упрямишься?! – явно разозлился мужчина по ту сторону деревянной преграды. – Тони, поджигай!

Долгое время снаружи не было ни звука. Я уж было решила, что эти люди блефуют, грозясь поджечь заживо человека и лошадей, да вот только спустя добрых пятнадцать минут я ощутила столь явный запах горящей древесины с западной стороны флигеля…

Ужас сковал и без того дрожащее от страха тело. Флигель очень быстро наполнился горячим воздуом, но я продолжала дрожать, как будто все еще стою в своем мокром тоненьком платьице во дворе графского дома под проливным дождем – принимаю свое наказание.

За что же я несу ответ сейчас? Что плохого я сделала теперь, раз даже в смерти буду страдать и отчаянно звать на помощь?

Придет ли хоть кто-то? Пожалеет ли господь-бог?..

По несчастью, конюшня была одним из немногих построек в поместье, возведенной из цельного дерева...

– Графиня, ваше время истекает! – требовал душегуб. – Если ты не отдадите нам хотя бы фамильные драгоценности – то умрете весьма мучительно!

Ха… Драгоценности!

– ...У меня нет драгоценностей.

Ничего у меня не было, кроме этих вот лошадей. Этой огромной конюшни, правое крыло которой уже столь неотвратимо охватило смертоносное пламя. Доски ломались

и трещали, словно тиканье часов, предвещающее скорое наступление конца.

Мои лошади испуганно ржали и метались в своих стойлах. Все, что я могла сделать для них сейчас – снова выпустить, дабы отвести в другу часть флигеля. Однако… с левого крыла так же повалил дым. Конюшню подпалили с двух сторон, дабы не давать страждущим шанса на спасение.

– Что за ерунда! – продолжали браниться мужчины за дверью. – Будучи женой такого состоятельного графа, у тебя нет драгоценностей?!

Вспомнив об украшениях, что мне подарил отец в день замужества, я торопливо поведала, уткнувшись в дверную щель:

– Сережки! У меня есть сережки и колье – они сейчас на мне.

– Это ложь, Барни! – послышался комментарий одного из вилланов. – Она просто хочет, чтобы мы отрыли двери! Дурит нас!

– Ладно, она не сможет убежать. Открой двери, я хочу взглянуть на ее серьги, – приказал тот, кого называли Барни.

Однако, несмотря на его приказ, никто не торопился вставить ключ в замочную скважину – лишь беспокойная суета за преградой говорила о каких-то проблемах. До меня доносились лишь обрывки фраз:

– В чем дело, Тони?!

– Ключа нет.

– И где же он тогда?

– …А разве я не отдал его тебе, когда запер конюшню?

– Идиот! Ты потерял ключ?!

Глава 36

Пов. Адриан

В подвале было сыро, даже холодно – особенно с наступлением ночи. Единственная свеча, что освещала эту импровизированную тюрьму, почти догорела, а я так и не смог взломать злосчастную дверь.

– Эй, кто-нибудь! Эй!!!

Барни и Тони сказали, что владелец таверны придет сюда лишь утром, так что надежды на то, что хоть кто-то явится на мой зов, почти не было. Черт знает, что могло случиться за это время!

– Эстер… прости меня.

Думая о том, что эти сволочи причинят ей страдания, мое сердце болело, а голова шла кругом от раздумий и ужасающих картин, что рисовало воображение.

Я был в полнейшем отчаянии уже через четыре часа после «заключения», разбив руки в кровь, а как же украсив локти парой красноречивых ушибов. Мне не по силам было остановиться, даже если я понимал, что физически никак не смогу снести эту массивную дверь.

В конце концов я просто упал на пол, являя винным бочкам то, что представляю из себя на самом деле – жалкого неудачника, который ничего полезного в этой жизни не сделал. Но все бы ничего, если бы я не был к тому же причиной несчастий другого человека.

Человека, которого я успел полюбить. Эстер была слишком доброй, нежной и хорошей для такого мерзавца как я – уверен, что она уже окончательно пришла к пониманию этого факта.

Неужели Барни и его свора действительно будут истязать ее? Убьют слуг, и разграбят поместье? Неужели они и вправду на это способны? Не в силах сделать что-то своими руками, я принялся перебирать в голове другие варианты.