В рамках дозволенного
Шрифт:
— Кака-ая нетерпеливая…
— Эй, ты опоздал почти на полчаса! — возмутилась я.
— Но, во-первых, предупредил, а во-вторых, спасаю твою изобретательную задницу. Зачем вообще дарить засранцу подарок? Объясни мне.
— Потому что сегодня он празднует, — поджав губы, вновь попыталась достать коробку. — И на память.
Ники одарил меня скептическим взглядом, словно не мог понять, правду говорю или нет. Видимо, решив в пользу первого, он неохотно положил коробку на сидение. Я сразу же её схватила.
— Ладно, соглашусь. Но как он может праздновать, если Димка с
— Уехали? — удивилась я, позорно проигнорировав «наглеца». Что греха таить? Есть немного.
— Угу, дня на три.
— Странно, Тим ждёт гостей, готовит что-то в саду. Может, он не знает?
Никита пожал плечами и печально усмехнулся, а я задумалась: неужели Тим не знает об отъезде Дериглазова? Нет, Димка обязан был сообщить. Но раз подопечный кого-то ждёт, то гости обязательно будут. Возможно, Стас с сестрой придут, они же помирились… или одноклассники. Должны же у него быть друзья-сверстники!
— Ладно, узнаем, — пробормотала я, перегибаясь через переднее сидение и чмокая брата в щёку. — Спасибо, что спас.
— Пожалуйста, — Никита усмехнулся. — А теперь вон из машины и крепко захлопни дверцу. Твой мелкий засранец ждёт, не заставляй мальчика психовать.
Ждёт? Я вылезла из машины и обернулась. Дверцу захлопнули уже за меня. Тимка. Праздничный, красивый… и не самый довольный. Никита явно не планировал оставаться на этом празднике жизни, а потому торопливо газанул, обдавая нас пылью. Вот кто засранец! Спасший меня, но всё же.
— Тим? — удивилась я, закашливаясь от пыли.
— Как видишь, — проворчал подопечный. — Одна гостья затерялась, ходил искать. Не знаешь, кто такая? Имя такое короткое, на Л, — фыркнул он и, не дожидаясь ответа, кивнул в сторону отъехавшей машины: — Кто приезжал?
Значит, искал меня. Улыбнулась, протирая глаза, чтобы избавиться от последних последствий сбежавшего кузена. Приятно, когда тебя считают гостьей, хотя ты рабочий персонал.
— Ники, — ответила я.
Подопечный окинул меня скептическим взглядом, останавливаясь на коробке в руках. А я вдруг подумала: почему бы и нет? Если зайдём обратно в дом, при гостях подарить браслет, как советовал Никита, точно не получится. Сейчас же в сгущающихся сумерках пустой аллеи можно вручить Тиму всё, что угодно, и никто не будет судить.
— Тебе, — когда подопечный не ответил, я пожала плечами, лучше демонстрируя ему коробку. — Небольшой подарок. Закрой глаза и дай мне руку.
— Звучит интригующе. Надеюсь, ты не прячешь где-нибудь оружие, чтобы оттяпать мне кисть?
— Надейся, — улыбнулась я.
Тим, кажется, смягчился, перестал зря раздражаться из-за приезда Никиты. Глаза поблескивали в полутьме, в них играли смешинки, но подопечный покорно закрыл веки и протянул вперёд руку ладонью вверх. О нет, парень, я ничего тебе не отдам. Сама надену.
— Не подсматривай! — потребовала, зажимая коробку подмышкой и борясь с замочком браслета.
— Как скажете, командир, — протянул он, явно веселясь.
Спокойно позволил взять себя за руку, так и не открыв глаза, хотя
Задержала ладонь на его запястье, коснулась легонько кисти… Тимка сжал кулак, ловя мои пальцы. Да, ещё бы не угадать, когда у подопечного появилась мания хватать меня за руки!
— Подарок? — улыбнулся он, приоткрывая один глаз. — Симпатичный. Спасибо.
Сердце предательски стукнуло в ответ на улыбку, но я сдержалась, оставаясь спокойной и собранной. А после заметила, передавая ему коробочку:
— Есть ещё это.
Тим отпустил мои пальцы и заглянул под крышку, хмыкнул, доставая на свет (если плотные сумерки вообще можно назвать светом) галстук. Даже в полутьме цвет был различим. Подопечный приложил его к себе, задумчиво опустив голову.
— Вишнёвый? — он лукаво посмотрел на меня, словно уже понял задумку, но хотел услышать ответ.
— Бордовый, — фыркнула в ответ.
— Кровавый… — Тимка кивнул. — Значит, ты всё же следишь, во что я играю?
А сам такой довольный, от улыбки аж скулы сводит. И мне тоже хочется в ответ улыбаться: да, слежу, да, играю сама. Да, чёрт возьми, Никита подал прекрасную идею!
— Вам помочь облачиться, сорок седьмой? — вопросом на вопрос ответила я. И Тим рассмеялся.
— 59-
Когда я завязала Тиму галстук и мы всё же зашли во двор, там было тихо, а часы уже уверяли, что сейчас пятнадцать минут одиннадцатого. Позднее время, все гости должны собраться и ждать именинника.
Но. Было. Тихо.
Когда мы миновали передние ворота, когда поторопились по тропинке к беседке, завешанной лёгкой сеткой. Первое время я пыталась вырвать ладонь из крепкой хватки Тима, чтобы его друзья не увидели, но потом… потом заметила, что друзей-то и нет. Только заставленный блюдами столик, занимающий половину беседки, поднос с прикрытым коробкой тортом на качелях, несколько стульев с мягкими подушками и одинокая лампочка, освещающая это великолепие. Всё. Ни души.
Я сглотнула, осмотрелась. И не выдержала:
— Никто не пришёл? Может, опаздывают? — завалила я Тима вопросами, пока он целенаправленно шагал к беседке. — Неужели Димка не сказал тебя, что уезжает?
Стало чертовски обидно. Но Дериглазов не мог такое скрыть, он же лучший друг…
— Сказал, — спокойно отозвался подопечный, усаживая меня на свободный стул. От сердца отлегло, но лишь слегка.
— А где тогда все? Может, их обзвонить? Или они в доме?
Я порывалась было вскочить, чтобы устроить бурную деятельность, но замерла, заметив, как вздрагивают плечи стоящего ко мне спиной подопечного. За секунду в голове пронеслась тысяча мыслей: расстроился, больно, плачет, неужели никто не пришёл? А потом раздался смех. Чёртов. Сдавленный. Смех. И я заметила, что столик сервирован на двоих.