В Россию с любовью
Шрифт:
— Конечно.
— То, что ты предлагаешь, на воровском сленге называется «сотрудничество с администрацией». И я готов на сотрудничество с администрацией, которую ты, как начальник оперчасти, представляешь.
— Я не начальник оперчасти, — покачала она головой. — Я простой опер, не надо меня превозносить.
— Возможно, — не стал спорить я. — И всё же ты оперУПОЛНОМОЧЕННАЯ. А значит, в твоей власти обещать за сотрудничество плюшки. Верно? Эта система не работает без соотношения факторов кнута и пряника. Про кнут я понял — не дурак. Но пугать только тайным приказом глупо. Поработай над пряником, и я буду готов сдать всё, что знаю.
— Саш, я не
Но я держался, потому, что чувствовал ЖОПУ за пределами этой комнаты. О которой, не стесняясь, открытым текстом предупредили. И, наверное, Неглинная всё же была бы лучше тайного приказа. Это отрезвляло и заставляло изгаляться, и держать себя в узде. Хотя да, тоже было очень смешно от собственной «изобретательности».
— Это актуально, только если администрацию не представляют твоя мама и сёстры. — Это я произнёс с ноткой детской обиды в голосе, иначе не поверит. — Тогда не западло. А они, с какой стороны ни посмотри, классический пример администрации. И сижу я, запертый в пяти стенах, как КОТ.
— Как кто?
— Зэк. Да, на двадцати семи гектарах, но за пределы стен хода нет — так что ирония не уместна, госпожа Ромодановская.
— Не буду с тобой спорить, аналогия, конечно, прямая, напрашивается, — закрыла и эту тему она, посерьёзнев. А предъявить администрации напрямую, попросить о пряниках глаза в глаза? — Изучающий прищур, от которого снова стало не по себе.
— Принцы — на содержании, — с обидой, которую не ждал от себя, ответил я. — Личных денег не положено. Соблюдение режима неукоснительно. И главное — обсуждать мой выход в город никто даже не попытается.
— А ты хочешь в город, — констатировала она. — И денег.
— Не столько денег, как самоцели. Я хочу… Гитару. Хорошую, электрическую. И усилитель. И колонки.
— И ударную установку? — Я её удивил.
— Было бы не плохо, — не стал отрицать я.
— Хочешь собрать вокально-инструментальный ансамбль?
— Он уже есть. Надо только уговорить девочек — они поддержат. — А тут я уверен не был, но и пофиг, если не поддержат.
— Думаешь?
Я пожал плечами.
— Надеюсь.
— Хорошо. Значит, право выхода в город, с определённой периодичностью, и музыкальное оборудование. В качестве «пряника». Ничего не забыла?
— Вроде нет.
— И ты сотрудничаешь с администрацией.
— Именно.
— И ничего не утаиваешь?
— А смысл? — пожал я плечами.
— Хорошо. Это я устрою. Такая малость в силах оперчасти. А пока я буду вести переговоры, можешь рассказать что-то второстепенное, не особо важное. Чтобы не терять времени — для нашего с тобой взаимопонимания.
— Арин, есть ещё одна сказка, которую я пока не рассказал, — усмехнулся я. — В этой сказке один человек узнал, что в каком-то из стульев, которые продали с аукциона за долги, его тёщей были зашиты её семейные сокровища. И он пытался купить эти стулья у сторожа театра выкупившего их. И тот говорит: «Утром деньги — в обед стулья. В обед деньги — вечером стулья. Вечером деньги — ночью стулья. Ночью деньги…» «Стоп-стоп, а можно сначала стулья, а потом деньги?» — спросил человек. И сторож
Она заулыбалась ещё сильнее, ставя для себя какую-то точку.
— А ты интересный молодой человек, царевич Александр. Но, думаю, мы сработаемся. Хочешь ещё грудь помацкать?
— Думаю, ещё успею, — усмехнулся я, осматривая её тело внимательным изучающим взглядом. — И не только грудь. И не только помацкать.
Мы друг друга поняли.
Глава 7
Привет из Массачусетса
Глава 7. Привет из Массачусетса
«Все это злостная клевета на ведьм, — заключила Маграт. — Мы живем в гармоническом единении с Природой, с ее великим кругооборотом, и никому ничего плохого не делаем. Я предлагаю бросить их в котел с расплавленным свинцом»
(Терри Прачетт, «Вещие сестрички»)
Следующая пробежка вышла бодрее. Во-первых, печень застонала чуть позже, ближе к Боровицким воротам. Во-вторых, до Тайницкой башни добежал бодрячком — был готов бежать и дальше. И побежал, до Спасских, чтоб потом вернуться через площадь, ибо было и в-третьих — принцесса, или как у нас посконно говорят царевна Марья, по которой держал равнение. Когда есть на кого равняться, всегда бежится легче, давно заметил… Сказал бы я, если б что-то помнил, но «я» был совершенно в этой мысли уверен.
— Молодец! Хвалю! — улыбалась она, делая обороты вокруг своей оси и местами двигаясь спиной вперёд — тренировка такая. — Я была о тебе худшего мнения, братец. — Она даже не запыхалась.
— Я… Ещё… Наверстаю… — А вот я еле дышал. Но ведь дышал же!
— Не сбивай дыхалку, — острастила она. — Ну что, хватит на сегодня. Давай, кто к Пушке первый?! — И помчалась к величественной конструкции монструозной Царь-пушки. Которая не пушка, ибо не может стрелять — нет запального отверстия. Это мне уже рассказала гид, из тех, что водят по кремлю туристов — когда смог спокойно ходить и не падать, попросил о подобной персональной экскурсии. Правда мне, как царевичу, рассказали куда больше, чем туристам «снаружи», мы тогда прошлись почти по всем башням, полазили по колокольне Ивана Великого, где, конечно, побить в колокола парнишке никто не дал, но стоять рядом — стоял. Круто, скажу! Даже через берушки по башке даёт. Полазили по всем церквям и соборам внутри, и даже по собственному дворцу чувиха меня провела, рассказывая, где там что из произведений искусства, а их там хватает. Только в казармы и арсенал не пошли — она и сама туда допуска не имеет, хотя здания восемнадцатого века — есть что посмотреть. И в малый дворец с больничкой не пошли — а тут просто смотреть не на что, чисто архитектура.
От Пушки шли пешком, я восстанавливал дыхание, Машка же щебетала, как птичка, что-то рассказывая и делясь наблюдениями. Я не вслушивался — этого не требовалось. Главное, я её чувствовал, её настроение, мироощущение, и когда действительно понадоблюсь, сам это пойму.
Душ. На сей раз она пошла к себе, но я её и на расстоянии чувствовал. Это жесть просто какая-то, как будто мы не близнецы, а один человек с двумя телами, двумя головами, и можем ходить независимо друг от друга! Но всё остальное общее. Какие у этого будут последствия — фиг знает, но надо держать ухо востро, «я» с такой хренью не сталкивался, его опыт молчал и бил тревогу.