В суровом Баренцевом
Шрифт:
Тогда же боевой успех сопутствовал и «Достойному». Вместе с эсминцем «Дерзкий», тральщиками и «большими охотниками» он шел в охранении, сопровождая два транспорта и танкер из Индиги в Иокангу. Первым обнаружил врага «Дерзкий», а чуть позже — «Достойный». После атаки глубинными бомбами и реактивными минами на воде появились воздушные пузыри и соляр. Лодка наверняка была повреждена или потоплена.
Немало хлопот доставляли кораблям плавающие мины. Наблюдение за ними велось со всех верхних боевых постов. Считалось, что любой замеченный на воде предмет — плавающая мина.
Помнится, как после вахты у зенитного автомата в кубрик спустился
— На транспортах моряки только на грех наводят — сбрасывают за борт всякую дрянь, море засоряют...
И с улыбкой рассказал, как обнаружил «мину», которая при ближайшем рассмотрении оказалась ящиком из-под апельсинов. Рассказанный Клименко случай оживленно обсуждался присутствующими. Пришли к заключению, что плавающие мины все-таки встречаются чаще, чем ящики.
К началу зимнего периода часть эсминцев стала на ремонт. Нагрузка на корабли эскадры, оставшиеся в строю, еще больше возросла. Декабрь в Заполярье — месяц, когда все ночь да сумерки и ни минуты дня. Только луна порой, выглянув в разрывы облаков, высветит участок моря, взгорбленный свинцовыми волнами. Не случайно гитлеровцы избрали этот месяц для активных боевых действий.
В начале декабря они предприняли настоящий штурм морских коммуникаций Северного флота. Отказавшись от преследования конвоев в открытом море, адмирал Дениц решил направить подводные корабли к нашему побережью. Он надеялся добиться больших результатов, да и считал, что здесь лодкам будет безопаснее. На фоне скалистых берегов их труднее обнаружить радиолокационными и гидроакустическими станциями кораблей, а также визуально, когда они будут всплывать для зарядки аккумуляторных батарей.
Основным районом боевых действий вражеских подводных лодок стал прибрежный участок морских коммуникаций от полуострова Рыбачий до мыса Святой Нос. В отдельные дни у Кольского полуострова действовало до двенадцати фашистских лодок [61] .
Добычей гитлеровцев становились даже рыбацкие мотоботы, промышлявшие у побережья. Помнится, как вражеская подводная лодка пиратски напала на мотобот в районе острова Нокуев, сначала обстреляв его артиллерией, а затем, подойдя вплотную, опрокинула ударом в борт. Вражеские лодки неоднократно обнаруживались на Кильдинском плесе и у входа в Кольский залив.
61
ОЦВМА, ф. 254, д. 37804, л. 13.
К борьбе с подводной опасностью командование флотом привлекло надводные корабли, подводные лодки, самолеты, береговые радиолокационные и гидроакустические станции, посты наблюдения и связи.
Политическое управление призвало коммунистов направить свою работу на повышение боевой активности противолодочных сил, а также на усиление бдительности дозорной, дежурной и вахтенной служб, на расширение пропаганды боевого опыта, словом —- на политическое обеспечение морских операций. В помощь агитаторам была выпущена брошюра «Очистим Баренцево море от фашистских подводных лодок». В те дни на «Живучем» состоялось партийное собрание, на котором были обсуждены новые задачи. В кубриках чаще стали проводиться беседы о тактике подводного противника, разборы боевых столкновений наших кораблей с вражескими лодками.
Поступали
Надо сказать, что Васильев с первых дней прихода на «Живучий» обратил на себя внимание энергией и инициативностью. Быстро ознакомившись с иностранной техникой, он постоянно придумывал разные усовершенствования, помогавшие эффективнее использовать ее в бою.
По его предложению и под его руководством на корабле радиофицировали каюты (у англичан радиотрансляция была только в кают–компании и кубриках — для передачи команд и боевых распоряжений). Проблему динамиков Васильев решил просто: использовал неисправные трофейные радиоприемники, раздобытые им же.
Высокое звание коммуниста Васильев оправдал с честью. Радиометристы и сигнальщики его боевой части несли службу четко, а средства связи работали надежно.
Планы гитлеровцев были сорваны. Все попытки подводных лодок проникнуть в Кольский залив и другие пункты базирования флота оказались тщетными. Малоэффективными были и их действия против наших судов.
Активным противолодочным кораблем эскадры зарекомендовал себя эсминец «Деятельный». Командовал им капитан 3–го ранга Пантелеймон Максимович Гончар, старый североморец, имевший большой служебный и боевой опыт. Нашему «Живучему» много раз приходилось вместе с «Деятельным» участвовать в выполнении боевых заданий. Один из таких совместных походов мне хорошо запомнился.
3 декабря стояли мы в Полярном. Я заступил на вахту. Только начали приводить корабль после похода в порядок — командира вызвали в штаб.
Не прошло и часа, как вахтенный дал три звонка: возвращается командир. Выбегаю из дежурной рубки встречать, но Рябченко, махнув рукой (дескать, не до этикета), бросил на ходу:
— Все работы прекратить, выходим в море. Баржа с мазутом на подходе, глубинные бомбы и продукты сейчас подвезут. Организуйте погрузку. Старпома и командира БЧ–V ко мне!
...В тяжелых штормовых условиях северо–западнее Канина Носа у транспорта «Вологда» кончилось топливо. Его взял на буксир тральщик No 37. Суда направлялись в Иокангу. Лучшей добычи для вражеских лодок, чем эти две малоподвижные цели, не могло и быть. Командование флотом решило срочно выслать на помощь «Живучий» и «Деятельный».
Котлы не успели еще остыть, и в топках снова загудели форсунки. Быстро шла приемка мазута. Комендоры и минеры катили по шкафуту тяжелые глубинные бомбы. Расходное отделение заканчивало погрузку продуктов.
По радиотрансляции дали команду:
— Походной вахте заступить!
Загудели турбовентиляторы, послышались короткие звонки — проверялась аварийная сигнализация. В 21 час оба эсминца вышли из Кольского залива. Впереди — «Деятельный». Ход 20 узлов. По трансляции старпом Проничкин объявил:
— Боевая готовность No 2. Очередной боевой смене заступить.
Поднявшись на мостик и подождав немного, пока глаза привыкнут к темноте, я стал принимать вахту. Высокая встречная волна закрывала обзор, заливала бак, окатывала ледяными брызгами. По курсу то и дело возникали снежные заряды, резко уменьшавшие видимость. Вся надежда была на радиометристов. Подошли уже к расчетной точке, а на экранах радиолокаторов по–прежнему чисто. Сигнальщики тщетно вглядывались в ночную темень.