В тени двуглавого орла, или жизнь и смерть Екатерины III
Шрифт:
Дружба Екатерины Павловны с писателем и историком была искренней и долгой: они не раз встречались, а потом поддерживали переписку до самой смерти великой княгини. К тому же она не раз потом была посредницей между ним и императором, в чем ее всегда очень энергично поддерживала верная Мария, тоже ставшая большой поклонницей Карамзина и уже не скрывавшей этого.
А влияние на Александра увлекающаяся, страстная и энергичная, Екатерина Павловна имела действительно большое; он советовался с ней по самым различным вопросам внешней и внутренней политики и посвящал ее в такие планы и мысли, которые оставались тайной даже
По мнению современников, Великая Княгиня Екатерина Павловна содействовала отставке графа и Андреевского кавалера Михаила Михайловича Сперанского и возвышению графа Федора Васильевича Ростопчина.
Сохранилась обширная переписка между Александром I и его сестрой, из которой видно, что они обсуждали самые разные вопросы — от личных до государственных. В годы вынужденной дружбы с Наполеоном, которая так тяготила Александра, Екатерина Павловна, со своим умом, пылким патриотизмом и в то же время с тонким женским чутьем, была брату особенно необходима. Она была его ближайшим другом и советчиком и пользовалась его полным доверием.
Именно у Екатерины Павловны император искал поддержки в тяжелые минуты сомнений, зная, что она разделяет его мысли. Поэтому Александр не раз навещал сестру в Твери, а когда находился в Петербурге, ездил по России или был в Европе, то поддерживал оживленную переписку.
В один из таких приездов Александр внезапно признался сестре:
— Като, меня очень беспокоит то, с позволения сказать, воспитание, которое получают мои младшие братья.
— Почему, Саша? — искренне удивилась Екатерина. — Они воспитываются при маменьке, а ее величество и мне, и моим сестрам дала прекрасное образование…
— Для женщин, — перебил ее Александр. — К тому же воспитывала вас не она лично, а другие люди, очень удачно избранные среди прочих. Учителя же моих братьев люди вполне достойные, но…
— Малообразованные?
— Нет. Слабохарактерные. А великие князья строптивы, капризны, и испытывают крайне мало интереса к наукам вообще. А я хотел бы видеть их впоследствии выпускниками какого-нибудь университета. Посмотри на своего мужа — вот образец, которому следует подражать.
— Это правда, — нежно улыбнулась Екатерина. — Мой Жорж — совершенство во всех отношениях. Но ведь еще не поздно сменить наставников и подготовить братьев к учебе в университете, пусть даже и в России.
— Я бы хотел, кроме этого, ослабить влияние на них двора вдовствующей императрицы. Точнее, пресечь его.
— Тогда нужно отдать их в пансион, — пошутила Екатерина. — Жаль, что великих князей нельзя доверить иезуитам, говорят, они дают своим питомцам блестящее образование и воспитание в полной изоляции от общества.
— Пансион… — задумчиво произнес Александр. — Я подумаю над этим. И прикажу подумать другим.
— Сперанскому, например, — с явным сарказмом предположила Екатерина.
Александр внимательно взглянул на сестру.
— Знаю, ты его недолюбливаешь. Но у него бывают очень здравые идеи…
— Мне как-то ближе идеи Карамзина.
— Мы подумаем над этим, — решительно
Через некоторое время Екатерина действительно получила обширное послание от брата, где, в частности, говорилось:
«Я приказал составить для меня записку с соображениями относительно подготовки великих князей в университет. Посылаю тебе мнение Сперанского (прошу тебя отнестись к нему беспристрастно) и графа Разумовского, который все-таки министр просвещения. Оба они считают необходимым отвлечь великих князей от маршировки и дворцовых привычек и изъять из рук угодников-кавалеров, заведующих их воспитанием. Должно для них учредить особое училище, русское, которое князья будут посещать, как и другие ученики. И из этих-то учеников со временем образуются помощники по важным частям службы государственной. Дело, как видишь, важное и совершенно новое…»
Екатерина прочла «соображения» Сперанского об учреждении особого воспитательного учреждения под названием «лицей». Молодые люди туда брались из разных состояний; их испытывали в нравах и первых познаниях. Они составляли одно общество, без всякого различия в столе и одежде, преподавание велось на русском языке; в их образе жизни и взаимном обращении наблюдалось совершенное равенство. Они никогда не являлись при дворе.
Тут Екатерина прервала чтение и иронически улыбнулась. Мария, находившаяся в этот момент в кабинете своей госпожи, вопросительно взглянула на нее.
– «Попович» прислал проект нового учебного заведения, — пояснила Екатерина, жестом подзывая наперсницу поближе. — Есть дельные мысли, но…
«Поповичем» великая княгиня, а вслед за нею и ее приближенные называли Сперанского, сына сельского священника и бывшего семинариста.
— Но ваше высочество, как может Сперанский рассуждать о воспитании особ царской фамилии?
— Рассуждать никому не возбраняется, — пожала плечами Екатерина. — Но я сомневаюсь, чтобы маменька согласилась на несколько лет расстаться с сыновьями. Она наверняка захочет, чтобы этот самый лицей был непосредственно при дворе. А Сперанский предлагает обучать в этом лицее представителей всех сословий.
— Несовместимо, — согласилась Мария.
— Вот и «попович» так полагает, — кивнула Екатерина и вернулась к прерванному чтению.
Сперанский считал, что возраст воспитанников должен быть таким же, как у великих князей. Изучив литературу, историю, географию, логику и красноречие, математику, физику и химию, право естественное и народное и науку нравов, постепенно переходя от одного к другому, они своими силами постигали все. Великие же князья, заразясь примером сверстников, делались со временем добродетельны, если и не даровиты. Телесные наказания исключались, как унижающие достоинство.
С разумом ясным и открытым, лишенные косных привычек их отцов, выходили из этой школы для служения государству и отечеству молодые люди, умные и прямые. Главные места в государстве заполнялись ими.
Таким образом, великие князья будут воспитываться в полном равенстве с детьми всех российских состояний, а по окончании поступят в университет. В осуществление проекта Сперанский предлагал назначить директором Малиновского, человека опытного, и рекомендовал в профессора молодого ученого геттингенца, лично ему известного, Куницына.