В тени двуглавого орла, или жизнь и смерть Екатерины III
Шрифт:
— С чего вы это взяли, ваше высочество? — без тени удивления полюбопытствовала Мария. — Точнее, почему вдруг вы это заметили?
— Я же не слепая и не дура. Матушка занимается благотворительностью, забывая о благе собственных детей. И она не простила Саше того, что тот якобы участвовал в убийстве своего отца, а потом не отрекся от престола в ее пользу. Я много думала последнее время, благо досуга было предостаточно. И, кажется, многое узнала, просто сопоставив кое-какие факты.
— Какой великий государственный деятель в вас пропадает, —
— Что вы хотите этим сказать? — побледнела Екатерина Павловна.
— Только то, о чем вы догадывались и без меня. Вашего отца отравили. Он был обречен без всякого заговора. Передайте это при случае вашему августейшему брату, чтобы он был осторожнее. Цесаревич Николай скоро станет совершеннолетним.
Колеса кареты застучали по булыжникам городской мостовой. Великая княгиня прибыла в Ревель, где должна была остановиться на ночлег. И трудный разговор, естественно, прекратился, но совсем ненадолго.
Когда великая княгиня вошла в предназначенный ей особняк, ее поразила странная смесь роскоши и запущенности. Казалось, что молодая женщина вступила в замок Спящей красавицы, где все осталось без изменений с того момента, как его хозяйка заснула непробудным сном.
Покои, отведенные Екатерине Павловне, были отделаны по моде времен императрицы Екатерины Великой, ее бабки, но обильная позолота потускнела, шелковая обивка стен посеклась и выцвела, а огромная кровать с пышным балдахином навевала мысли о чем угодно, только не о безмятежном сне.
— Что это? — изумленно спросила Екатерина Павловна у встречавшего ее генерал-губернатора Эстляндии. — Кому принадлежал этот дом?
— С вашего разрешения, княгиня, особняк был отделан по приказанию вашей августейшей бабушки, государыни императрицы Екатерины Алексеевны.
Генерал-губернатор сам выглядел, как осколок екатерининского века, хотя ему было от силы пятьдесят лет. Но ни правления императора Павла, ни начала нового столетия, ни бури наполеоновских войн — ничто не оставило на нем ни малейшего следа, словно кто-то тщательно оберегал этот своеобразный музейный экспонат.
— Это я вижу, — нетерпеливо перебила его великая княгиня. — Но для кого?
— Для супруги брата великой княгини Марии Федоровны, принца Вюртембергского, Августы.
— Боже мой, — только и могла произнести Екатерина Павловна. — Какие причудливые фигуры способна выткать Судьба. Покои матери моего…
Она замолчала. Генерал-губернатор вряд ли знал о том, за кого собирается замуж его высокая гостья, а говорить об этом вслух было преждевременно.
— И как долго жила здесь принцесса Августа? — спросила Мария.
— Год… может быть, два. Я в то время был в Крыму, в штате светлейшего князя Потемкина, и до меня доходили
— Какие же? — с плохо скрываемым любопытством спросила Екатерина Павловна.
— Да простит меня ее высочество, разные слухи.
— Точнее, — нетерпеливо потребовала великая княгиня.
— В этом доме принцесса Августа провела только одну зиму. Ее постоянной резиденцией был замок Лоде, недалеко от Ревеля.
— Одно из стариннейших сооружений в Прибалтике, — вполголоса заметила Мария, — был возведен в начале XIII века первыми рыцарями ордена меченосцев как опорный пункт в их борьбе с местными племенами эстов.
Екатерина Павловна давно уже не удивлялась энциклопедическим познаниям своей наставницы-наперсницы, и только кивнула головой, давая понять, что слышала и поняла.
— Мадам права, — угодливо подхватил генерал-губернатор, — замок очень древний. Но его привели в порядок, переложили все камины, в личных покоях принцессы настелили паркет… Это я знаю точно, поскольку посещал замок, когда еще был жив его смотритель, генерал фон Польман.
— Знакомое имя, — сведя брови, заметила великая княгиня.
— С вашего разрешения, княгиня, раньше генерал был главным управляющим в Царском Селе…
— А, теперь понятно. Должно быть, в детстве я слышала о нем. Итак, принцесса Августа жила зимой в Ревеле, а летом в Лоде?
— Совершенно верно, ваше высочество. На это от казны отпускались достаточные суммы. Плюс, конечно, доходы с самого имения Лоде. Местные жители знали, что принцесса Августа жила весьма весело и явно «свыше ее доходов». К ней в замок постоянно съезжались гости. Танцы продолжались за полночь, и принцесса взяла себе за правило не прекращать их, пока не истреплются ее бальные башмачки.
— Как мило! — с некоторой иронией заметила Мария. — Теперь понятно, откуда у его высочества принца Вюртембергского такие способности к танцам. На конгрессе он просто блистал в этой сфере.
Екатерина Павловна бросила в ее сторону предостерегающий взгляд и снова обратилась к генерал-губернатору:
— Что же потом произошло с принцессой Августой? Я слышала, она скончалась совсем молодой…
— Увы, ваше высочество, так оно и было. В сентябре 1788 года генерал фон Польман сообщил императрице о внезапной смерти принцессы Августы от остановившихся кровей…
— Какой странный диагноз! — снова не удержалась Мария.
— Говорили, что с ней и прежде случались подобные припадки, — невозмутимо ответил генерал-губернатор. — Впрочем, ходили слухи и о ее насильственной гибели. Обвиняли генерала фон Польмана…
— Кто обвинял? — спросила великая княгиня.
— Молва, ваше высочество. Судите сами: за несколько дней до смерти принцессу навестила ее золовка, великая княгиня Мария Федоровна, ваша августейшая матушка. Она нашла свою родственницу здоровой и благополучной, о чем и сообщила императрице. А почти сразу после этого принцесса Августа скончалась…