В тени двух богов
Шрифт:
– Сервиан, – прервал он старого консула, – я всегда выступаю за закон, а Сенат у нас является единственным его толкователем. Как он постановит, так должно быть исполнено.
Старый консул, внимательно слушавший императора, принялся размышлять, на кого из Сената можно положиться в этом деликатном вопросе, поскольку Регин тоже обладал мощной поддержкой среди сенаторов. Увы, но без прямой помощи Адриана победить в таком споре будет сложно!
– Меня эти вопросы мало интересуют, дорогой Луций, – продолжил Адриан. – Мне нужен размах. Меня влечет что-то новое, грандиозное, невиданное, как поющие колоссы Мемнона в Египте или, как храм Афины Паллады в Греции. Потому я и задумал строить свою усыпальницу в таких
– Конечно ты, цезарь. В этом нет никаких сомнений!
Игра в тригон
После Диогнета и Андрона обучение Марка отнюдь не заглохло, а наоборот, было продолжено Регином со всем старанием и последовательностью, присущими римлянам, людям практичным и целеустремленным. Однако поразмыслив, прадед Марка решил внести некоторые изменения.
До сего времени внук учился один, что было полезным – преподаватель мог уделять внимание только одному ученику и лишь его обучать и воспитывать. Но с другой, такая искусственная замкнутость вела к изоляции подрастающего юноши от сверстников, а она, в свою очередь, могла повлиять негодным образом на характер будущего сенатора и консула – выше Регин не брал. К тому же Марку следовало с малых лет прививать дух состязательности.
Поэтому, чтобы составить компанию Марку, пригласили еще несколько юношей из известных семейств: по двое от сенаторов и от всадников.
Сегодня они играли в тригон.
Хотя забава эта казалась простой и незамысловатой, в нее сражались многие известные люди, например, философ Сенека, любить искусств Меценат и даже императоры Цезарь и Октавиан Август.
Марк повел приятелей в перистиль 24 , окруженный портиками, где рабы на свободном месте уже расчертили треугольник. Правила требовали, чтобы три человека встали по углам и быстро кидали мяч друг другу. При этом следовало хватать его одной рукой одинаково хорошо: как правой, так и левой, а затем, перекинув в другую руку, послать сопернику. Тех же, кто не справлялся, кто ронял мячик наземь, называли уничижительно дикарем или деревенщиной.
24
Перистиль (греч.) сад, окруженный с четырех сторон крытой колоннадой.
Марк играл с Гаем Викторином и Сеем Фусцианом. Бебий Лонг подсчитывали упавшие мячи, а четвертого – Калена, с ними не было.
Веселые и беззаботные, они громко смеялись, кричали и спорили. На их лицах, руках, на теле выступил пот, и на белых туниках появились темные пятна. Несмотря на приближающуюся осень, в последнее время установилась жаркая погода, что было неудивительно для Рима, где теплые дни могли продержаться до ноябрьских календ.
Стоявшие неподалеку рабы, давали юношам полотенца, чтобы обтереться, и им приходилось ненадолго останавливать игру. Марк хорошо знал своих противников – Викторина и Фусциана. Оба были из нобилей, чьи предки не раз садились в курульное кресло, становились и консулами, и преторами, и цензорами. Оба жили в Целии, неподалеку от него.
Игра была упорной, затяжной.
Фусциан для Марка не представлял никакой угрозы. Плотного телосложения, неповоротливый, медленный, он бросал мяч в сторону Марка не так быстро, как Викторин, и поймать его не представляло никакого труда. Но, несмотря на свою медлительность, сам Фусциан все-таки успешно справлялся с ловлей мячей, пущенных в его сторону Марком
Большую опасность в игре, конечно, представлял Викторин. Тот обладал быстрой реакцией, подвижностью, словно птица резко поворачивал голову из стороны в сторону. Это был опытный противник. Но как бывает даже у таких сильных игроков, Гай обладал слабостью, которую Марк заметил по ходу игры – он был невнимательным, увлекающимся и эта невнимательность его подводила.
«Сейчас бросит!» – подумал Марк, когда Гай повел глазами в его сторону. Викторин не умел в такие напряженные минуты следить за лицом, что было очень важно. Это как игра в орехи, которую Марк однажды наблюдал у рабов: один прятал в кулаке несколько орехов, стараясь сохранить на лице невозмутимый вид, а другие пытались угадать их количество. Показное равнодушие было одним из залогов успеха в той игре. Но не только. Как заметил Марк, хладнокровие нередко помогала одержать верх и в других играх. А если в играх, то почему не в жизни?
Викторин бросил мяч в сторону Марка и тот поймал, но в это время Фусциан кинул ему и Гай не смог быстро среагировать. Мяч упал на землю, покатился к ногам Бебия Лонга.
– Уронил, уронил! – закричал Лонг. – Какой же ты неловкий, Гай! Деревенщина! Столько мячей упустил!
Действительно, Гай сильно уступал Марку и Сею по количеству пропущенных мячей. Он напоминал Марку ворону: те же черные волосы, те же порывистые птичьи движения. Высокорослый и жилистый, Гай обладал мелкими глазами, расположенными близко к переносице и большим носом, похожим на загнутый клюв. Пожалуй, ему стоило родиться среди семейства Валериев, один из которых носил прозвище Ворон.
– Клянусь Геркулесом, ты неправильно считаешь! – возразил Викторин, с досады кусая нижнюю губу. – Я пропустил меньше Марка.
– Не меньше, а больше! – топнул ногой Бебий Лонг.
– Конечно, больше! – поддержал его Фусциан.
– Я хорошо считаю, – не отступал Викторин. – Могу поклясться всеми богами, что я прав, а вы ошиблись.
– Ты хочешь поклясться? Правда, Гай? – Марк подошел к нему, заглянул в глаза.
– Да, я готов!
– Если уж клясться, то как Муций Сцевола 25 , а иначе в твою клятву мы не поверим. Эй, Клеонт, – он приказал рабу, – принеси жаровню!
25
Муций Сцевола (лат. «Левша»), положил руку на огонь жаровни, чтобы показать этрусскому царю Порсену мужество римского народа.
Услышав такое предложение, Викторин побледнел, но молодое упрямство заставляло его стоять на своем.
– Неси! – поддержал он Марка.
Встревоженные этими приготовлениями, Фусциан и Лонг подошли ближе, они хотели успокоить спорщиков.
– Ладно, Марк, – примирительно заметил Лонг, – пусть поклянется Геркулесом. Этого хватит!
Марк отвернулся, отошел в сторону. Его большие выпуклые глаза потемнели, а лицо стало угрюмым.
– Я не люблю лжецов! – запальчиво бросил он. – Каждый должен отвечать за свои слова, как говорил учитель Диогнет.
– Но, Марк, послушай, – попытался вступиться за приятеля Сей Фусциан, – Гай всего лишь хочет поклясться, обратиться к богам. Он ведь не совершал преступления.
Еще с детства отец водил Фусциана в суды, чтобы сын слушал, смотрел, как осуществляется правосудие. Краснобайство судейских защитников, коих в Риме оказалось немало, произвели на мальчика должное впечатление. И теперь он, как заправский адвокат, отодвинул ногу в сторону, приняв устойчивое положение, поднял правую руку и начал ею жестикулировать.