В тени Канченджанги

Малятынский Марек

Сделалось светло. Я остановился и оглянулся назад. Наша палатка уменьшилась уже до размеров спичечного коробка. Метров на пятнадцать ниже меня сгорбленные фигурки, опершись руками о ледорубы, казалось, дремали, погружённые в думы. Это усталость, это действие высоты. Над нами, там, где ветер вздымал к небу белые плюмажи снега, ребро переходило в пологую седловину. Вероятно, уже перевал.

Расщелина еще больше расширилась. Снег вновь сделался твердым, обкатанным вихрями. Здесь нас и настиг ветер. Невероятная его сила вынудила меня согнуться. Лицо секли снежные иглы.

Невозможно было перевести дыхание. Я повернулся к ветру спиной. Неподалеку упорно двигались вверх разноцветные фигурки. Ветер надувал их куртки подобно воздушным шарам. Я сделал снимок: четыре пёстрые фигурки, а фон — маленькие заснеженные бугорки высочайших гор мира.

Еще незначительная возвышенность, еще несколько шагов по твердому, утрамбованному фирну, и., я оказался на ребре. Перевал! Перпендикулярно линии ребра вдаль уходила белая, гладкая как стол равнина с легким прогибом посередине. Итак, это не перевал, а край снежного плато.

Прямо против нас загадочно темнела окутанная облаком вершина Западной Канченджанги — Джалунг-Канг. Почти во семь с половиной тысяч метров. Казалось, она в двух шагах, отделенная от нас только снежной равниной и скальной башней, уходящей вверх, к самым вершинам. В действительности же нас разделяло расстояние в несколько километров.

На продолжении ребра из недр плато вырастала красивая, правильной формы пирамидка. Небо было окрашено в глубокие тона. Безоблачное, темно-голубое небо, и лишь один этот скалистый треугольничек.

— Это купол Кангбахена!..

У меня от волнения сжалось сердце. Я впервые увидел купол вблизи. Он был невысок, самое большее 250 метров, и словно примостился возле массивной махины, третьей по высоте вершины Земли. Как маленький скальный пригорок в тени великой Канченджанги!

Пирамидка не выглядела устрашающе. Среди скал можно было заметить белые полосы снежников.

«Пойдем той дорогой! И поднимемся! Уже ничто не в состоянии нас удержать!» — Мне хотелось кричать от радости.

Подоспел Вальдек, затем Весек.

— Фантастика! — выдохнул он. Мы по-прежнему понимали друг друга с полуслова.

И я, и он, оба мы знали, что нынешний день завершится успешно. Какие бы трудности ни встретились на нашем пути — достигнем цели! Взойдем на вершину!

Меня охватило ужасное нетерпение. Пусть же наконец наступит эта минута!

— Давай рюкзак и веди! — лихорадочно поторапливал я Весека, помня, что мы обещали друг другу поочередно быть ведущими.

Он двинулся по самому краю белого поля. Сразу же ровная площадка превратилась в ряд обнажений, возвышений, впадин и снежных бугров. Весек шел быстро, словно вовсе не чувствуя высоты. Вслед за ним шел Вальдек, потом — я. Два шага, два вдоха, снова два шага. Видно, волнение нас окрылило. Я не обращал внимания на ветер, который неистовствовал на снежной поверхности. Он осыпал нас снежной пудрой, не позволял сделать выдох. Мы то брели в глубоких сугробах, то вновь попадали на участки, где ветер сдувал снег, скользкие, как ледовая плита.

Подступавшие к куполу снежные склоны становились все круче, но скальная пирамидка по-прежнему

маячила впереди. Всматриваясь в эту нашу «волшебную гору», я не обратил внимания на то, что слишком приблизился к Вальдеку.

Весек почти на целый отрезок верёвки вырвался вперед, а Вальдек на блок-карабине оказался тут же, подле меня. Он шел по острию карниза, с трудом балансируя под ударами ветра.

Хотя я чувствовал как бы легкое опьянение и мое восприятие притупилось, однако я понимал всю опасность ситуации. У меня не было запаса верёвки, чтобы в случае необходимости страховать Вальдека, а Весек был уже далеко впереди, шел не оборачиваясь, чтобы взглянуть, что происходит за его спиной.

— Ве-сек! Ве-сек! — закричал я. — Иди, чёрт подери, медленнее!

Но он не слышал. Мой крик растворялся в однообразном шуме ветра.

Начался обрывистый подъем. Наконец мы добрались до скал. Кошки резко заскрежетали по граниту. Верёвка круто пошла вверх. Приходилось помогать себе руками. Один захват. Второй. Третий. Как трудно задирать ногу! Задыхаясь от усилий, я погрузил лицо в снежную шапку, прикрывающую скальный блок. Напиться бы чего-нибудь, остудить воспаленную физиономию!

Вальдек, в нескольких метрах впереди, медленно карабкался вверх, словно приклеенный ветром к покатым блокам, а верёвка, связывавшая его с Весеком, натянулась почти как струна. Неужели Весек ни разу не остановится? Прошло уже два часа, пора поменяться местами!

Пирамидка сделалась круче. Неподалеку от нас уже виднелась скальная вершина горы. Весек двинулся вправо по обрывистым плитам.

— Пошел дальше?! Скверно! Слева было бы легче! Почему он избрал этот путь?!

Я подскочил к Вальдеку как безумный, так, что перед глазами у меня заплясали черные круги.

— Весек! Стой! — захлебывался я спазматическими криками.

Он не слышал… Заметив, что Весек стоит надежно, я крикнул еще раз, а потом рванул за верёвку. Но он не прореагировал. Верёвка медленно поползла по снегу.

— Почему он не пошел влево? — в голосе Вальдека звучало явное неодобрение.

— Куда ты лезешь?! Стой, чёрт возьми! — В ярости я резко рванул верёвку. Желто-голубая змея замерла. Весек остановился. Мы подошли к нему.

— Марек, ты, кажется, спятил! Хочешь сбросить меня вниз?

— Куда… ты… так летишь?.. Ты все время… идешь слиш…ком быстро, — зло выкрикивал я слова, прерываемые одышкой. — И не пора ли…. поменяться… местами?..

Через минуту дыхание выровнялось, мое озлобление прошло, и я ясно понял всю глупость своего поведения. Весек, кажется, заметил это и улыбнулся.

Все было о'кей!

Мы с Весеком поменялись местами. Вальдек прицепился к петле посередине верёвки. Я двинулся налево, огибая плиты, а потом вправо. Ведя траверс по крутым скалам, я вышел на ребро прямо у скальной вершины.

— Идти по ребру? Нет! Это очень трудно. Там нам не пройти.

— Съезжай вниз и веди траверс. Я страхую тебя ледорубом, — подсказывал Вальдек.

Я не спеша вырубал ступени в обледенелой расщелине. Надо мной — полные тревоги лица страхующих меня коллег.